— Еще одна ошибка нам совсем ни к чему, Чой.
— Ошибки не будет, — ответил Чой. — Это точно Янг. Я проследил за ним сегодня на Брайс. Он шаркал этими своими шлепанцами, весь такой седенький и тщедушный. Ух ты! Горячо! — Боб утер ошпаренные губы. — Все дело, Парсонс, в его походке, вот в чем.
— Я тоже видел, как он ходит, — сказал молодой человек. — И ничего особенного не заметил.
— Все дело в походке, — повторил Боб Чой. — В том, как подергиваются тощие плечи, как изгибается хрупкая шея, когда он голову туда-сюда поворачивает. Ты же видал крокодилов в зоопарке, а, Парсонс? Ну, там, черепах? При случае проследи, как они движутся. Если пристально вглядываться и притом знать, что конкретно высматриваешь, кое-что можно подметить даже сквозь плащ.
Парсонс сказал:
— Не нравится мне все это. Если ты нрав, тут и другие запросто могут ошиваться. Под твое описание вполне подходит и Жу с шестого этажа. Тоже одиночка с трудно прослеживаемым прошлым. Все один к одному. А та женщина, Лау, из квартиры напротив Янга? Если верить записям, она находилась в Шанхае, когда там последний раз происходила охота. Обитала в том же пригородном районе, что и жертвы. А теперь она здесь. И в пользовании авиалиниями не замечена.
Боб Чой пожал плечами, глядя в свою чашку.
— Могла на корабле приехать. Или вовсе пешком прийти.
— Или, — сказал Парсонс, — сама прилетела. — Бледные пальцы аккуратно сложили бумажный пакет и поместили его на опустевший подносик. — Если подождешь до завтра, сюда прибудет Бернс. Его уже везут из Ханоя.
— Не буду я Бернса ждать. Кое-кто только что кормился. Янг сейчас сонливый и заторможенный.
— Когда прибудет Бернс, заторможенность у него еще не пройдет, — сказал молодой человек. — Если только это в самом деле он.
— Я же видел, как он ходит, — упрямо проговорил Боб Чой. — Не двое же их, действительно!
Очки Парсонса блеснули: он вскинул голову и оглядел фасад дома.
— Не буду пытаться переубедить тебя, Чой, все равно без толку, — сказал он со скукой в голосе. — Если это Янг, поди и прикончи его. Но если накосячишь, за помощью ко мне не беги.
Боб, запрокинув голову, допивал остатки кофе. Потом протянул ему чашку.
— Вот, держи. А то я знаю, что ты ни в чем косяков не терпишь.
Но переулок был уже пуст. И молодой человек, и мешок с костями бесследно исчезли.
В широком, ярко освещенном каньоне Брайс-стрит дождь стучал по сплошному морю зонтиков. Сотня алых и золотых дисков крутилась и подпрыгивала над тротуарами и пешеходными переходами, бесконечно множась в зеркальных витринах кафе и развлекательных баров. Шуршали юбки, постукивали трости. Под звуки беззаботного смеха Боб Чой одолел семь ступенек к парадной двери жилого дома — сутулый человечек в длинном черном плаще. Непокрытая голова, мешки под глазами, оставленные застарелой усталостью…
Затянутая в перчатку рука мягко тронула дверь. Экая незадача: она оказалась на электронном замке, открывавшемся из каждой квартиры. На стене красовалась целая панель звонков, каждый при табличке с номером комнаты и фамилией жильца. Одни — аккуратно отпечатанные, другие — кое-как нацарапанные от руки. Табличка, гласившая: «4А: Янг», была написана синими чернилами, наклонным змеящимся почерком с завитушками. Боб коротко оглядел надпись, потом перевел глаза на самую нижнюю табличку: «1С: Мюррей, управдом».
Тембр звонка оказался настырным и до крайности неприятным. Пока длилось ожидание, Боб Чой разглядывал сквозь пелену дождя стену здания. Она была облицована грубо обработанным рыжеватым песчаником. При необходимости не так уж сложно будет взобраться.
— Да? — отозвался голос в переговорном устройстве.
Боб пригнулся к микрофону.
— Доставка пакетов, сэр.
— А кто адресат?
— Вы, сэр.
— Я ничего не заказывал. — Голос прозвучал недовольно. — Ладно, погодите минутку.
Боб Чой ждал на ступеньках. Порывшись во внутреннем кармане, он вытащил авторучку и кусочек желтой бумаги. Потом снял перчатку с правой руки.
Наконец дверь распахнулась. На пороге возник человек в коричневом мятом костюме. Светлые волосы, румяные щеки, красные, налитые кровью глаза. Они взирали на Боба с неприкрытой враждебностью.
— Где пакет?
— В машине, сэр. Вот, распишитесь, пожалуйста. — И Боб Чой протянул управдому ручку с бумажкой.
Сквозь облако алкогольных паров, окутывавших этого человека, он обонял слабые следы серы и битума — обычный химический привкус, истекавший навстречу из полутемного вестибюля. В дальнем конце помещения просматривалась лестница вверх.
— А где машина? Не вижу никакой машины.
Тем не менее управдом взял бумажку и потянулся за ручкой, при этом его рука легонько задела кончики пальцев Боба Чоя. Он нахмурился — сперва оттого, что листок оказался пустым, потом — от ощущения холода, который разбежался по его жилам и стал быстро отуманивать мозг. Он еще не успел упасть, когда Боб Чой шагнул через порог. Подхватив управдома, он прикрыл за собой дверь и опустил бесчувственное тело на пол. Все это одним быстрым, гибким движением. И замер посреди вестибюля, прислушиваясь к звукам изнутри дома.
В трубах журчала вода, поскрипывали половицы, внутри перекрытий топотали лапками крысы. Мужчины и женщины дышали, перемещались, что-то ласково шептали и перекрикивались вздорными голосами. Боб Чой вслушивался.
Высоко наверху медленно-медленно шуршали чешуи. Тварь устраивалась поспать.
Боб еще постоял, припоминая рептильную походку старика, увиденного на улице. Еще ему вспомнился тот бой в Фукуоке, когда из кучи костей поднялся некто, замаскированный под маленькую девочку. И всадил Сэму Джонсу копье в грудь.
Фляжечка в нагрудном кармане…
Боб Чой коротко и печально вздохнул. Тронув оружие под плащом, он шагнул мимо распростертого тела и стал подниматься по лестнице.
Там было неприютно и пусто. Под ногами — истертый линолеум, по стенам — облупленные обои и овальные стеклянные светильники. На каждой площадке — по четыре закрытые квартирные двери и окошко в конце коридора. Боб шел медленно и осторожно, вслушиваясь в доносившиеся из комнат шумы, нюхая воздух.
С каждой ступенькой шуршание близилось, становясь все различимей. Химический привкус в воздухе крепнул, раздражая его обоняние.
На подходах к четвертому этажу Боб вытащил из-под плаща небольшой черный контейнер и окропил его содержимым ступеньки, площадку и стены кругом. Тонкодисперсный туман быстро рассеялся. Боб Чой продолжал подниматься, через каждые несколько шагов опрыскивая ступени.
