Профессор Гамильтон поднялся со своего места:
— Мисс Сильвер. Вы готовы в дорогу?
Бонни снова подняла палец:
— Одну секунду, — и дописала последние строчки.
«Сейчас я должна идти, сэр Барлоу. Я передам это письмо и кровь для Вашего излечения несколько позже. Да поможет Бог Вашему выздоровлению.
С любовью, Бонни Сильвер».
Бонни закрыла авторучку.
— Думаю, что в общем я все изложила, профессор, но это длинная история. Надеюсь, кто-нибудь подробно опишет то, что произошло с нами.
— Может быть, — сказал профессор, помогая ей подняться. — Может быть, кто-нибудь и опишет.
Мальчик спал с мечом в руках. Девочка убедила его извлечь оружие из ножен, и она же наделила его силой, чтобы вступить в битву.
Эта книга — для всех мальчишек, даже для тех, кто сейчас сед и в морщинах, но у которых вздрагивает сердце и по спине бегут мурашки каждый раз, как он выхватывает меч, чтобы сокрушить врага. Многие из нас слабеют или даже впадают в панику, переживая жизненные трудности, но когда наши женщины и дети попадают в беду, мы превращаемся в могучих воинов.
Эта книга — для всех девочек, даже для тех, которые уже дали жизнь своим мальчикам и девочкам, которые всей кровью сердца лечат своих раненых мужчин и снова посылают их, оправившихся, в бой ради истины. Без вас наши мечи так и ржавели бы в ножнах.
Над городом мирным, гремя чешуею
Железной, багровой, как ужаса туча,
Драконов царила бесстрастная стая…
Их лязгали крылья.
Но Стражники подлые песнью сирены
Смущали беспечные девушек души,
Неправду о жизни коварно внушая.
Драконы кружили.
Да, многим по нраву пришлись те рулады,
Но кто-то, презрев сатанинские песни,
Склонил свою душу пред истинным Богом,
Создателем мира.
И с неба, отринув железные путы,
На плач незнакомой души отозвался
Дракон, ставший смертным по плоти и крови,
Погиб человеком.
Но всех ли спасет незаметная жертва?
Доступна ли всем одинокая вера
В том мире, где горнее света сиянье
Драконами скрыто?
И воин придет. Светом истинной веры
Он ложь обнажит и мечом справедливым
Разрубит драконову тьму, оживляя
Очнувшийся город.
Не в плоти беспечной, глухой и незрячей,
Таится свобода. Любовь, расправляя
Всесильные крылья, сердца пробуждая,
Над миром закружит.
И воин опустит свой меч и склонится
Пред девушкой чистой, и в прах обратятся
Драконов оковы, и золотом Веры
Печать воссияет.[1]
Бонни склонилась над кроватью и погладила мускулистую руку сэра Барлоу.
— Я так рада, что вы чувствуете себя лучше.
Барлоу улыбнулся, и его усы встопорщились, темные глаза блеснули.
— Да, мисс. Благодаря вашей крови я готов плясать, как скрипач на крыше. — Брови рыцаря под густой шапкой взлохмаченных волос сошлись на переносице. — Я хорошо выразился?
Бонни сжала пальцами руку Барлоу и рассмеялась.
— Лучше и невозможно было сказать!
Барлоу расплылся в улыбке, которая выявила щелочку между передними зубами и полдюжины пожелтевших резцов.
Комнату заполнил другой голос, громкий и веселый.
— Конечно, вы предложили великолепный образ. Хорошая скрипка найдет себе место и на крыше.
Бонни обернулась. В расстегнутом черном пальто в палату влетел профессор Гамильтон, ее учитель и друг. Она посмотрела на настенные часы:
— Вам сегодня предстоят какие-то хлопоты?
— Сущие мелочи. — Профессор повесил на пояс сотовый телефон и прислонил к стене мокрый зонтик. — Боюсь, что эта мерзкая погода вынудила население забыть привычные манеры. Все мужчины, женщины и дети испытывают неудобства и скрытую тревогу. — Он вынул из кармана сандвич в обертке и протянул его Бонни. — Очередь у ресторана казалась бесконечной, но некий пробивной тип смог… м-м-м… ввинтиться в нее. — Профессор поклонился Барлоу. — Я вспомнил уроки закаленного воина. — Из другого кармана он извлек еще один сандвич. — Это для вас, но доктор Каплан сказал, что вы до вечера должны придерживаться больничной диеты, так что я оставлю его. Обеда вам хватает?
Барлоу пробормотал что-то неприличное и, повысив голос, сообщил:
— На отбросах, что подают здесь, может выжить только привидение.
Бонни засунула сандвич в боковой карманчик рюкзака.
— Я его съем попозже, когда выйду отсюда. Не стоит мучить нашего доброго рыцаря. — Она подкинула на плечах рюкзак, поудобнее устраивая его между крыльев. — У сэра Патрика есть какие-нибудь новости?
— Немного. — Профессор взъерошил и без того растрепанные седые волосы. — Похоже, что Великий Ключ, как он называет его, сейчас во владении Уильяма. По всей видимости, прошлой ночью у костра Шайло вручила его Билли.
Бонни погладила нитку цветных бус на своей шее.
— Тот кулон с турмалином? Каким образом он оказался Ключом?
— Патрик сказал, что, когда появится, расскажет нам подробнее. — Профессор, прищурившись, посмотрел на трубку для внутривенного вливания, которая от пластикового мешочка капельницы тянулась к руке Барлоу, и вынул очки из нагрудного кармана. — Он сообщил мне, что Мерлин упоминал Великий Ключ в одном из пророчеств, указывая, что тот может сыграть важную роль, случись Стражникам вырваться из своей тюрьмы. — Вооружившись очками, он прочел наклейку на мешочке капельницы. — Патрик подтвердил наши соображения, что мы должны найти местоположение Королевских хроник. Эта книга поможет нам открыть тайну Ключа. — Опустив голову, профессор вздохнул.
Бонни попыталась поймать его взгляд:
— С капельницей сэра Барлоу что-то не то?
Профессор мягко улыбнулся:
— Нет-нет. Отнюдь. — Он сунул руки в карманы. — Просто это напомнило мне о давних днях, когда я долгие часы налаживал подобную технику, чтобы она работала хоть немного получше. — Опустив голову, он коснулся ногой шнура электропроводки, уходившего под кровать. — Это были сумрачные времена, самые черные дни моей жизни.
Бонни сделала шаг к нему:
— Не хотите ли рассказать мне о них?
— О нет. Ни в коем случае. — Профессор достал из заднего кармана бумажник, вынул из него фотографию в рамке и показал ее Бонни.
Бонни вгляделась в черно-белое изображение мужчины в смокинге и женщины в свадебном платье. Она почувствовала радость этих двоих улыбающихся людей.
