Почему они оказались такими недальновидными?
Ниже по склону, у края насыпи, где та упиралась в окаменевшую лаву, внезапно вспыхнул свет; ослепительная вспышка сопровождалась грохотом и громким воплем; затем раздались чьи-то крики — и наступила тишина. Вероятно, еще одна попытка прорваться через заграждение. И еще одна смерть. Теперь такое случалось каждую ночь, так как скрывавшиеся за насыпью твари становились все могущественнее, а силы эльфов иссякали.
Она оглянулась на Элькрис, Древо Жизни, ветви которого поднимались над другими деревьями Садов Жизни. Оно долгие годы защищало ее народ от многочисленных бед. Оно обновлялось и восстанавливало силы. Но и Древо Жизни уже не могло их защитить, тем более от той опасности, которая угрожала сейчас.
Оно не могло уберечь их от самих себя.
Королева небрежно поигрывала жезлом Рукха, ощущая его волшебную силу, согревающую ладонь и пальцы. Жезл был толстый, шишковатый, отполированный до блеска. Его выстрогали из черного орехового дерева и заколдовали. В рукоять был вправлен камень Лоден, сияющий во тьме ночи. В его сверкающих гранях Элленрох видела собственное отражение. Она чувствовала, как невольно поддается магической силе жезла, дававшего силу правителям Арборлона вот уже более столетия.
Но даже жезл Рукха не мог защитить эльфов.
— Корт! — негромко окликнула она гвардейца. — Постой со мной немного.
Они стояли, глядя вдаль. Королева чувствовала себя очень одинокой. Ее народу грозило вымирание. Необходимо было что-то предпринять. А что если предсказания ошибочны и видения Эовен Сериз обманывают? Конечно, такого никогда не случалось, но все же… Она решительно сжала губы. Нужно верить, она обязана верить. Предсказания сбудутся, и девушка из ее рода обязательно предстанет перед ними, как и обещано.
Но будет ли этого достаточно?
Элленрох Элессдил отбросила сомнения. Она не имеет права сомневаться, тем более впадать в отчаяние.
Королева повернулась и быстро зашагала по Садам Жизни к тропинке, ведущей вниз. Корт оставался с ней какое-то время, затем исчез во тьме. Хотя она, разумеется, не видела, как он ее покинул. Она думала о будущем, о предсказаниях Эовен и судьбе эльфов. И верила, что ее народ выживет. Надо ждать девушку, ждать, покуда хватит сил. Она будет молиться, чтобы пророчества Эовен сбылись.
Так думала Элленрох Элессдил, королева эльфов. Она сделает все, что сможет.
В чреве вулкана по-прежнему пылал огонь.
Перед самым рассветом, утвердившись в своем решении, она покинула Сады Жизни и отправилась спать.
Рен Омсворд зевнула. Она сидела на краю утеса, опершись спиной о гладкий ствол старой ивы. Перед ней простирался океан, искрившийся у самого горизонта яркими бликами, — там закат разукрасил водную рябь розовыми, золотыми и пурпурными блестками, а нависшие над океаном тучи расписали темнеющее небо причудливым узором. День угасал — в наступивших сумерках тихонько посвистывал над водой вечерний ветерок; усталое солнце покидало небо. Стрекотали кузнечики. Появились жуки-светляки.
Рен подтянула колени к груди, пытаясь подняться, хотя на самом деле ей, наоборот, хотелось улечься. Она уже двое суток не спала, и усталость навалилась на нее тяжкой ношей. Под ивой было темно и свежо, и она не без труда преодолела искушение: сейчас бы скользнуть на землю, свернуться под плащом и уснуть. От этих мыслей глаза ее закрылись сами собой, но Рен тотчас же открыла их. Она знала, что спать нельзя, что нужно ждать возвращения Гарта.
Рен с трудом поднялась, подошла к самому обрыву и, ощутив на лице легкий ветерок, вдохнула полной грудью, словно погружаясь в морские запахи, растворяясь в них. Скользившие над водой чайки время от времени в поисках добычи устремлялись вниз, изящные и ленивые в своем парящем полете. Вдалеке сверкнула, выпрыгнув из воды, огромная рыбина и тут же исчезла. Рен Омсворд посмотрела по сторонам: береговая полоса протянулась до самого горизонта, кое-где виднелись поросшие деревьями утесы, к которым с севера примыкали бесплодные, устланные снегом лощины, а с юга — горы Ирайбис.
За полосой прибоя — лишь пустынная гладь Синего Раздела. «Дошли до самого края ведомого мира, — подумала она с горечью. — Но ничего не нашли».
За спиной, в глубине леса, заухала сова. Рен тотчас обернулась, напряженно вглядываясь в густую листву, пытаясь приметить хоть какое-то движение, хоть какие-то признаки жизни, но нет, не было в листве ни малейшего движения. Гарт не появлялся, он все еще искал, выслеживал…
Она неторопливо вернулась к едва тлеющему костру и разворошила золу и угли. Гарт запретил разводить большой костер: он хотел сначала убедиться, что они в безопасности. Весь день он был раздражен, встревожен, насторожен, словно предчувствовал неладное. Она же его беспокойство объяснила тем, что он не спал всю ночь. Хотя, с другой стороны, Гарт редко обманывался в своих предчувствиях, и если ему не по себе, то лучше оставить его в покое.
Рен ждала возвращения Гарта.
Среди деревьев поблескивал пруд; она подошла к нему, наклонилась и, зачерпнув пригоршню воды, плеснула себе в лицо. Водная поверхность задрожала, зарябила, потом застыла, успокоилась — она увидела свое колышущееся, дробящееся отражение, которое через секунду-другую снова стало зеркально гладким. Рен внимательно изучала свое лицо. Перед ней была взрослая уже девушка с характерными эльфийскими чертами: чуть заостренные маленькие уши и брови вразлет, лицо широкоскулое и смуглое. Карие глаза, беспокойные и веселые, и улыбчивые губы говорили о природной смешливости; не забыла она отметить и пепельного цвета коротко остриженные волосы — тугие мелкие завитки.
Покачиваясь на каблуках, она лукаво улыбнулась: увиденное пришлось ей по душе.
Девушка присела на корточки, обхватив руками колени. Как долго будут продолжаться поиски эльфов? Сколько времени прошло с тех пор, как старик, утверждавший, что он — Коглин, рассказал ей о своих видениях. С тех пор прошло уже много-много дней. Но сколько именно? Она потеряла им счет. Старик предложил ей проверить правоту своих видений. Она согласилась и отправилась к озеру Хейдисхорн, подземному царству теней в Сланцевой долине, чтобы встретиться с тенью Алланона. А почему бы и нет? Может быть, наконец-то она узнает, откуда она родом, кто ее родители, узнает о своем прошлом…
Как ни странно, до появления старика она ни о чем подобном особенно не задумывалась, убедив себя, что ее прошлое не имеет никакого значения. Но что-то в его облике, в его словах — она не могла бы объяснить, что именно, — заставило засомневаться.
