— Это очень мощная палочка, молодой человек. Странно, что она выбрала вас. Вам придется проявить усердие, чтобы овладеть этой палочкой в полной мере, но если вам это удастся — берегите её. В случае утраты вы вряд ли сможете подыскать ей подходящую замену.
И Снейп берег свою палочку. Он никогда с ней не расставался; его магическая мощь росла вместе с мощью палочки. И теперь палочка будто вливала тепло в его руку, спеша помочь своему хозяину восстановить силы и вернуться к жизни.
— Спасибо, — сказал Снейп, кладя палочку рядом с собой, и на этот раз его благодарность была гораздо более искренней.
— Это тоже ваше, — продолжил Гарри, выкладывая на тумбочку у кровати всё, что они забрали из карманов Снейпа в Визжащей хижине.
Снейп смотрел на смятые чеки, на карманное перо с незаканчивающимися чернилами, на горстку серебряных сиклей и маленький безоар, который всегда таскал с собой по привычке, на пропитанный кровью лист с письмом Лили — и постепенно начинал ощущать себя действительно живым, связанным чем‑то — предметами, чувствами, воспоминаниями — с этим миром.
— Почему я здесь? — отрывисто спросил он, решившись наконец задать этот столь важный вопрос.
— Я же сказал вам: Гермиона…
— Это я понял, — прервал его Снейп. — Почему я здесь, а не в Азкабане?
Гарри понял вопрос, но медлил с ответом. Наконец он произнес:
— Я говорил о вас с Кингсли.
— Кингсли?
— Кингсли Бруствер, он теперь Министр магии вместо погибшего Руфуса Скримджера.
Снейп кивнул, подумав, что это удачный выбор. Насколько он знал Кингсли, тот был дальновиднее Скримджера и, уж конечно, умнее Фаджа.
— Мне пришлось рассказать ему о том, что я увидел в Омуте памяти. О тех воспоминаниях, что вы мне отдали. Профессор Снейп! — по голосу Гарри было видно, что он волнуется. — То, что я там увидел, потрясло меня. Я не знал ничего этого. Дамблдор никогда мне не говорил…
— Он дал мне слово, — сухо отозвался Снейп. — Но он наверняка говорил вам, что доверяет мне.
— Да. Но если бы я знал, как всё было на самом деле, всё могло бы сложиться иначе. Мы могли бы действовать вместе…
Снейп подумал, что Гарри ошибается, но вслух сказал лишь:
— Значит, теперь все подробности моей жизни стали достоянием Министерства и вообще всех любопытствующих?
— Нет! Конечно же, нет, — горячо возразил Гарри. — Я рассказал лишь то, что было необходимо для вашей защиты. К сожалению, мне пришлось рассказать о том… — Гарри запнулся и опустил глаза, — о том, что вы любили мою мать — но без подробностей, лишь для того, чтобы объяснить ваше поведение. Мои слова подтвердил Дамблдор — министр с судьями специально был в Хогвартсе, чтобы поговорить с его портретом. Дамблдор очень просил не допустить, чтобы вы оказались в тюрьме. Вот, возьмите, — Гарри протянул Снейпу фиал с белым туманом, который достал из другого кармана, — здесь всё, что вы мне тогда отдали.
Снейп забрал фиал и молча принялся возвращать себе воспоминания при помощи волшебной палочки. Он чувствовал, как они занимают положенные им места, на которых сейчас находились лишь смутные отпечатки, словно таблички с названиями, заменяющие в музее взятые на реставрацию картины.
— Я подумал, что эти воспоминания дороги вам, и сохранил их, чтобы вернуть… если вы выживете.
Снейп молчал. Он не хотел говорить об этом, и Гарри сменил тему.
— Так что вы полностью оправданы, профессор, — сказал он, — и вас ждут в Хогвартсе, как только вы поправитесь.
— В Хогвартсе? — переспросил Снейп.
— Вы же продолжаете быть директором школы, — пояснил Гарри. — Вообще‑то, со мной пришла профессор МакГонагалл, она тоже хотела поговорить с вами. Но доктор разрешил войти только мне, и то лишь потому, что… — Гарри запнулся.
— Потому что вы — Гарри Поттер, — подсказал Снейп.
Гарри кивнул.
— Не сомневаюсь, что Кингсли так быстро разобрался с моей реабилитацией тоже именно потому, что об этом просили вы. В обычном случае эта процедура заняла бы гораздо больше времени, особенно теперь, когда у нового Министра есть более важные дела, чем ездить в Хогвартс и слушать показания портрета Дамблдора. Министр вообще не должен был заниматься такими вопросами, это дело Уизенгамота, — Снейп поморщился и тяжело сглотнул: такая длинная речь далась ему с большим трудом.
— Кингсли не один этим занимался. С ним была комиссия из Уизенгамота, так что все формальности были соблюдены, как положено. Но я действительно просил, чтобы всё закончили как можно скорее. В конце концов, я имею на это некоторое право, — слегка вызывающе произнес Гарри.
Снейп хотел по обыкновению съязвить на тему исключительности Поттера, но в этот момент дверь открылась и в палату вошел почтенный пожилой целитель в сопровождении профессора МакГонагалл. Он выглядел настолько сурово и неприветливо, что рядом с ним даже МакГонагалл казалась слегка оробевшей.
— Здравствуйте, Снейп, — бросил целитель и, обернувшись к МакГонагалл, сказал: – У вас есть пять минут, мэм.
МакГонагалл покосилась на целителя, который, отойдя чуть в сторону, принялся делать какие‑то пометки у себя в блокноте, потом подошла поближе и обратилась к Снейпу:
— Директор, я… мы все рады, что вы живы. Теперь, когда всё прояснилось… — она сочувственно посмотрела на Снейпа и проникновенно произнесла: — Северус, у нас не было никаких сомнений относительно того, на чьей вы стороне. Это ведь входило в ваш с Дамблдором план, не так ли?
— Да, — согласился Снейп, — это входило в его план.
МакГонагалл понимающе кивнула и продолжила:
— Вы блестяще сыграли свою роль, профессор, но теперь я надеюсь… мы все надеемся, что вы скоро вернетесь в школу. Дамблдор хотел бы поговорить с вами; он просил передать вам свои наилучшие пожелания.
Снейпу тоже хотелось вернуться в замок как можно скорее, по крайней мере, на время. О своих дальнейших планах он пока не думал, но далеко не был уверен, что ему стоит оставаться на посту директора.
Взгляд на целителя, который подошел к нему и взял за запястье, нащупывая пульс, укрепил его в этой мысли. Он узнал этого человека. Майкл Нортон… В прошлом году слуги Темного Лорда убили его жену и похитили дочь, и Снейп был уверен, что для целителя он был и остался Пожирателем смерти, убийцей и негодяем, несмотря на то, что был официально оправдан Министерством. И не только для него. Таких, как Нортон, наверняка будут сотни, если не тысячи.
Снейп перевел взгляд с целителя на МакГонагалл, ждущую его ответа, и сказал:
— Спасибо за то, что приехали сюда, Минерва. Я рад видеть вас живой и здоровой. Если бы с вами что‑то случилось во время сражения в Хогвартсе, это была бы огромная потеря для школы. Если целитель Нортон позволит, то я предпочел бы вернуться в Хогвартс немедленно. Правда, боюсь, что самому мне такая задача пока не под силу, но если вы и Поттер не откажетесь мне помочь… — он вопросительно посмотрел на Нортона.
