Дочь же, в отличие от сына, была красавицей, как и ее мать, но при всем этом, глядя на нее, барон не замечал в ней ровным счетом ничего от себя.
Еще четыре года назад, когда ей исполнилось двенадцать лет, всем уже было очевидно, что она вырастет по-настоящему красивой девушкой, и с того возраста отец приставил к ней двух телохранителей, которые давно служили ему, и, ввиду несчастных случаев на войне с соседями, были кастратами. Верные своему хозяину Боз и Джорин, когда дубинками, а когда и клинками отгоняли всех, кто пытался подобраться поближе к его юной дочери.
Сейчас же, дочь выросла, и уже была готова к тому, чтобы выйти замуж, и именно это составляло причину недовольства барона. Вот уже несколько месяцев, прошедших с ее дня рождения он не мог решить, кто же может стать достойным мужем для нее, и принести их владениям максимальную прибыль.
Лилиана же самоустранилась от помощи в этом решении, философски пожав плечами и заявив, что либо все будет так, как решит он, либо судьба сама распорядится так, как сочтет нужным.
- Господин барон, господин барон!!! – раздался голос одного из слуг.
- Что там еще?
- Вам послание от барона Освица.
- Давай сюда.
Взяв бумагу, барон долго и вдумчиво разбирал каракули старого друга, после чего слегка просветлел.
- Лилиана!
Его супруга, знающая, в каком настроении пребывает ее муж, решила не тянуть с появлением, и вошла в комнату.
- В чем дело, муж мой.
- Освиц прислал приглашение. Он устраивает прием в честь…
Барон попытался было снова разобраться в каракулях старого друга, но задача была явно не по силам.
- В общем, какой-то прием. Съедется много дворян. Глядишь, там я и смогу найти кого-нибудь, чтобы выдать дочь замуж. Завтра выезжаем, так что иди и скажи, чтобы все собирались.
Избавившись таким образом на время от мучающего его вопроса, барон вздохнул посвободней, и приложился к кружке с пивом.
В родовом гнезде ас Селернов воцарилась непривычная суета, предшествующая путешествию.
Для Эллиры ас Селерн, дочери барона, подобная суета была подобна бальзаму, пролившемуся на ее душу. Откровенно говоря, вот уже год, как она не покидала пределов поместья, после того, как была поймана при попытке выйти за ворота без вечных телохранителей за спиной, и предстоящая поездка, была для нее долгожданной сменой обстановки.
В свои шестнадцать лет, девушка уже умела читать, и зачитала до дыр все четыре книги, которые смогла обнаружить в поместье. То, что одна из книг была букварем, ее нисколько не смущало, а то, что остальные из них были любовными романами, написанными бог знает когда, распаляло ее пылкое воображение.
Помимо этих книг, в поместье и заняться то было особо нечем. Нельзя же сидеть весь день как ее мать, занимаясь шитьем и вязанием, поэтому она не меньше своего отца ждала этой поездки, хотя по опыту прошлых лет прекрасно знала, что подобные приемы заканчиваются обычно упившимися баронами, которые орут всевозможнейшие непристойные песни, периодически выворачивая содержимое своих желудков.
У нее была надежда лишь на то, что когда все гости достаточно выпьют, ей можно будет, пусть и в сопровождении телохранителей, прогуляться по округе, и увидеть хоть что-то, кроме опостылевшего поместья.
К вечеру, со сборами было покончено, и с утра, процессия возглавляемая бароном и его сыном, отправилась в путь.
Владения барона простирались на день пути в обе стороны от поместья, и были не так велики, как у его соседей, но у них был один несомненный плюс, которому завидовали все, и ради чего одни из его соседей вели постоянную войну. Этим плюсом был небольшой городишко, который приносил барону достаточно средств, чтобы не только отстаивать свои владения, но и пытаться прорваться к речной гавани, которая могла бы обеспечить ему сплав древесины, до одного из его старых друзей. Соседи, владевшие этой гаванью, прекрасно понимали, что если он сумеет ее захватить и укрепиться там, то пройдет совсем короткий срок и у них не останется иного выбора, кроме как признать его победу и кануть в безвестность, как многие дворяне, бывшие до них.
После трехдневного перехода, процессия, наконец, достигла поместья барона Освица,
- Освиц, старый хрыч – расчувствовавшись, сказал Джоель – сколько ж лет прошло с тех пор, как ты от меня ушел?
- У тебя в тот год девчушка родилась, – ответил Освиц – а я тогда взял свою десятку, да и надавал по шее этому щенку баронету. Мы тогда знатно повеселились, когда вырезали всю его семью. Ты же помнишь, что он моего брата тогда убил?
И два старых сослуживца отправились пропустить по кружке пива.
Эллира с интересом рассматривала непривычную ей суету. Большое количество народу сновало по двору. Кто-то тащил бочонки с пивом, кто-то занимался провизией, а кто-то распрягал лошадей приехавших гостей. С одной стороны подобные хлопоты были рядовыми и обыденными, но с другой, такое количество народу было непривычно ей.
Как она смогла выяснить, они приехали почти к самому началу приема, и поэтому, практически не отдыхая после дороги, были препровождены в залу.
В зале было шумно. Большая часть собравшихся здесь гостей когда-то вместе служили, и некоторым в достаточной мере повезло - они смогли получить вожделенное ими дворянство. Слуги едва успевали подтаскивать новые бочки с пивом, жены приехавших гостей собрались отдельной стаей и принялись обсуждать общие темы, молодые отпрыски сновали по зале пытаясь найти для себя местечко.
Прием проходил в своей обычной манере – гости много пили, пели грубые солдатские песни, и потихоньку готовились перейти к очередному этапу, который, как знала Эллира, заключался в том, чтобы показать свою воинскую удаль.
На общем фоне сильно выделялись лишь четверо гостей, стоявшие особняком от остальных, и, что самое удивительное, среди них была красиво одетая женщина, к которой трое мужчин попеременно обращались, стремясь узнать ее мнение.
Один из мужчин, заметив заинтересованный взгляд Эллиры, направился было к ней, но был остановлен Бозом и Джорином, появившимися из-за ее спины.
- Спокойнее, я просто хочу поговорить – сказал он им, и посмотрел на Эллиру.
- Виконт Джейр Тассен, к вашим услугам, сударыня. Вижу, что вас заинтересовал я и мои друзья. Не желаете ли присоединиться к нашей беседе?
