— Кто вы? — спросил Зубов. — Помните, что с вами произошло? Фамилию назвать можете? Вчера вечером вы ехали в сером пригородном автобусе… Ну, вспоминайте! — больной стиснул зубы, чтобы не выронить лишнего слова. — Почему вы бросились из автобуса на мосту? — уточнил посетитель, и человек замотал головой. — Ситуация скверная, Артур. Ваши дела гораздо хуже, чем кажется. И ваше молчание работает против вас. Еще раз повторяю вопрос: что произошло вчера вечером в сером автобусе у развилки?
— Ничего… — прошептал больной. — Я не знаю…
Дознаватель позволил себе минутный тайм-аут и глоток воды, прежде чем продолжить беседу.
— Часто ездите этим маршрутом? Снимаете квартиру за городом?
— Ну…
— Адрес?
Артур болезненно сморщился.
— Не надо адреса. Место работы назвать можете?
— Временно не трудоустроен.
— Сколько времени не трудоустроен? Помните, где трудились в последний раз?
— Послушайте вы… Я ничего не сделал, и денег у меня нет…
— Разве я спрашивал о деньгах? — Зубов поднялся со стула и склонился у изголовья больного. — У вас есть семья? Друзья? Родители? Кто-нибудь, кто может подтвердить ваше присутствие в этом мире, кроме фальшивых водительских документов?
— Честно… — простонал Артур. — Я ничего не знаю…
— Честно? — рассердился посетитель. — Если честно, господин Деев, я должен был оставить вас в морге, потому что пользы от вас, как от живого свидетеля, меньше, чем от покойника!
— Нет! — воскликнул Артур и подскочил на кровати, но боль сковала его налету. — Нет! Я ничего не делал! Зачем морг? Я не брался за руль! Авария не моя! Клянусь, не моя!
— Что за авария? — удивился гость. — Разве я спрашивал про аварию?
— Про автобус, что полетел с моста…
— Нет, — уверенно ответил посетитель, — ничего кроме вас с моста не летело.
— А где?..
— Что «где»? С чего вы взяли, что автобус должен летать? Разве автобусы делают не для того, чтобы на них ездить?
— Ага, — согласился Артур и улегся на подушку. — Ну, так я ехал…
— Только ездить, друг мой! Никак не для того, чтобы прыгать из них на ходу.
— Ага… — повторил больной и закрыл глаза.
— Согласитесь, чтобы прыгать на ходу из автобуса, должна быть особенная причина.
— Ну… — подтвердил Артур.
— Не будете ли вы любезны, мне рассказать, что вас испугало в салоне?
— Ничего. Я вышел на остановке и поскользнулся. Имею право поскользнуться на остановке.
До ночи в палате Артура Деева не появился ни один врач. Только нянечка принесла кашу, но подать не решилась. Оставила на табурете и убежала. Больной нашел под кроватью костыль и пошел на поиски сигареты. На этаже лежал один дедушка. Лежал долго, выздоравливать не спешил и сигаретой страждущего угостить отказался, только просветил молодого человека о вреде никотина. Деев вышел на лестницу и прижался к стене ушибленным боком. Предложить несчастному сигарету было некому. Больница обезлюдела, медсестры заперлись в своей комнате. «Я псих, — подумал несчастный. — Как же так? Автобусы не летают, а невиновного человека допрашивают. Невиновного допрашивают — права отбирают. Права отбирают, а они фальшивые, они фальшивые, а я еще не в тюрьме… Хоть бы я чего-нибудь понял. Я бы понял, если бы точно знал, псих я или не псих! — Артур поглядел вниз с третьего этажа. — С костылем ночью по городу в больничной пижаме… — подумал он. — И что? Пусть доказывают, что я выжил. Скажут на поминках, что водила — ас… Так и скажут! Ни один «чайник» еще не падал с моста на автобусе. А если он из долговой полиции?» Артуру нестерпимо хотелось курить, но комната медсестер по-прежнему была заперта, когда стук костыля приблизился к двери, в ней погас свет. На этаже не нашлось даже пепельницы, где страждущий мог бы разжиться окурком.
Утром Артура Деева пригласили на перевязку. Медперсонал караулом стоял у стены, пока больной волочил ушибленную ногу по коридору. Никто не предложил помощь, только старшая медсестра была добра и разрешила бедняге посидеть рядом. Человек провел день и ночь в одиночной палате наедине с ужасными мыслями, но медсестра не стала его утешать. «С костылем по городу в бинтах и пижаме… — размышлял Артур. — Или в дурдом? Или в тюрягу?… Что там, что здесь, пижамы одинаково полосатые».
— Не холодно? — спросила сестра и почему-то захохотала. — Не мерзнешь под тройным одеялом? — В перевязочной было душно, зато преобладало женское общество. — Ладно… — спохватилась сестра. — Посидел и иди к себе! Видишь, девицы зайти боятся? А у них работы по горло.
Деев убрался на лестницу. Подошел к окну. У пищеблока разгружалась машина. Задний двор запирался воротами без охраны, под которые можно было легко подлезть и подсунуть забинтованную конечность.
— Как самочувствие, Артур?
Деев вздрогнул, услышав за спиною знакомый голос. Зубов вышел из темноты, словно не покидал больницы, словно точно знал, когда и в каком месте будет совершен побег.
— Вот что, — заявил Артур, — как вас там… я без протокола ничего не скажу, и на протокол скажу то же самое: ничего не знаю. Вышел из автобуса, очнулся в больнице.
— Закуришь? — Зубов развернул сигаретную пачку.
— Чего?
— Кури, Артур.
— Я?
— Угощайтесь, господин Деев. — Деев вынул сигарету и жадно всосал огонек зажигалки. — Я ехал за вами на машине и видел все, что произошло.
— Зачем же спрашивать, если видели?
— Не уверен, что вы вышли на своей остановке. Я бы назвал ваш трюк экстренной эвакуацией, катапультированием в неизвестность.
— В сторону его повело на мосту, вот и все. Я знаю мост. Там метров пять высоты.
— Почему его повело в сторону?
— Не знаю.
— Меня интересует ваше мнение, Артур. Вы находились ближе всех к эпицентру события.
Деев пожал плечами.
— Может, колесо лопнуло, может, подвеска…
— Почему вы боитесь сказать правду?
— Я все сказал!..
— Не все. Если быть точным, вы ничего не сказали.
— Допрашиваете? — заметил Артур. — Если вы полицейский, то я по вашей части еще не прокололся. Если делаете из меня дурака, предупреждаю, у меня в роду все умные!
— Ваше здоровье вне подозрений, — ответил дознаватель, — и отношения с законом…
— Классные отношения… И с законом, и с головой… Я хоть и ушибся об асфальт, но пока что в своем уме и права знаю.
— Ушиблись? — удивился Зубов. — Друг мой, прежде чем ушибиться об асфальт, вы влетели в мою машину через лобовое стекло, а вылетели через заднее, опрокинув крышу. Хорошо, что я вовремя покинул салон. Только потом вы кувыркались по асфальту, пока я не остановил вас.
