Это было понятно — Мертвецов, или как там его звали в другом мире, «послужил на славу», добавив своему хозяину еще пару сотен (а может и больше!) лет жизни, а хозяин, кто бы он ни был, помогал ему в этом мире, куда он попал, минуя обязательное для всех Чистилище. Но от оправданности такого рода сотрудничества почему-то всегда отдавало превышением служебных полномочий, с чем Сет боролся, как мог. Директор Саргатанас был ему, конечно, «не по зубам» но, зная принципиальность Сета, даже он старался не афишировать свои, не совсем законные действия.
Сет вдруг подумал, что еще неизвестно, как бы повел себя он сам, воспользуйся он своим правом иметь «воплощения» в том мире. Может, также помогал бы ему здесь всячески, а может…. Впрочем, думать было не о чем — за всю жизнь Сет лишь однажды воспользовался этим правом, после чего навсегда зарекся это делать…
Прежде чем явиться пред грозные очи всесильного директора (правда, очей было всего одно — потеря другого окутана завесой тайны), Сету нужно было проверить, как обстоят дела в собственном отделе. В последнее время число совершаемых в городе грехов значительно возросло, и он вполне резонно полагал, что за время его отсутствия лучше не стало. К тому же участившиеся землетрясения вызывали настоящую панику у населения, и совсем не способствовали улучшению настроений в городе. Хорошо еще, что жертв не было — старые, крепкие здания Хада пока выдерживали тряску, но даже слепой мог заметить, что с каждым разом сила ударов становилась все ощутимей, и уже раздавались голоса с требованием к правительству принять какие-нибудь меры. Это было нелепо — что мог сделать премьер со всем своим кабинетом против стихийного явления — но не смешно. Многие всерьез полагали, что именно премьер-министр Люцифуг Рофокал ответственен за все, что происходит в древнем городе. А раз так, ему и думать, как это прекратить…
Отдел Сета находился в самом начале шестого круга и, погруженный в свои мысли граф даже не заметил, как оказался у знакомой двери, возле которой теснилось несколько сотен смиренно ожидающих свой участи душ. Лишь единицам из них посчастливится стать «обращенными», и продолжить жизнь в новом качестве. Всех остальных ждали долгие и унылые века бесконечного ожидания.
Взглянув на трепещущие души, Сет прошептал короткое заклинание, и сделал шаг вперед — дверь отворилась, открывая ожидаемую картину безделья.
Секретарь Эмма Разлагаева кокетливо улыбалась флиртующему с ней младшему следователю Черепкову, а в углу приемной жались друг к другу еще несколько десятков перепуганных душ. Увидев шефа, Разлагаева мгновенно изменилась в лице и, ткнув продолжающего фискалить Черепкова в его тощую грудь, быстро встала.
— Сет Плутонович! Доброй ночи! Как ваше здоровье?!
Она несколько раз сменилась в лице, ожидая справедливого выговора, но Сет молчал, глядя на метнувшегося через приемную Черепкова. Добежав до своего стола, Черепков схватил какие-то бумаги и, повернувшись, наконец, к Сету, выпалил:
— Здравия желаем, шеф!
— Черепков, — Сет прошел на середину приемной и, еще раз взглянув на жавшиеся друг к другу души, продолжил, — почему здесь народ?
Черепков нервно задергался — он боялся не грозного, в общем-то, шефа, и понимал, что когда-нибудь большая чаша его долготерпения может и переполниться. Понимал, но никаких выводов из этого не делал. Возможно, потому что просто был неспособен на столь сложный для него мозговой процесс.
— Так, эта, Сет Плутонович, ща оприходуем, грехи перепишем и отправим, эт самое, дальше! — Черепков озабоченно нахмурил лоб, зачем-то посмотрел в бумаги, и добавил, — Как полагается, эт самое.
— Эмма, зайди ко мне, — Сет подошел к двери в свой кабинет и, остановившись, вновь посмотрел на Черепкова, — чтобы через минуту все были отпущены. Им и так… ждать! Ясно, Черепков?
— Так точно, эт самое, ясно! — Вытянувшись в струнку, Черепков «поедал» начальство белесыми глазами, всем своим видом выражая полную готовность сию же секунду отправить несчастных хоть в Чистилище, хоть в Тартар, хоть во Тьму Внешнюю.
Отвернувшись от него, Сет провел рукой вдоль двери, мысленно снимая охранное заклинание, и дверь распахнулась, приглашая хозяина в прохладную кабинетную тишину.
Небольшой, но уютный кабинет, служил предметом гордости графа. Здесь не было ничего лишнего и помпезного, как в кабинете директора Саргатанаса, и в то же время помещение не отличалось скупым аскетизмом конуры помощника директора Мертвецова. Небольшой, с искусной резьбой стол, несколько кресел, ряд стеллажей с редкими и очень ценными книгами, старинные подсвечники с торчащими в них черными свечами, которые он зажигал лишь по праздникам или просьбе кокетки Прозерпины, любившей неожиданно заскочить к нему, чтобы помурлыкав, выпросить себе какую-нибудь безделушку. Большой камин, где всегда горел огонь, чудесным образом разгорающийся всякий раз, когда Сет входил в кабинет, и стихающий, как только он покидал его. Сет любил, сидя камина, поразмышлять о расследуемых им грехах. Украшавшие каминную полку фигуры, были выполнены известными мастерами Хада, и изображали сцены давно канувших в лету ночей, по которым можно было рассказать практически всю историю города. Сам директор, посетив однажды кабинет Сета, возжелал иметь такой же орнамент, и был крайне огорчен, узнав, что полка была сделана еще во времена Ушедшего, и те мастера погибли в Последней войне.
Увидев, как медленно, словно просыпаясь, взметнулись слабые лепестки огня, Сет улыбнулся — не камин был живым, а огонь, последний подарок отца. Такой же горел и у него дома, такой же горел и на могилах родителей…
Подойдя к столу, Сет открыл верхний ящик, и вынул оттуда коробку с табаком и небольшую трубку. Набив трубку, он обернулся к замершей у двери Разлагаевой.
— Эмма, — щелкнув пальцами, что вызвало целый сноп искр, Сет быстро раскурил трубку, — меня не было всего полдюжины ночей, а у вас уже всюду очереди.
— Сет Плутонович…, так их прибывает и прибывает! — Разлагаева попыталась изобразить обиженного в лучших чувствах работника, — уже не знаю, что там такое творится! Может, трясет как у нас, может еще что похлеще?
— Эмма, — он не любил распекать подчиненных, но время от времени все же приходилось это делать, — я знаю, что прибывает, но ваша задача от этого не меняется. Работать надо, а вместо этого вы кокетничаете с этим…, - досадливо махнув рукой, Сет сделал длинную затяжку.
— Сет Плутонович…, - Эмма снова попыталась что-то вставить, но он поднял руку, прерывая еще одну попытку оправдаться.
— Вы поняли?
