- А тетрадь ты получила во дворце, а дворец принадлежит моей семье, - меня одарили беспечным пожатием плечами. – Так что имею право взглянуть.
- Не…
Но принц уже открыл.
Есть те, кто сами жаром пышут,
Других способные зажечь.
- Это стихотворение… мне незнаком автор, - удивлённо протянул Рафаэль, отрывая глаза от исписанных моим кривым почерком страниц. – Оно… твоё?
Полагаю, моё пунцовое лицо было красноречивее всяких слов. И потому, что я была смущена до неприличия, пальцы Рафаэля показались мне такими приятно прохладными, когда заправили прядь волос, выбившуюся из сложной косы, мне за ухо. Потому влажные губы оставили след на щеке и мурашки на остальном теле.
- У тебя талант, Кароль, - приподняв меня за подбородок, заставив посмотреть в ласковые карамельные глаза, сказал Рафаэль. Я… не отстранилась. Словно застыла. – Правда, нужно будет исправить ошибки в словах.
Я неуверенно улыбнулась, невольно скользнув взглядом к его губам.
Но всех опасней те, кто дымом дышат,
При встрече с ними безопасней печь.
На какое-то мгновение мне захотелось… коснуться их самой. Узнать, каким может быть долгий поцелуй с ним. Тогда, в лавочке с кофе, поцелуй Рафаэля был мимолётным и… совсем не таким, как те, что дарил мне император. Ригитан выпивал до дна, высасывал, захватывал, поражал, смущал. Пробуждал нечто непонятное. И мне вспомнилась наша первая ночь полторы недели назад.
Никогда прежде мне не доводилось испытывать нечто подобное. Влажные дорожки, оставляемые губами Ригитана на горячей коже, казались чем-то неестественным. Хотелось прикрыться и вместе с тем… я выгибалась, подставляясь под мужчину. Ближе к нему, соприкосновения крепче… я нашла рукой его голову и запуталась ладонью в мягких прядях. В чистой тьме, в которую по глупости и согласно магической сделке вступила.
Император мягко засмеялся и вдруг опустился гораздо ниже, коснувшись меня там, где… наверное, было уж совсем неправильно касаться. И мне было так хорошо, что я не могла думать. Никак. Совсем. Бормотала что-то, кажется. По-моему, его имя. И оно так естественно срывалось с губ?..
Мне доводилось слышать о том, что должно быть больно, но… в сравнении с болью первого перевоплощения в оборотня и боевыми ранениями, те ощущения были терпимыми и потонули во тьме императора. Я не знала, что с человеческим телом можно делать такое.
На следующее утро я подумала, что Талера бы давно одержала победу в войне, если бы королева Конрефии попала в руки Ригитана.
- Я… исправлю, - хрипло ответила Рафаэлю, прогоняя воспоминания прочь. - Покажешь, где я ошиблась?
- Ты в порядке? – уточнил главнокомандующий Талеры, смотря на меня с лёгким беспокойством. Теми же глазами, что и у его брата. Однако эмоции разные.
- А должна быть нет? – возвращая себе уверенность, спросила я.
Уже в моих покоях, Рафаэль вооружился пером и чернилами и указал, где и что не так. С красными щеками и ушами мне пришлось переписывать стихотворение заново: насколько сильно всё же различается то, как слышатся слова и то, как они произносятся! Мы просидели в моей гостиной около часа, и я словно вернулась на пару месяцев назад, в те дни, когда ещё не призналась в своём предательстве всей стае, когда не была знакома с Ригитаном и его загадочным влиянием на меня, когда моим учителем был лишь Рафаэль.
Сидя у камина с чашкой чая в руках и книгой на коленях, я читала Рафаэлю вслух, когда в покои без стука вошёл император.
- Кара, поднимайся, - сказал он после затянувшегося молчания, в течение которого я смотрела куда-то мимо него, а Рафаэль постукивал пальцами по подлокотнику дивана, на котором расположился. – Хочу тебя кое с кем познакомить.
Моё лицо вытянулось от удивления и, бросив недоумённый взгляд на Рафаэля и получив от него ободряющий кивок, я поднялась со шкуры, оставив чашечку с чаем на полу, а книгу там, где до этого сидела. Белое платье с красивым золотым поясом на талии слегка помялось и для прогулок по оживлённому вечернему дворцу не слишком-то годилось, да и сложную косу, над которой потрудилась служанка утром, я уже расплела, и распущенные волосы щекотали и мою полуобнажённую спину. Я поморщилась, поймав себя на подобных рассуждениях. Словно всю жизнь во дворце прожила, а не попала сюда по стечению обстоятельств!
Император подставил мне локоть. Я знала, что следует сделать, но, положив ладонь на сгиб его руки, даже через ткань чёрного сюртука ощутила покалывание на кончиках пальцев. Так было с тех пор, как он привёл меня в свою спальню и наглядно показал, что могут искать женщины в мужских руках.
- Рафаэль, тебе не кажется, что тебе пора? – бросил через плечо Ригитан, накрыв золоченую ручку двери своей ладонью.
- Кароль не дочитала мне сказку, - после короткого смешка, сказал Рафаэль у нас за спинами. – Никогда её до этого не слышал.
- Так возьми книгу и дочитай её сам, - хмыкнул император, и в его тоне было что-то… не то. – А лучше займись делами.
- Я имею право на отдых, Риг, - если мне послышался намёк на угрозу или подобное ему, то Рафаэлю, определённо, нет. – Да и слушать Кароль приятнее, чем самого себя. У неё завораживающий голос, ты не находишь?
Ригитан вздохнул.
- Не думаю, что тебе захочется слушать нас обоих, - заявил он и вывел меня из покоев. Стоило нам пройти всего лишь несколько шагов, как мы услышали, что и Рафаэль вышел: дверь стукнула, его шаги направились в противоположную нам сторону.
- Так с кем вы хотите меня познакомить? – постаралась невозмутимо спросить я, хотя мысли в присутствии Ригитана были совсем не спокойными и благоразумными. Особенно если учесть, что на пути, которым повёл меня император, никого не встречалось.
- С твоим новым учителем по международным отношениям, - а вот Ригитан теперь, когда Рафаэля с нами не было, выглядел бесстрастным, и даже не верилось, что он на какое-то время впал в ступор, увидев нас за чтением. – Лорд Антоний Горинг изъявил желание выразить благодарность и помочь тебе, чем сможет.
За последние месяцы мою память успели похвалить не единожды, но это имя мне ни о чём не сказало, хотя названный должен меня знать, если желает отблагодарить.
- Простите, кто? – неловко спросила я и даже потянулась рукой к затылку в не присущем девушке во дворце жесте. Взгляд императора вынудил руку опустить.
- Демон, чью жизнь ты спасла почти месяц назад, - пояснил Ригитан.
***
С каждым днём проживания во дворце императора я всё больше убеждалась в одной непреложной истине: существует такая правда, которую не хочется знать. Раньше мне казалось, что я хочу знать всё, что только возможно, постичь то, до чего сумею добраться в своей крайне ограниченной прежде жизни, но… столкнувшись с большим миром лицом к лицу, я, наконец, полностью осознала, почему белые маги имеют такое влияние над моими волками. И раньше понимала, но сейчас точно знаю, что это так. Никто не хочет ломать многолетние устои, пересматривать убеждения, смотреть на всё под другим углом, потому что другой угол может оказаться настолько неожиданным, что перевернёт весь мир вверх тормашками. И вот окажется, что всё это время точка зрения была ошибочна, ты – не герой, а злодей, те, кого ты просто уважал, достойны ненависти, те, кого ненавидел, уважения и так далее.
До лорда Антония Горинга я могла верить в то, что хотя бы демоны обладают чем-то, достойным такой ненависти, коей их одаряет королевство Конрефия и союзные белые королевства. Взять хотя бы их жестокие законы: колдовской кодекс, продиктованный демонами людям, строжайше запрещал использовать ряд заклинаний, и наказание за нарушение запрета чаще всего было смертельным. Тем не менее, за спинами демонов их использовали прошлая императрица, Рафаэль и Арлана, а Ригитан покрывал своих брата и сестру. Сей факт давал повод усомниться в справедливости демонов.
