Он замолчал, и стало ясно, что продолжать не собирается. Но ребята поняли его тревогу. Коннор кивнул ему и ответил:
— Именно затем и придуман первый этап. Нам нужны настоящие бойцы. Это значит, что некромаги-новички в пейнтболе должны себя показать в игре, которую плохо знают. Но знают её основные принципы. Мы их учили почти неделю. Пейнтбол только покажет нам тех, кто сумеет не теряться в настоящем противостоянии. Нет, в заказанной Вальгардом игре наша интрига справедлива.
— Ты так думаешь? — недоверчиво спросил Ивар.
— Думаю. — Коннор переглянулся с Миртом. — Ещё и потому, что даже в первой части пейнтбола не будет ограничений по магии. И мы становимся равными по силам. Если не уязвимее.
— Это как? — удивился мальчишка-друид и оглянулся на вошедшего Хельми.
— А ты посмотри на участников нашей команды. Сплошь недоучки. Положим, Трисмегист научил тебя работать с некоторыми некромагическими приёмами для защиты или отпора. Кроме всего прочего — у тебя знания и умения нескольких курсов от Перта. Я умею кое-что. Мирт и Хельми второй год изучают некромагию, потому что после Мёртвого леса поняли, что хотя бы основы надо знать. Колин знает мало и пока только чисто теоретически, зато его знает серая магия. Теперь возьмём ребят, ушедших из Старого города. Космея сбежала из Старого города на втором году обучения. Вереск вообще блуждал в ушедшем под землю городе несколько лет, даже не завершив первый курс. Мускари сбежал тоже на первом году. Пренит вообще не обучался в Старом городе. Он учится у Понцеруса и Трисмегиста, потому что сам заинтересовался личным талантом видящего призраков. Фиц вообще хотел бросить некромагию — он устал от того, как его использовали мастера-некромаги в пригороде. Но все они согласились на игру, зная, что против них будет команда некромагов-первокурсников. Так что — можно сказать, да, несправедливо. Но уже перевернуть с одной команды на другую. Несправедливо, что команда некромагов-старшекурсников будет драться против недоучек.
— Теперь мне понятно. А почему раньше о магии не сказали? Я слушал внимательно. Ни слова не было.
— Об использовании магии говорили, ещё когда Лофант приезжал. Тем, кто не был тогда, хотели сказать завтра, уже на поле.
— Вот как… Ладно. Спокойной ночи.
Ивар медленно двинулся к выходу из мансарды. Глядя ему вслед, Коннор не замечал, что улыбается: брат совсем тощий — тоже начал расти. Как выросли и волосы, сбритые храмовниками-некромагами. Ивар стал похожим на всех ребят в Тёплой Норе. Внешне. Он вовсю командовал собственной группой пейнтболистов, играл во все игры, какие только ни предлагали ребята, близкие ему по годам.
Но время от времени маленький друид хватался за голову. Сначала думали симулирует, чтобы сбежать. Но лицо его чуть не зеленело так, что казалось: ещё немного — и его начнёт тошнить. Тогда Ивар либо убегал в свою комнату, либо его вовремя ловили ребята-целители и помогали избавиться от болезненного состояния. Последнее раздражало Трисмегиста: друид знал множество целительских приёмов, но боль часто накатывала так неожиданно, что Ивар мгновенно слабел и малодушно предпочитал отлежаться в одиночестве, чем что-то сделать, помогая самому себе.
Коннор как-то спросил у Трисмегиста, не та ли парочка шрамов на голове кузена причиной этой внезапной боли. Та парочка, которую Коннор разглядел когда-то на бритой голове Ивара и которая сейчас скрывалась под отросшими волосами, но постоянно беспокоила Коннора же. Эльф-бродяга ответил, что шрамы достаточно поверхностные и скоро пропадут. Скорее, были внутренние травмы от ушибов. И эти травмы постепенно, со временем обучения Ивара, должны пропасть, пока он использует магическую силу… А пока Ивар — единственный обитатель Тёплой Норы, который предпочитает не делить комнату с кем-либо.
— Интересно, — бодро сказал Мика, усевшийся на кровати, — а чего это его вдруг взволновала такая несправедливость?
— Мне кажетс-ся, его на с-самом деле взволновало не это, — заметил Хельми. — Он х-хотел больш-ше узнать о новой игре.
— Легко сказать — больше, — скептически откликнулся мальчишка-вампир. — Мы и сами-то всё знаем только по минимуму.
— Мика! — удивился Мирт. — Ты же спал! Зря я тебя тащил!
— Ну, спал! И что? Не могу проснуться, что ли? Особенно когда тут такие разговорчики начинаются!
— Коннор, как ты думаешь… — чуть растягивая слова, спросил Колин. — Наши рукопожатия ещё действуют?
— Ты о чём? — удивился Хельми. Дошло. — Наверное, дейс-ствуют. А… О чём ты думаеш-шь? О тех двух-х эльф-фах при некромагах?
— Да.
— Лучше не надо, — вдруг сказал мальчишка-некромант, исподлобья посмотрев на обоих. — Не надо им пожимать руки. Не надо возвращать им уверенность.
Юный дракон проницательно взглянул на него, пару мгновений выждал, а потом кивнул, вздохнув…
— Почему⁈ Почему нельзя⁈ — вскинулся Мирт. И обмяк, угрюмо опустив глаза.
Мика, который радостно было заулыбался, тоже с недоумением взглянул на Коннора и, почесав в затылке, сказал:
— Что-то ты весь такой загадочный. Или я не понимаю с полунамёка. Легко же — выждали момент и осторожно пожали им руки. Всё. Чего тут бояться?
Мирт поднял н него глаза и безучастно сказал:
— Придётся бояться, что они не будут знать, когда надо опустить глаза под их взглядом. А мы не знаем, чем это может быть чревато.
Мика открыл рот, наверное, возразить и застыл. Но он лучше понимал, когда говорил вслух, а потому медленно, подбираясь к истине, начал:
— То есть мы снимем с них тот барьер. Предки встанут за их спинами, давая им… только уверенность духа. Но сил-то у них… нет. — И испуганно посмотрел на мальчишку-эльфа: — Нет, не надо! Их вообще убить могут за это!
Колин горестно поднял руки перед глазами.
— Надо же… Оружие, но бесполезное, когда вот такая ситуация… Но ведь надо что-то делать!..
— Пусть об этом думает Лофант, — жёстко сказал Коннор. — Он правительственный чиновник. Как говорит Джарри, из высших политиков. И Лофант знает, что эти два эльфа прогнулись под вампирским взглядом. У него своя задача, вот пусть он её и решает. А мы будем решать свою.
— Приехать бы в их государство и всем втихаря перепожимать руки, — помечтал Мика. — У них там вампиров тоже не так много должно быть. Вот и вернётся та жизнь, которая и здесь есть…
— Боюс-сь, вс-сё не так прос-сто, — заметил Хельми. — Возможно, у них с-ситуация с-с эльфийс-скими книгами хуже, чем у нас-с. Как и с-с артефактами.
— Артефакты не проблема, — самонадеянно сказал мальчишка-вампир. Кажется, ему и впрямь понравилась идея прийти в чужое государство со странным, но действенным оружием — рукопожатием.
Колин осторожно спросил у него:
— Мика, а тебя, как вампира… не беспокоит… ну, это?
Мальчишка-вампир, опустив голову, помолчал немного. Остальные выжидали его ответа с ощутимой для всех тревогой, благо закрыли свои общие браслеты. Наконец посмотрел на всех и сказал, еле сдерживая смех:
— Помните? Те двое Белостенных… Ну, из тех учеников Старого города, кого Селена прислала прятаться к нам в деревню? Они позвали меня. Но не знали, что за моей спиной стояли вы, четверо. Мне было смешно смотреть в их глаза. Я сразу не сообразил, что они пытаются подчинить меня. Но глаза у них были… — Мика всё-таки захихикал. — Они таращились на меня вот такими огромными глазами, а я никак понять не мог, чего они вылупились… Один раз мне даже показалось, что я испачкался или у меня порвана одежда. А они всё таращились. А потом, когда я понял… Может, так эльфы чувствовали предков, стоявших за их спинами и вдохновлявших их. Мне это понравилось.
Лишь Колин не вполне понял. Он взъерошил свои тёмно-рыжие волосы и уточнил:
— А… что понравилось?
— Быть единственным и неповторимым. И быть одним из нас.
— Расфилософствовались, — усмехнулся Мирт. — Пора спать. Завтра у нас столько дел, что ой просто.
— Не завтра, а с завтрашнего дня начиная, — поправил Коннор и предупредил: — Мика, если ты снова собираешься читать свои книги по технике под одеялом, у тебя не получится. Я не дам свету существовать в мансарде до утра.
