Бац! Из глаз ударили искры и он упал.
Следующий соперник. Блок. Уворот. Попытка подсечь ногу. Осознание того, что масса соперника не позволит ему это сделать. Бац! Поцелуй с землёй!
Бац! Бац! Бац! Бац!
Ему уже не составляло труда, даже после стольких ударов оставаться в сознании и, что самое главное, доводить схватки, пусть и до проигрышного, но конца.
В один из дней, он едва не достал кулаком лица Вульфа (белобрысого), но всё также отправился в полёт. Тем не менее, в концебоя главарь даже протянул ему руку помощи и помог встать, что удивило паразита больше чем даже его собственные успехи на тренировках.
Вечером того же дня, он во всю поглощал телум из земли, затем пошёл ужинать с Яроном и его дочерью и уплетал там за обе щеки пироги с мясом и капустой.
Несмотря на то, что выглядел герой как тот, кто давно прошёл через все этапы не только полового созревания, но и роста, Эспен, тем не менее, прибавил пару сантиметров, а плечи стали шире.
Кубики пресса, до того висевшие котелком, стали на положенное им место и больше не выпирали. Черты лица загрубели. Пальцы затвердели от трудовых мозолей.
— Вульф хвалил тебя. Ты явно старше, но растёшь быстрее как адепт. Быть может, это как-то связано с твоим прошлым, о котором ты так и не вспомнил? — осведомил героя староста.
— Быть может и такое. Может, когда-то я был действительно сильным адептом, но деградировал. — пожал плечами паразит.
— Мы тебя знаем недолго, но и не мало. Деревню необходимо защищать и если ты вдруг станешь «зверем» — я сделаю тебя своим наследником.
Эспен аж подавился пловом.
«Это же вся добыча, получается, в моих руках будет! Столько еды и… самоче-е-е-ек!» — подумал в надежде длинноволосый.
— Хотя в таком случае тебя ещё многому следует обучить. Как распределять ресурсы. Как обрабатывать землю, возводить срубы, добывать камень для кладки печей…
«А хер-то там… Только больше работы…» — вздохнул Эспен, выслушивая рассказы Ярона.
— …само собой нужно тебе и ремесло подобрать. Защищать-то, все мужики будут ежели чтослучиться. На нас десятерых просто основная надежда. А так, я, если ты заметил, в одном только поле тоже не пропадаю.
— Тогда давайте вернёмся к тому, что я хотел стать охотником…
— Исключено. — отрезал Ярон, — Я уже говорил — охотников учат с детства. У них своя, особенная программа и ты в неё не втиснешься.
— Но я преуспеваю в тренировках…
— И что? Только на уровне «зверя» ты в открытую сможешь противостоять местным тварям, а до тех пор, как и всякий человек мы должны брать их хитростью и тем оружием, которым может лишь человек пользоваться.
— Просто позвольте мне сходить в лес и принести оттуда увесистую тушу…
— Я понимаю, что ты хочешь всем доказать, но ещё раз — нет. Ты уже в доску свой здесь, пусть и недотёпа от которого бед больше чем проку, но без тебя деревня уже не та будет. Не пущу, как не проси.
— Я вас понял. — вздохнул герой, — Тогда… Можно мне меч? Я хочу оттачивать искусство боя.
— Другое дело. Вообще, парни после побоища этим и занимаются, но я думал, что Вульф сам решит когда допускать тебя к оружию. Отчасти это связано с тем, что мы так и не знаем кем ты был.
Я поговорю с ним, чтобы он взял тебя с собой на тренировку по бою на мечах.
* * *
— Значит так, двести взмахов от головы до пят, двести по пояс и можешь идти отдыхать. Нас Ярон просил перетащить идола Храдхира на площадь. — сообщил Вульф раздетому по пояс Эспену.
Тот находился на местном «полигоне». По сути, это было небольшое стрельбище для охотников и пара стоек с ржавыми, а то и вовсе деревянными мечами. В качестве мишеней и манекенов использовались соломенные чучела которые изнашивались в течении пары-тройки дней.
Уже с неделю Эспен отрабатывал простые движения мечом, приводя нужные мышцы в тонус. Обычно, после четырёх сотен взмахов плечи просто отваливались, но скорость поглощения телума организмом паразита выросла до такой степени, что спустя час отдыха усталость как рукой снимало.
Мимо полигона шла небольшая тропинка, по которой бабы ходили в лес по грибы. Как правило с ними брался идти один страый охотник, поскольку дальше небольшой рощицы они не заходили, но мало ли кто из хищников мог забрести туда.
По ночам, иной раз, под окнами ходили волки, а на площади порой находили медвежьи следы. Частокол был возведён не везде, да и в основном против людей, которых, к слову, не так уж и много было в округе.
Сама деревня включала в себя три сотни срубов и примерно девятьсот человек населения. Ближайшие поселения находились часах в трёх пути, а до города расстояние было два дня на повозке.
Заезжие караваны продавали Малым Дубкам (так называлась деревня Ярона) в основном посуду и инструменты: топоры, тяпки, плуги и лопаты с вилами. В обмен же получали шкуры, мясо и коренья, которых в городе с наступлением Осени, как и Зимы не хватало. Местные делали огромные запасы для себя и для торговли с городскими сезонными продуктами.
Неожиданно, тренировку Эспена прервал крик женщины. Бабёнка двадцати двух зим отроду, которая, насколько помнил паразит, уходила по грибы, по ягоды в лес с восьмилетней дочерью (тогда герой ещё задумался почему Грезэ ходит в девках в свои-то шестнадцать) и совсем уж стареньким охотником, что едва мог натянуть тетиву, мчалась по грязи спотыкаясь и вопя: «На помощь! Помогите!»
— Что случилось?! — словно скала возник над ней Эспен и сжал плечи, после чего, женщина ещё несколько секунд перебирала ногами и бездумно лепетала.
— Мару! Мару седой кабан утащил! Старика Ольви разодрал… Спасите мою дочь!
— Беги в деревню! — привёл её в чувство паразит и поставив на землю, направился в сторону леса.
— А… А ты-то куда?!
— Карьеру охотника колотить буду! — ответил паразит и запнулся, — Как много странных слов знал тот божонок…
Глава 6. Путь адепта
Может старик Гунхильдр и отказался учить Эспена «людской» охоте, но вот в звериной паразит мог дать фору бывшему солдафону.
Запахи и следы седого кабана он читал также ясно как справочник для младшего офицерского состава. Ни разу он не сбился со следа. Впрочем, тварь была не из неприметных и сама по себе оставляла кучу подсказок к своему обнаружению.
Вот клок шести зацепившийся за волчий крюк, вот поцарапанное клыком молодое дерево. Взъерошенная листва на высоте трёх метров чётко давала понять о росте кабана, а глубина следов о его массе.
В нескольких сотнях метров от границ леса, Эспен обнаружил переломанное тело старика Ольви. По видимому, кабан лягнул его сбоку, поскольку таз и плечи мужчины смотрели в разные стороны, а поясница была скручена на манер выжатой тряпки.
«И как эти двуногие умудряются быть на вершине пищевой цепи? Их сломать не сложнее чем палку о колено!» — подумал он, идя уже по запаху крови от копыт и клыков.
Следов смерти Мары не было, лишь клочки от длинной юбки зацепившиеся за терновые кусты. В первую очередь он ориентировался по ним, чтобы найти девочку, ведь её спасение как ничто иное могло повысить его репутацию в общине и в глазах Гунхильдра.
Через ещё пол километра он обнаружил кабанью нору из которой доносился детский плач и странное рычание, тогда как сам кабан стоял на стороже.
Трёхметровый исполин весом в три с половиной тонны был вооружён двумя не просто клыками, как могло показаться, а самыми настоящими бивнями, заворачивающимися вовнутрь. Его задубевшая белая шерсть, подарившая имя этому виду, бронированным саваном покрывала шкуру вплоть до копыт с внешней стороны.
«С чего бы такой горе мышц утаскивать маленькую девочку? Разве кабаны научились откармливать на убой людей также как те откармливают свиней? Вряд ли…» — подумал Эспен.
Зверюга стояла как вкопанная, пока вдруг из норы не выползло существо в грязном балахоне. В руке оно держало посох сделанный из отломанной ветки, а из-под капюшона тянулись длинные усики из плоти.
