Стивен Эриксон - Полуночный Прилив

Мороч метнул на Брюса взор, показывавший, что гвардеец удивлен его присутствием. Его меч был еще наполовину в ножнах.

Сухое покашливание со стороны королевы. — Ах, решение Преды относительно… одного из гвардейцев разъяснилось. Выйдите вперед, Поборник, если вы не против.

— Это не обязательно, — сказала Уннаталь.

Брюс кивнул и вернулся в нишу, вкладывая меч в ножны.

Брови королевы Джанали поднялись при резком возражении Преды. — Дорогая Уннаталь Хебаз, вы вышли за рамки чина.

— Это не моя вольность, Королева. Королевский Страж подчиняется Королю и никому другому.

— Ну, простите меня за недовольство этим устаревшим обычаем. — Джаналь взмахнула тонкой ручкой. — Сила вечно стоит на грани превращения в слабость. — Она подошла к сыну. — Послушай совет матери, Квиллас. Было глупо рубить по пьедесталу Преды, пока он еще не обратился в пыль. Терпение, любимый мой.

Канцлер вздохнул: — Совет королевы…

— …следует уважать, — скорчил гримасу Квиллас. — Как угодно. Как пожелаете. Мороч!

Принц вышел из зала, сопровождаемый гвардейцем.

Королева нежно улыбнулась, сказав: — Преда Уннаталь Хебаз, просим вашего прощения. Эта встреча состоялась по настоянию сына. С самого начала и я, и Канцлер старались его отговорить.

— Но без результата, — вздохнул канцлер.

Выражение лица Преды не изменилось. — Мы кончили?

Королева Джаналь подняла пальчик в молчаливом предостережении, сделала знак Первому Консорту. Он принял ее руку, и пара удалилась.

Канцлер на миг задержался. — Мои поздравления, Преда. Финед Герун Эберикт — исключительный выбор.

Уннаталь ничего не ответила. Еще пять ударов сердца — и они с Брюсом остались в зале взвоем.

— Ваша скорость заставляет замирать мое сердце, Поборник. Я не слышала вас, но… предчувствовала. Иначе Мороч был бы уже мертв.

— Возможно, Преда. Но только потому, что он не ожидал меня встретить.

— Квилласу пришлось бы винить одного себя.

Брюс промолчал.

— Не нужно было вас останавливать.

Он смотрел ей в спину. «Герун Эберикт, бедный ты ублюдок».

Вспомнив, что его ждет Цеда, Брюс поспешил из зала. Крови за спиной не осталось. Он понимал, что Королевский Волшебник ощутит его облегчение в каждом шаге.

Цеда стоял перед своей дверью, кажется, практикуясь в танцевальных па. — Было нелегко? — спросил он, не поднимая глаз. — Неважно. Пока что. Пойдем.

Пятьдесят шагов вниз по каменной лестнице, затем пыльный коридор. Брюс догадался о цели прогулки. Сердце упало. Он слышал об этом месте, но раньше в нем не бывал. Кажется, королевскому Поборнику дозволено то, что не дозволено всякому там финеду. Сейчас привилегия казалась сомнительной.

Они дошли до двойной, окованной медью двери. Дверь была лишена украшений, покрыта патиной и мхом; замка видно не было. Цеда надавил всем телом — створки с противным скрежетом разошлись.

Открылись узкие ступени, ведущие к мостику, подвешенному на цепях, опущенных с потолка. Круглая комната; пол — светящиеся плитки, выложенные по спирали. Мостик оканчивался платформой на другой стороне комнаты.

— Трепещешь, финед? И правильно. — Куру Кан показал жестом на мостик.

Он подозрительно шатался.

— Являет собой потребность в равновесии, — сказал Цеда, схватившийся руками за перила. — Чтобы идти, нужно отыскать особый ритм. Это важно — и трудно, когда нас двое. Нет, не смотри на плитки — мы еще не готовы. Вначале на платформу. Мы здесь. Стой рядом, финед. Смотри на первую плитку в спирали. Что видишь?

Брюс поглядел на светящуюся плитку. Она была широкой — весь размах рук — и не вполне ровной.

Оплоты. Цедансия. Гадательная комната Куру Кана. Среди летерийцев были гадатели по плиткам, чтецы Оплотов. Конечно же, они пользовались уменьшенными плитками, размером с плоскую кость. Лишь Королевский Волшебник обладал плитками такого размера. С вечно изменчивыми поверхностями. — Вижу курган, огражденный стеной.

— Ах, ты видишь верно. Хорошо. Ум неуравновешенный уже явил бы себя видениями, отягченными страхом и злобой. Курган, третья из плиток Оплота Азат. Скажи, что от нее исходит.

Брюс нахмурился. — Нетерпение.

— Да. Беспокоится, точно?

— Точно.

— Но Курган силен, так ведь? Он не поддается давлению. Теперь подумай. Нечто беспокоится под землей. Каждый раз за весь последний месяц спираль начинается с этой плитки.

— Или кончается ею.

Куру Кан склонил голову: — Возможно. Неожиданный выпад фехтовальщика. Важно? Увидим еще. Да? Начинается или кончается? Итак. Если Курган под угрозой сдачи, почему он присутствует постоянно? Может быть, нам придется стать свидетелями обещанного события. Опасно.

— Цеда, вы посетили место Азата?

— Да. Башня и земля вокруг не изменились. Присутствие Оплота остается сильным и постоянным. Теперь переведи взор, финед. Что дальше?

— Ворота в виде распахнутой драконьей пасти.

— Пятая в Оплоте Драконов. Как она связана с Курганом Азата? Врата впереди или позади? За все время моей жизни я первый раз вижу в схеме плитку Драконов. Мы свидетели — или будем свидетелями — важнейшего события.

Брюс глянул на Цеду: — Мы близки к Седьмому Завершению. Это важно. Должна возродиться Первая Империя. Король Дисканар преобразится — он возвысится и примет древний титул Первого Императора.

Куру Кан обхватил себя руками: — Таково популярное толкование. Но настоящее пророчество, финед, гораздо… темнее.

Брюса тревожила реакция Цеды. Он и не знал, что обычное толкование неточно.

— Темное? Почему? «Король, что правит при Седьмом Завершении, преобразится и станет возрожденным Первым Императором».

— Точно. Но есть вопросы. Преобразится — как? Возродится — во плоти? Первый Император был уничтожен вместе с Первой Империей, в далекой стране. Его колонии остались без поддержки. Мы уже долго живем в изоляции, финед. Дольше, чем ты можешь вообразить.

— Семь тысяч лет.

Цеда улыбнулся: — Языки меняются со временем. Искажаются значения слов. Ошибки нарастают при каждом переписывании книг. Даже стойкие поборники точности — числа — могут измениться в один беззаботный миг. Открыть ли тебе мои подозрения, финед? Что ты скажешь, если я считаю: один или несколько нулей выпали в самом начале Седьмой Эпохи.

— Семьдесят тысяч лет? Семьсот тысяч?

— Описывай следующие четыре плитки.

Чувствуя беспокойство, Брюс заставил себя вернуться в полу. — Узнаю вот эту. Предатель из Пустого Оплота. И следующую: Белый Ворон из Точек Опоры. Третью не знаю. Осколки льда, один из которых выпирает вверх и блестит под лучами солнца.