– Но теперь его сила не столь велика? – с надеждой спросила Ванья.
– Откуда я знаю? Я ранен, и все благодаря твоему проклятому легкомыслию!
«Но ты спас меня, – подумала она. – Что бы это могло значить, Тамлин?»
– Ты вынужден подчиняться ему? – спросила она.
– Разве ты не понимаешь, что это для меня большая честь? Мне оказали предпочтение среди всех остальных демонов. Мы, ночные демоны, все его слуги, и мы покорены ему.
– Но не любите его, – констатировала она. – Тамлин, ты весь истекаешь кровью, давай я тебя перебинтую!
Она заметила, что он очень ослабел от потери крови. И, несмотря на его горячие протесты, она сняла с себя нижнюю юбку и разорвала ее на лоскуты. У него была глубокая рана на плече, загрязненная дыханием Тенгеля Злого. Ванья промыла ее водой из горной речки и перевязала.
Тамлин молча позволил ей проделать все это. Казалось, он был погружен в тяжелые мысли, что в душе у него был разлад. Если только у демонов вообще имеется душа! Но Ванья поклялась бы, что душа у демонов есть.
Потом они оба поднялись, и она заметила, каким высоким и мужественным он стал. Она с грустью заметила, что он по-прежнему носит ее косынку в качестве набедренной повязки. Перехватив ее взгляд, Тамлин улыбнулся.
– Ты кажешься таким усталым, Тамлин, – озабоченно произнесла она. – Сможешь ли ты идти?
– Я могу не только идти, – ответил он и поднял ее. – Они ищут тебя, я перенесу тебя поближе к ним.
– Но тебе же нельзя летать, – испуганно воскликнула она, когда он оторвался от земли. – Что, по-твоему, они скажут, увидев меня летящей по воздуху?
– Я буду лететь низко над землей, – засмеялся он, и они понеслись вперед со скоростью ветра.
Обняв его руками за шею, Ванья поцеловала его в щеку.
– Спасибо за то, что ты пришел, Тамлин, – прошептала она.
– Брось эти свои слащавости, – яростно прошипел он, но она заметила улыбку в уголках его рта.
Он опустил ее на землю возле зарослей ивняка и сказал:
– Скажи им, что ты потеряла сознание, что за тобой гнался медведь… или что-нибудь еще придумай. И поскорее возвращайся домой, – не глядя на нее, добавил он и взмыл в воздух.
И по его полету Ванья заметила, что он был серьезно ранен – он тяжело и напряженно махал крыльями.
– О, Тамлин… – удрученно прошептала она. И тут она услышала, как ее зовут:
– Ванья, Ванья, где ты?
– Я здесь, – ответила она, готовая выслушать серьезный выговор. Но ее это не волновало. Ведь она снова встретила Тамлина!
Ее нашел Фриц Торгерсен. И он со всех ног побежал звать остальных.
– Она здесь! – кричал он на ходу. Краем глаза Ванья заметила, что Тамлин в выжидании замер в воздухе.
– Дорогая, милая Ванья! Где ты была? – воскликнул Фриц Торгенсен, в отчаянии прижимая ее к себе и покрывая ее лицо поцелуями. – Я так беспокоился за тебя…
– Я испугалась медведя и убежала слишком далеко, – пробормотала она, не ожидая такой бурной реакции от хориста Фрица и будучи неприятно пораженной этим.
– Медведя? – со страхом произнес он. – Здесь поблизости…
Он не успел договорить, получив такую оплеуху, что у него искры посыпались из глаз и он потерял сознание.
– Но, Тамлин! – возмущенно прошептала Ванья, а он уже снова взмыл вверх и, как ей показалось, летел уже увереннее.
– Помогите! – закричала Ванья тем, кто уже бежал к ней. – Медведь напал на Фрица, я пряталась все это время, но он обнаружил нас и…
– Медведь? – неуверенно произнес кто-то.
– Да, он убежал в заросли ивняка. Идите же, помогите Фрицу, нам нужно скорее уходить отсюда!
Хористки бросились со всех ног наутек, кантор последовал за ними, и только двое мужчин, «рискуя жизнью», помогли Фрицу встать на ноги.
– Медведь… – всхлипывал он.
– Да, да, – ответил один из мужчин. – Давай поскорее, нам нужно спешить, кареты уже ждут!
И они поволокли его за собой.
Ванья шла следом. Теперь она вряд ли получит нагоняй. Впрочем, ей было все равно.
Для нее важно было только то, что она снова увидела Тамлина. Он нес ее на руках! Он пошел на все, чтобы спасти ее от Тенгеля Злого.
Она была глубоко благодарна ему за это, но…
Она думала только об одном: он стал ревнив!
Это была чудесная, фантастически приятная мысль!
С этого дня Ванья получила право спать спокойно.
Ночные демоны больше не приходили к ней во сне и не мучили ее. Сначала она была рада этому – и она радовалась так в течение двух месяцев.
Но потом ей стало страшно.
«Тамлин, Тамлин, где ты? Что с тобой случилось? Что сделал с тобой твой злой властелин? Тебя больше нет?»
Мысль об этом была ей невыносима.
Она даже не подозревала о том, что Тенгель Злой был господином Тамлина и всех ночных демонов. Он часто говорил о своем могущественном властителе, но никогда не называл его имени. Трудно было понять, что стояло за всем этим, но ей становилось не по себе при мысли о том, что Тамлин шпионил за ними всеми по указанию Тенгеля Злого. Она понимала, что он вряд ли стал бы делать это по своей собственной инициативе.
Однажды зимним вечером она сидела у окна, готовая уже лечь в постель. За окном в темноте падал снег, и она, как обычно, грустила по дому. Последние полгода бабушка присмирела; Ванья не знала, что явилось причиной этой перемены, но подозревала, что это были угрызения совести. Ванья открыто заявила бабушке, что та предала свою дочь Агнету, и когда газеты стали наперебой хвалить Ванью за ее попытку спасти человеческую жизнь, бабушка уже не решалась обвинять в чем-то внучку.
В этот печальный зимний вечер у Ваньи был день рождения. Он был отпразднован сливочным тортом, подарками и письмами из дома. И вот теперь был уже поздний вечер, она сидела в ночной рубашке, но почему-то никак не могла успокоиться.
Она легко отделалась тогда в горах, совершив своевольный поступок: все слепо поверили этой истории с медведем. Фриц Торгерсен получил сотрясение мозга и был сам убежден в том, что это медведь свалил его с ног. Ванья по собственной инициативе навестила его в больнице и принесла ему цветы, выкопанные из горшков с согласия бабушки. Фриц был глубоко тронут этим, считая, к сожалению, что Ванья питает к нему какие-то чувства, что было ей весьма неприятно. Через несколько дней он нанес ей визит, и Ванья вынуждена была призвать на помощь бабушку. Эта пожилая дама властно выпроводила Фрица (пока Ванья отсиживалась в своей комнате), выговаривая при этом, что тридцатилетнему мужчине не годится волочиться за пятнадцатилетней девочкой. Фриц и сам хорошо понимал это и пытался объяснить ей, что питает к Ванье лишь дружеские чувства, но бабушка строго посмотрела не него и сказала, чтобы он не заговаривал ей зубы. Ему пришлось убраться восвояси.
