Там остановилась прямо перед ширмой, лицом к уступу, протянувшемуся напротив алькова. Тут мы присоединились к ней.
ТАМАРА
Древолаз вынудил меня остановиться. Я смирилась с его решением. Я уже понимала, что мы с ним способны каким — то образом общаться. К тому времени я знала не только что Древолаз — мужского пола и что он — не животное. Еще я знала то, что привести нас сюда его заставило нечто важное.
Оттуда, где мы остановились, был хорошо виден уступ каменной стены. Этот уступ был обитаем. В первое мгновение я испугалась, что мы стоим лицом к лицу с другими обитателями Потемок. Но тут же поняла, что перед нами не нечто из плоти и крови, а предметы, изготовленные руками людей.
Там стояла низкая скамья из обожженной глины, в которую были вставлены светящиеся кристаллы. На этой скамье сидели две маленькие статуи. Они изображали людей явно не таких, как мы. У статуй были руки, ноги и туловища, похожие на наши, но головы на широких плечах совсем не были похожи на человеческие. Голова одной статуи представляла собой голый шар, черты лица на котором не были обозначены, но материал, из которого была сделана голова, в некоторых местах был сформован так, что это походило на шрамы. Вторая статуя была немного выше. Ее голова имела форму застывшей капли, вытянутой вверх. У этой статуи тоже не было лица.
Однако, продолжая разглядывать эту странную парочку, я не испытывала отвращения; скорее, у меня возникала уверенность, что здесь, в этом месте, они служат символом покоя. Я чувствовала это потому, что при нашем внезапном появлении не сработали никакие охранные заклятия.
Та Сила, что привела нас сюда, неожиданно исчезла. Теперь мы, как некогда страшную жажду, ощутили голод. Наше желание сразу же получило милосердный ответ. Ниже уступа, на котором расположились изображения не то чужеродных существ, не то неведомых божеств, располагались вырезанные в камне полки. На них лежала еда. Мы, не сговариваясь, поспешили к этим полкам.
Мы увидели глиняные горшочки, кувшины, накрытые тряпицами корзинки. Усевшись рядом с каменными полками, мы принялись за еду. Сушеные фрукты мы узнали, но не смогли понять, вяленое мясо какого животного запасено в пещере и из какого зерна смолота мука, из которой испечены пышные булки. Еду мы запили фруктовым соком из кувшина. Сок оказался очень вкусным.
ДРУСИЛЛА
Все мы неплохо разбираемся в растениях, однако я не смогла дать название ни одному из запахов и ни одному из вкусов пищи, найденной нами в пещере. Однако наши обереги не предупредили на с о том, что пища может быть отравленной, поэтому я с радостью ела и пила. Я аккуратно облизывала кончики пальцев, измазанных чем-то похожим на варенье, когда Бина проговорила:
— Там, Силла… Где мы?
Я ответила первой — спокойно, сдержанно, помня о том, как мы помешали Бине прогнать Силу, которую она сочла чужой.
— В Потемках.
Мой ответ был краток, но больше я ничего не могла сказать.
Там в очередной раз угостила Древолаза кусочком вяленого мяса и дала Бине ответ, совершенно отличный от моего.
— Это нам предстоит выяснить. Но сначала… — Она покачала головой и зевнула. Грубо обрезанная прядь упала ей на глаза. — Сначала мы можем отдохнуть здесь.
Ее голос звучал так уверенно, что мы не могли спорить. В следующее мгновение Древолаз устремил взгляд на Там; затем, вероятно почувствовав ее усталость, зверь пошел по каменному полу пещеры и указал носом на ширму, закрывавшую альков. Мы настолько изнемогли, что даже не попытались подняться на ноги. Просто бросили остатки трапезы — и поползли вдоль уступа.
В расположенной за ним комнатке стояла кровать, похожая на те, что ставят для прислуги или детей. На кровати было несколько простыней и одеял, но она явно предназначалась только для одного человека. По обычаю, которому мы следовали с детства, мы решили бросить жребий. Удача улыбнулась Там.
Правда, рядом с кроватью стоял сплетенный из лозы сундук, и внутри мы обнаружили много постельных принадлежностей. Из них мы устроили две лежанки и разместили их по обе стороны от кровати. Лежать было вполне удобно. Наконец наши тела, покрытые синяками и ссадинами, обрели отдых. Мы заснули.
ТАМАРАМое пробуждение было не резким, но полным. Тусклый свет в комнатке не стал ярче, но я ясно видела все вокруг. Я села на кровати, доставшейся мне по жребию. То, что я увидела, заставило меня сжать в руках край одеяла и натянуть его до подбородка.
Рядом с Древолазом в изножье кровати стоял человек и смотрел на меня так, словно я — одно из чудищ, которые, согласно преданиям, населяют Потемки.
Незнакомец был чуть выше ростом, чем мой отец. Одежды на нем было совсем немного — то ли из-за теплой погоды, то ли потому, что недоставало ткани. Безрукавка, подпоясанная ремнем, и облегающие легинсы. Ни плаща из буйволовой кожи, ни полудоспехов, какие носят все мужчины Севера.
Куртка и штаны были изготовлены из какой-то темной ткани, поблескивающей мириадами крошечных искорок, но эти искорки не были выстроены в какой-либо рисунок. Пояс из блестящей сетки, к которому были приторочены торбочки и чехлы, обвивал тонкую талию широкоплечего незнакомца.
Я не смела посмотреть ему в глаза — скорее, не от страха, а от смущения. Оказаться обнаженной (ведь я сбросила с себя лохмотья, оставшиеся после того, как Древолаз избавил меня от кокона из мешковины) перед мужчиной, на чьей постели я спала!.. В таком положении следовало вести себя дипломатично, а я и в лучших обстоятельствах не блистала такой способностью. Однако я понимала, что мне следует хотя бы попытаться; я могла только надеяться, что у меня хоть что-то получится. И я решилась поднять глаза и посмотреть на незнакомца.
Кожа у него была светлее, чем у любого из мужчин, проводивших много времени под открытым небом, и бороду он не носил. Все знакомые мне мужчины имели хоть какую-то растительность на лице. Волосы у него были густые, темно — рыжие; они лежали крупными волнами, были зачесаны назад ото лба и, по всей видимости, схвачены лентой. По левой щеке незнакомца тянулся старый шрам.
Задумчиво глядящие глаза были зеленые, как у меня. Тревожило не то, что незнакомец не отрывает от меня взгляда, а то, что его взгляд словно отстранен. По всей видимости, этого человека охраняли мощные личные обереги.
Я еще выше натянула одеяло. Я бы предпочла укрыться с головой, но понимала, что должна представиться.
Следовало назвать свое имя? Возможно, моих сестер и меня просто-напросто подвели к тому, чтобы мы себя выдали? Но я — Тамара — ни за что бы не выдала ту Силу, которая кроется в звуках, именующих не только мое тело, но и душу, если бы только меня не принудили.
