А, так мы с тобой богачи!.. Будем торговать частями тела? И что, полезные они, эти камешки?
Ещё бы!.. они могут накапливать магию сами по себе!.. Волшебники носят такие кристаллы с собой в качестве резерва силы. А у нас эта штука всегда при себе!.. и, наверное, может служить защитой — впитав часть силы удара. Здорово!.. Мы будем могучи и малоуязвимы!..
Да, круто. Слушай, а у этих накопителей ассортимент широко представлен?..
?
Я просто думаю, сколько всего зарезано людей ради того, чтобы превратить их кости в камешки.
Шли дни.
У двух душ в одном теле, которое теперь лишь внешне напоминало человеческое, быстро сложился своеобразный распорядок. За завтраком они болтали ни о чём, а потом начиналась серьёзная работа.
Кальви рассказывала Саре о своём мире и учила магии. Конечно, лишь общим принципам, и лишь теории, сама она пока даже не могла понять, способна ли двоедушная кукла к волшебству. Кристаллические кости-накопители внушали надежду, но…
После обеда приходил Хаар. Расстреливал аниму из разнообразного ручного оружия, иногда бил магией, — к удовольствию Сары, и физические удары, и заклинания каждый раз ощущались всё слабее, хотя искусник как раз наоборот повышал силу воздействия и приносил всё более мощные приспособления для убийства.
Интересно, как он сюда трёхдюймовую пушку приволочёт, — задумчиво сказала однажды Сара, зятягивая рану после какой-то штуки, пробившей её насквозь.
Не знаю, что такое трёхдюймовая пушка, но уверена, у искусников найдётся, чем её заменить. Магномёт, например.
Это чего?
Что-то вроде арбалета, но гораздо мощнее, — ответила Кальви. Крохотная стрелка запросто прошибает не слишком толстую каменную кладку. Илифлейта…
Вот уж воистину жуткое оружие!.. Хуже только волынка! — развеселилась Сара.
Чего? — Кальви взяла понятия из памяти Сары. Нет, флейтой называют звуковую пушку, резонатор. Звук распостраняется этаким… лучом, если он попадёт в человека, переломает ему все кости и превратит внутренности в кашу…
Даже наши, гм, внутренности?
Не знаю. И надеюсь, проверять не придётся.
Когда Хаар заканчивал "медосмотр", они снова оказывались предоставлены сами себе. Теперь рассказывала Сара. Объясняла непонятное, показывала картинки из своей памяти — огромные мегаполисы, огни автострад, невообразимо большие мосты и плотины. Иногда учила, читая импровизированные лекции. Психология и то, что можно было назвать "теория конспирации".
После ужина обоюдная учёба продолжалась. Иногда, желая отдохнуть, они "ходили в кинотеатр". Сара обнаружила, что структура их памяти изменилась. Она теперь помнила буквально всё, и могла до мельчайших деталей восстановить любую мелочь и действительно демонстрировать соседке фильмы от приветственного рыка льва до финальных титров.
Это было удобно, но не слишком радовало. Абсолютная память — как зуд охваченных кристаллизацией костей, раздражающ и болезненнен.
Однажды утром Сара обнаружила, что вкус поглощаемой гадости изменился. Нефть стала похожей на не слишком сладкий горячий шоколад, лиловая жидкость — на кофе, только холодный и газированный, а металлическая дробь превратилась в шоколадное драже.
Должно быть, наше изменённое тело вырабатывает собственные инстинкты. Полезно, необходимо организму — значит, вкусно.
Пусти меня, пожалуйста, — жалобно попросила Кальви. Я тоже хочу ощутить вкус.
Сара поворчала, пока гадость была гадостью, приём пищи был на ней, а когда всё превратилось в шоколад и кока-колу, соседка тут же выпрыгнула. Но место уступила.
После обеда искусник принёс не трёхдюймовую пушку, а кипу потрёпанных листов.
— Читай, — и ухмыльнулся. — Тут про тебя.
— Как?.. — Сара перебрала растерянно. Ты что-нибудь понимаешь?
Да, но немного. Часть записей на тайном языке Дома. Как мы их прочтём?
— Не знаю, — Хаар, пожал плечами.
— Стой! Ты научишь меня языку и письму!..
Искусник посмотрел так скептически, что обе девушки в едином порыве пожелали расцарапать ему физиономию.
— Ты хоть на своём-то языке умеешь читать и писать? — снизошёл.
— Конечно!.. — оскорбилась Сара. — Я же говорила!
— Ах да — "икебана и сервировка стола". Но вот поведению за столом тебя явно не учили!
Подглядывал, вуайерист хренов, — но вслух Сара сказала:
— Я, что ли, виновата, что у вас ни ложек, ни вилок!.. — и выразительно шмыгнула носом.
Хаар расхохотался и ушёл.
Вернулся после обеда, и не один. Рядом с ним шла… нет, шествовала… даже выступала пожилая высокая женщина в чёрной мантии, с седыми волосами, связанными в пучок. Сара её тут же окрестила МакГонагалл.
— Это она и есть? — брезгливо поинтересовалась женщина, созерцая её. — Разум в ней как будто есть, но какой-то странный… она хоть говорить-то может?..
— Да, — с запозданием ответила Сара. — Я — это определённо я и есть, и разум у меня имеется, и даже получше твоего, и говорить я могу… А ты кто… бабушка?..
МакГонагалл аж передёрнуло.
— Говорить она может, — сказал Хаар, посмеиваясь. — Даже излишнее…
— Возможно, я возьмусь, — процедила через губу МакГонагалл. — Но оставляю за собой возможность отказаться…
— Нет, гранд, — Хаар неприятно улыбнулся. — Вы её обучите всем, что нужно. Это не просьба.
— Мой магнус!.. — возмущённо вскинулась дама. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, потом МакГонагалл поникла. — Извините. Как пожелаете.
— Не очень-то это похоже на обучение, — сказала Сара. — Скорее похоже на ту самую пытку, когда меня превратили в то, что я есть…
— Глупая девчонка, — желчно усмехнулась МакГонагалл, своего имени она так и не назвала, а Сара не спрашивала, продолжая называть её по прозвищу. Хотя та МакГонагалл, помнится, была очень даже неплохой тёткой. Эта же…
— Глупая девчонка, — усмехнулась "учительница". — У вас, у "светлячков", не практикуется непосредственное вторжение в разум человека… как же, грубое вмешательство в человека, мерило всех вещей!.. Зато неявно, исподволь, вы мастера промывать мозги, да…
Молчи!..
Кальви чуть не вырвалась наверх, чтобы с жаром возразить.
А ведь старушенция права, — сказала Сара, перехватив её. "Светлячки" — мастера промывать мозги. Если уж ты, преданная своим Орденом, всё ещёкидаешься защищать его…
