Ознакомительная версия.
Помедлив, Павел осторожно сел и растер затекшие плечи, а потом, не заметив никакого внимания со стороны окружающих зомби, нерешительно встал с громоздкой железной каталки, которая казалась неподъемной, и сделал несколько шагов. Дверь в соседнюю комнату оказалась буднично открыта, и Павел подошел к порогу.
Поначалу он просто застыл от изумления. Перед ним простирался огромный, как стадион, подземный зал; сейчас он убедился, что помещения представляли собой цепь скальных гротов, а не жилые комнаты. Затем он разглядел подвешенную в воздухе громоздкую конструкцию из каменных спиц и вращающихся блоков, в которой помещалось растерзанное тело Альбины, буквально черное от покрывавшего его густого слоя запекшейся крови. Павел оцепенел от ужаса, но заставил себя не выдавать своих чувств. Переведя взгляд, он увидел, что хозяин, сидя возле обыкновенного письменного стола в обычном кожаном кресле, устало отхлебывает коньяк из горлышка полупустой бутылки в точности таким жестом, как это делала Альбина; рядом лежала ее сумка, и он с интересом разглядывал фотографии на дисплее ее мобильного телефона.
Павел понял, что если он хочет чем-то помочь Альбине и хотя бы попытаться выбраться из этого дома живым, предъявлять претензии и чего-то требовать бесполезно.
— Как тебя зовут? — негромко произнес он.
Мужчина взглянул на него с любопытством.
— Ну и тупая же ты деревенщина, если не узнал меня, — с обворожительной усмешкой отозвался он. — А в документах у тебя написано, что ты работаешь на центральном телевидении. Кого только туда не набирают…
— Это не можешь быть ты! Ты на него просто похож… — вырвалось у Павла.
— Я на себя просто похож, вот как? — непринужденно рассмеялся мужчина. Настроение у него после расправы над Альбиной явно улучшилось.
— Ну хорошо, даже если это ты, зачем тебе все это?.. — Павел сбился и покосился на окровавленное тело в причудливой машине; Альбина не шевелилась. — Послушай, если тебе обязательно надо кого-то пытать, то пытай меня, — Павел сделал шаг вперед. — Отпусти женщину. Ты уже достаточно… натворил.
— С ума сойти! — рассмеялся Тасманов. — А еще говорят, что времена рыцарства прошли! Если ты настаиваешь, я убью тебя, — деловым тоном добавил он, отставил бутылку и подошел к машине.
Павел с тревогой следил за ним. Повернув одну из каменных дуг, Тасманов привел механизм в движение, и вскоре из-под машины выехала каталка с телом Альбины. Тасманов уселся на нее сверху и грубым рывком сломал ей руку в локте.
— Нет! — крикнул Павел и бросился к ним, но бродившие по пещере зомби схватили его. Павел вырывался, и его заставили встать на колени, вцепившись в него со всех сторон. Застывшим от ужаса взглядом он наблюдал из-за мелькавших спин зомби, как Тасманов голыми руками буквально разламывал то, что оставалось от Альбины, причиняя такие травмы, после которых не выжил бы никто. От хруста костей Павла замутило, он зажмурился и неожиданно для себя заплакал от беспомощности и смертельной тоски.
Закончив с Альбиной, Тасманов просто сбросил ее на пол, как бесформенный окровавленный сверток.
— Не слишком переживай, не все так безнадежно, — светским тоном обратился он к Павлу и, отойдя от тела на несколько шагов, обернулся и пристально посмотрел на Альбину. Затем он внезапно вытянул вперед обе руки и сделал движение, словно призывал к себе что-то; потом еще несколько раз, все резче и резче. Пространство вокруг снова зазвенело и, как показалось Павлу, глаза Тасманова стали отбрасывать в полумраке цветные отблески, словно фонари.
В этот момент Павлу стало ясно, что Тасманов призывал Альбину и что со всеми своими зомби, одной из которых — это Павел тоже понял — стала теперь Альбина, он проделывал нечто подобное, подчиняя их своей воле. То, что Павел увидел дальше, заставило его забыть всю предыдущую жизнь. Тело женщины, недавно до невозможности искалеченное, вдруг зашевелилось, и она судорожными рывками поднялась с пола.
Тасманов пошатнулся и схватился за край стола; видно было, что процедура возвращения Альбины к жизни его утомила. Переведя дыхание, он неопределенным жестом указал ей на Павла.
— Твой друг хочет умереть, — немногословно пояснил он. — Убей его.
Существо угрожающе развернулось. Остальные зомби расступились. Павел машинально вскочил, но не смог сойти с места, не веря своим глазам. Голова женщины была повернута на 180 градусов, локти и колени выломаны в обратную сторону. Рухнув на землю, Альбина побежала в его сторону проворно, как многоножка. Павел не успел подумать ни о чем, кроме того, что это — конец. Альбина вцепилась зубами ему в голень. От острой боли он снова свалился на пол и попытался оттолкнуть от себя ее голову, но Альбина схватила его за запястья и одним движением вырвала его руки вместе с ключицами. Теряя сознание, он почувствовал, как она вгрызается ему в живот.
Олег.
Олег стоял на сияющей огнями улице, на которой обычно встречался с клиентами. Казалось, он провел здесь всю жизнь. Рекламные транспаранты свешивались из темного неба; в сияющую глубину за стеклами витрин уходили горы дорогих безделушек; позолоченный блеском фонарей асфальт горел, как разрумянившиеся щеки. Обычно здесь было столько народа, что в воздухе стоял непрерывный шелест туфель и шин, в который вплетались то с одной, то с другой стороны вырывавшиеся из прозрачных стеклянных дверей легкомысленные мелодии. Но сейчас пылающая огнями улица была пуста и безмолвна. У Олега внезапно возникло ощущение, что этот квартал бесцельного риска и пошлых развлечений — отражение его собственной души.
Помедлив, он повернул в произвольно выбранную сторону и пошел вдоль пустой проезжей части, над которой бессмысленно мигали светофоры. Мимо проплывали витрины с вычурными украшениями, разряженными манекенами, похожими на дворцы тортами и этикетками коллекционных вин. Олегу казалось, его обволакивает сладкий запах этого мира чувственности, крепкий, пьянящий, синтетический аромат, словно дорогие духи, так непохожие на ненавязчивый запах обыкновенных цветов.
Внезапно он заметил на противоположной стороне улицы неподвижную фигуру маленькой девочки, в темно-розовом платье и с темно-русыми кудрями; она стояла возле сияющего крыльца цветочной лавки и смотрела на него. Олег узнал свою сестру.
Он почти не общался с девочкой, так как к тому времени, когда она родилась, он уже редко бывал дома; к тому же они были родней только по матери. Он обычно вообще не вспоминал о сестре, но в глубине души испытывал смутное чувство тоски при мысли о ребенке, в которого родители вложили надежды, не оправданные непутевым сыном, и теперь, увидев ее на этой улице разврата, словно ощутил прикосновение зла.
Ознакомительная версия.
