— Меня вчера сам черт попутал, к вам ворвался, стыдно, знаете ли, на утреннюю голову, а я ведь и не пил вчера. Простите, если можете, я сейчас уйду.
— Я не отпущу, еще чего доброго к Галине пойдете стучать, звонить, уж лучше часок здесь посидите, так надежнее.
— У меня ведь тоже есть сын, ему четырнадцать лет, я с его матерью развелся.
— Так вы нормальный человек. У вас все есть. Чего не хватает?
— Женской заботы, люблю я женское внимание, уход, домашний уют, чистоту.
— Это всем нравиться, а чем можете оплатить женское внимание к своей особе?
В куртке, весящей в прихожей, зазвонил сотовый телефон.
Григорий Иванович быстрым шагом подошел к куртке, достал из кармана телефон:
— Маня, привет, чего рано звонишь? Что? Где он сейчас? Не знаешь?! Время пять утра!
Ладно, еду домой, — прокричал с паузами в трубку Григорий Иванович, и обратился к Инессе Евгеньевне, закрывая крышку телефона, — Инесса Евгеньевна, мне надо уйти, сын у меня сидит под дверью, от матери убежал, а я тут у вас.
— Да, конечно, поезжайте, машина у вас есть? Транспорт еще не ходит.
— Я бегом добегу, машины с некоторых пор у меня нет.
— Могу вас подвезти, да мне и самой интересно, что там с вашим сыном.
Вскоре Инесса Евгеньевна предстала, перед глазами изумленного Григория Ивановича. Она была в джинсах, белых кроссовках, бирюзовом джемпере, связанном поперек, а не вдоль, как обычно вяжут свитера, с ключами от машины и от квартиры, которые она быстро убрала в маленькую сумку, которую тут же повесила на плечо. Григорию Ивановичу женщина в новом исполнении пришлась по душе. Они сели в золотистую машину Инессы Евгеньевны и поехали к его дому, по еще пустым улицам города. Крупный мальчик сидел на школьном рюкзаке и спал под дверью квартиры своего отца. Григорий Иванович нежно поднял его, открыл дверь, ведя сонного сына, следом в берлогу зашла Инесса Евгеньевна. Однокомнатная квартира дышала запустением, легким налетом пыли. Сына Григорий Иванович положил на диван и вышел к Инессе Евгеньевне.
— Спит Паша, и просыпаться не хочет, — сказал шепотом Григорий Иванович.
— Пусть спит, выспится, все расскажет, матери позвоните, пусть не беспокоится.
— Да ни за что ей звонить не буду! Еще чего, она позвонила мне и обо всем забыла. Пьет она, знаете ли, Инесса Евгеньевна.
— Трудный случай, так ему лучше у вас жить, чем с матерью.
— И я так думаю, вдруг получиться, теперь он большой сам пусть решает с кем жить.
— Так я пойду, вы сами справитесь.
— Останьтесь, простите, но комната одна, посидим на кухне, пока он спит.
Инесса Евгеньевна прошла на кухню, звенящую пустотой холодильника, пылью на плите и мужской неприкаянностью.
— Григорий Иванович, из чего здесь можно приготовить? У вас ничего нет!
— Я все куплю, как только магазины откроются.
— Знаете ли, — сказала Инесса Евгеньевна, непроизвольно повторяя словечко Григория Ивановича, — не люблю готовить на чужой кухне. Сегодня воскресенье, жду вас с сыном на поздний завтрак, часам к двенадцати.
— Будем, непременно придем, если Паша не заартачится.
В девять часов утра в квартире Инессы Евгеньевны раздался звонок в дверь, на пороге стоял Тарас:
— Мама, у тебя все в порядке?
— Да, проходи.
— Где Григорий Иванович? Галина спит. На кухне у нее нет никаких продуктов. Есть хочется.
— Тарас, вы померились? Улыбаешься? Значит померились. Тогда поехали вместе в магазин за продуктами, по дороге расскажу, где я сегодня была.
Они зашли в универсам, взяли корзину на колесиках и стали обходить магазин по зигзагу, собирая все на своем пути и сбрасывая в корзину.
— Мама, чего так много покупаешь продуктов?
— В двенадцать ко мне придет Григорий Иванович со своим сыном, да и ты приходи, в честь вашего примирения всех покормлю полным обедом.
В двенадцать часов дом Инессы Евгеньевны был готов к приему гостей, не без помощи Тараса. Первой пришла Галина, принесла торт и бутылку марочного вина. Через пять минут появились Григорий Иванович и Паша. Резко увеличившаяся семья хозяйки дома, села вокруг стола в гостиной, на стулья, изготовленные фирмой Тараса. Завтрак, переходящий в обед и ужин затянулся на весь день. Тарас сидел с Пашей за компьютером. Галина мыла посуду после длительной трапезы. Инесса Евгеньевна с Григорием Ивановичем разговаривали в гостиной, сидя в двух больших креслах, между ними стоял мраморный журнальный столик. На нем стояла ваза с фруктами. Они щипали виноград и ели его.
— Да, у нас сегодня с Пашей прямо таки праздник жизни получился, — сказал Григорий Иванович, отправляя в рот кисточку с виноградом, и вытаскивая через губы, пустую ветку.
— Мне приятно вас всех покормить, редко собираю дома людей, некого особо к себе позвать, — сказала Инесса Евгеньевна, отрывая одну крупную виноградину от большой кисти, и отправляя ее в рот красивыми пальцами, с элегантным маникюром.
— Рай у вас, просто рай, Инесса Евгеньевна! — сказал Григорий Иванович, отрывая следующую веточку винограда.
— Оставайтесь у меня с Пашей, — сказала женщина и испугалась собственных слов, но забирать их ей казалось неприличным.
— А если мы согласимся, что делать-то с нами будите? Мы много едим, мы крупные мужики с моим сыном.
— Что делать? Ездить с вами за продуктами и учить вас готовить, а посуду по слухам вы мыть умеете.
— А, где мы все поместимся?
— Квартира трехкомнатная, Тарас помирился с Галиной, у нее будет жить, а вы у меня.
— Так давайте объявим о помолвке, я правильно вас понял? И перейдем на «ты»?
— Не торопитесь объявлять, это вызовет антагонистические толки в наших славных рядах. Пусть все будет так, как само получится.
В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге возникли три мужчины в масках:
— Всем внимание! — прокричал один мужчина, размахивая в воздухе пистолетом, — мы пришли раскулачивать бывшего директора антикварного магазина! Всем выйти в прихожую с поднятыми руками, а хозяйка пусть откроет добровольно свой сейф!
Она продала магазин, у нее должны быть деньги!
Григорий Иванович открыл челюсть, потом сомкнул ее, посмотрел, что люди потянулись в прихожую, подгоняемые налетчиками. Инесса Евгеньевна, не дрогнув, встала и пошла к одной стене в комнате. Григорий Иванович слегка сжался, и медленно вышел в прихожую, там он подмигнул своему сыну, тот резко выкинул вверх ногу и выбил пистолет у главаря банды налетчиков. Григорий Иванович одновременно двумя руками, обезоружил двух мужчин, и скрутил им так руки, что те закричали от боли. Через минуту три человека в масках, были без масок, держали руки за спиной, и подобострастно заглядывали в глаза Григорию Ивановичу. Одним из налетчиков оказался Родька Селедкин, это он навел грабителей в дом своего бывшего директора магазина. Милицию вызывать не стали, Селедкин был сотрудником антикварного магазина, где Инесса Евгеньевна была некогда директором, до того, как он стал личным магазином Галины.
