— Обождите в стороне, — лениво потягиваясь, велел караульный. Он шумно дышал, выпуская подсвеченные пламенем факелов струйки пара. — Мы заждались гонца из Та-ридора. Пока он не явится, ворота не откроют.
— Очень любезно с вашей стороны, — произнес расчихавшийся Халирон. — Чуяло мое сердце, что нам нужно переночевать в лесу. Даже если с гонцом ничего не случилось и он все же явится, выбор у нас невелик. В городе три постоялых двора. Все темные и грязные, да и хозяева не обременяют себя честностью.
— А в каком из них лучший эль? — поинтересовался Дакар.
— Поди узнай,-вздохнул Халирон. — В Джелоте привыкли разбавлять эль водой.
Ожидание оказалось недолгим. Пока Медлир старался хоть как-то согреть учителя, а Дакар находил общий язык со своим мерином, к воротам подкатила повозка, запряженная четверкой лошадей. С козел соскочил широкоплечий возница в дорожном плаще из овчины и разразился руганью. Он бранил неизвестно в чем провинившихся лошадей и сетовал, что не поспеет к ужину. Возница, словно мечом, размахивал хлыстом, требуя открыть ворота. Взмыленные лошади испуганно шевелили ушами и били копытами, высекая из булыжников голубые искры.
— Мне велели спешно доставить этот треклятый груз! Мэр сам распорядился, чтобы его не задерживали. Не верите — смотрите сами. Там герб мэра и печать.
Ворота начали открывать. Ничего необычного в этой процедуре не было, однако гнедой мерин тут же вытянул свою верблюжью шею. То ли вид ворот, то ли их скрип явились для него обещанием теплой конюшни, сытного корма и долгожданного отдыха. Мерин навострил широкие кроличьи уши и вознамерился любым способом опередить лошадей сердитого возницы.
На глазах у передней пары были шоры, так что ближайшая к Волшебному Копытцу пристяжная лошадь не видела мерина, а лишь почувствовала на своей шкуре болезненный укус его зубов. Лошадь шарахнулась в сторону. Отчаянно заскрипел валек упряжи. Дакар взревел, выпустил из рук поводья и шлепнулся вниз. К счастью, он не потерял самообладания, чего нельзя было сказать о вознице. Тот сыпал ругательствами, а хлыст так и гулял по лошадиным спинам.
Досталось и мерину: возница ударил его в нос. Волшебное Копытце подпрыгнул на своих раскоряченных ногах, грозно вращая своим крысиным хвостом. Глаза мерина выпучились еще сильнее, из ноздрей повалил пар. Конь захрапел, привстал на дыбы и загрохотал копытами по брусчатке. Попутно он ударил своим костлявым задом коренную, та пошатнулась и пронзительно заржала. Задняя пара лошадей рванулась в разные стороны, увлекая за собой повозку, в результате чего она въехала в ворота наискось и плотно заклинилась. Что касается Волшебного Копытца, тот тоже застрял, оказавшись между четверкой лошадей, словно сиротливое бревно на стремнине.
Проклятия возницы потонули в грохоте кованых копыт: образовалось нечто вроде лошадиной свалки. Надо отдать должное гнедому мерину: он мужественно противостоял всем четверым чужакам.
Ошалевший возница цеплялся за качавшуюся повозку с отчаянием пассажира на тонущем корабле. Напрасно он размахивал хлыстом: лошади, на которых он жаждал обрушить удары, находились по другую сторону повозки. А тем временем начали трещать и рваться ремни упряжи; из хомутов вылетали кольца и скобы, увлекая за собой куски дерева. Веревки, которыми был перевязан важный груз, от толчков и сотрясений начали елозить и ослабли. Доски из дорогого кипарисового дерева, получив свободу, радостно запрыгали, затем встали громадным веером, наклонились через борт и полетели на булыжники мостовой.
Треск ломающегося дерева гулким эхом ударил под своды воротной арки. Обе коренные лошади с диким ржаньем подались назад… Возница мог сколько угодно рубить воздух хлыстом и грозить лошадям смертной карой. Но он не мог повернуть время вспять и предотвратить случившееся. Восемьдесят погонных футов кипарисовых досок, покрытых искусной, сделанной на заказ лепниной, превратились в груду никчемных обломков. Тяжелые тележные колеса уничтожили подарок городского главы своей жене.
Налетевший ветер ненадолго раздул пламя факелов, и оно зловещим красным светом залило возницу. Тот стоял, вцепившись руками в собственные короткие бачки. Его лошади, похожие на запутавшихся в неводе рыбин, всеми силами пытались освободиться от мешающих постромок. Чужая уродливая кляча — виновница всей этой чудовищной трагедии — смущенно топталась возле коренных и чмокала губами, пытаясь что-то объяснить им на лошадином языке.
— Даркарон, чем я заслужил твою месть?
С этим риторическим вопросом возница по-лягушачьи спрыгнул с остатков своей телеги и очутился возле красно-коричневой туши, в которой безошибочно узнал Дакара.
— В какой дыре Ситэра ты раздобыл своего недоноска? Язык не поворачивается назвать это позорище лошадью!
— Недоноска? Позорище?
Дакар смерил взглядом свирепого возницу. Тот навис над ним со стиснутыми кулаками, явно готовый пустить их в ход. Его шапка съехала набекрень, и из-под нее выбились пряди волос, больше похожие на клочья свалявшейся шерсти.
— Прежде чем оскорблять моего коня, ты бы лучше на себя поглядел.
Возница на время лишился дара речи, а Безумный Пророк прошел мимо, нагнулся за поводьями и вывел Волшебное Копытце из плена чужих оглоблей и остатков упряжи.
Все это время Халирон и Медлир оставались возле своей повозки, молчаливо наблюдая за происходящим. Дакар вернулся к ним, ведя за собой мерина. Он невозмутимо смотрел на разъяренного возницу и совсем не обращал внимания на то, что из будок у ворот к ним обоим уже бежали встревоженные караульные, дабы предотвратить стычку.
— Думаю, тебе стоит простить моего шалунишку, — сказал Дакар.
Ободренный словами хозяина, мерин ткнул возницу головой в плечо, заставив попятиться.
— Вот видишь. Ты ему понравился.
Возница побагровел и качнулся вперед. Однако нахальная толстая физиономия, в которую он метил, исчезла. Дакар успел нагнуться и проползти под брюхом у мерина. Кулаки возницы ударили по впалым ребрам Волшебного Копытца. Конь отозвался на этот выпад громким храпом и еще более громким пуканьем.
— Эт милосердный! — вскричал Дакар, давясь от смеха. — Если ты так же отвечаешь на поцелуи своей жены, ее нос давно превратился в лепешку!
Возница был готов убить насмешника на месте. Не желая огибать мерина, он набычился и двинулся напрямик. Волшебное Копытце щелкнул костлявыми челюстями и укусил его за спину.
Лошадиные зубы вонзились в грязную шерсть плаща и скользнули ниже. Послышался громкий треск разрываемой штанины. Безумный Пророк, весьма довольный таким оборотом дела, похлопал коня по взмыленному крупу.
