И всё это время Лада делала вид, будто мы явились в "Крылатый меч" по отдельности. Ни слова, ни взгляда, ни жеста… я даже почувствовал облегчение, когда появился заказчик.
Внешне Гонец не копировал "мою" хилла, как копируют друг друга однояйцевые близнецы. Но и заметить их родство не составляло ни малейшего труда.
Иное дело — одежда. Вот уж нарядом своим этот деятель выделился так, что хоть жмурься. Его одеяние буквально дышало магией, причём магией отнюдь не безобидной. Завораживающие многоцветные узоры "полужёстких" иллюзий скользили по нему, скрывая нюансы телосложения, но подчёркивая танцевальную отточенность движений. Лада, по её признанию, "начала изучать териваи"; Гонец явно изучал то же самое искусство куда дольше неё…
Если Лада до встречи с работорговцами была одета в нечто подобное его наряду, не стоит удивляться, что пленители почли за благо снять и уничтожить её наряд. По желанию владельца такой вот сложный талисман (да-да, именно талисман, а не просто одежда) способен послужить неплохой бронёй… а может быть, и оружием ближнего боя. Например, отрастив на ускоривших движение узорах зубья, как у пилы. И попробуй тогда, тронь — вмиг пальцы отчекрыжит!
По самый локоть.
Кроме внешности, хилла копировали также манеры друг друга. В том смысле, что Гонец точно так же проигнорировал моё присутствие, как это делала обиженная на меня Лада. Обращая внимание исключительно друг на друга, они принялись перебрасываться фразами, которые мне удавалось понимать лишь с пятого на десятое. Если бы я записал их диалог близко к тексту, вышло бы примерно вот что:
— Как я (непонятное действие), ты вполне благополучна телом. Но (непонятный термин) в твоём (другой непонятный термин) пребывает хаос.
— (Непонятный термин) моё дело, (непонятный титул/имя)!
— Должен сообщить, что (второй непонятный титул/имя) был признан (то ли позорящее звание, то ли вид казни). Решением (непонятный термин, касающийся права рекомендовать и решать… какой-то Совет?) твой ваишетилх более не…
— Никакое решение не может сделать (непонятный термин, касающийся не то философии, не то стратегии) лишённым красоты/цельности!
И так далее, и так далее, и так далее. С самого начала этой маловразумительной беседы я включил опцию "гипермнезия", чтобы впоследствии иметь возможность задать хилла уточняющие вопросы насчёт (непонятных действий), (непонятных терминов) и (непонятных титулов/имён).
Много, много вопросов.
Потому что мне было кристально ясно, что соглашаться с родичем по крови Лада не хочет и покорно идти за ним, как тяг-тянушка под ярмом, не собирается. А раз так, то вряд ли я позволю этому типу решать за неё. Даже если выяснится, что моя хилла нарушила какие-то там законы и подлежит признанию (то ли позорящее звание, то ли вид казни), как её ваишетилх.
Меж тем диалог хилла становился всё активнее и активнее. Ленты узоров на костюме-талисмане двигались всё стремительнее и как будто ожесточённее, всё резче меняя оттенки и узоры. Да и Гонец, который так и не удосужился представиться мне хотя бы формально, безличным прозвищем, чуть ли не танцевал сидя. Кажется, он пытался применить териваи для воздействия на сознание Лады… и, кажется, не без успеха. Моя хилла выглядела так, словно вот-вот хлопнется в обморок, и цедила свои возражения с каким-то надрывным усилием.
— А ну-ка, полегче! — сказал я.
Ноль внимания.
Тогда я снова нарушил правила хорошего тона и подхватил мысленным щупом тарелку с остатками супа. После чего опрокинул её на разряженного хилла. Думаю, в нормальном состоянии он без труда увернулся бы от такого подарочка. Но вот сосредоточенный на "споре"…
Шикарная магическая одёжка оказалась заляпана жирным и мокрым. А до кучи — ещё и увешана милыми фестончиками из разваренных овощей и волокон мяса. Правда, таковой она пребывала не дольше секунды. Мысленный приказ хозяина заставил умный наряд избавиться от лишнего мусора. Но дело было сделано: заказчик соизволил-таки обратить на меня своё драгоценное внимание, оставив Ладу в покое.
— Ты, (уничижительный термин)! — и уже на довольно чистом человеческом койне:
— Зачем ты вмешиваешься в то, чего не понимаешь, смертный?
Терпеть не могу обращение "смертный". По личным причинам. Даже если оно используется по отношению к третьим лицам. А уж применительно ко мне…
— Просто сомневаюсь я в глубине твоего понимания ситуации… — и, старательно копируя даже интонацию, я присовокупил к фразе на койне (уничижительный термин).
Эффект превзошёл самые нескромные ожидания. Оба хилла посмотрели на меня так, словно у меня выросла вторая голова, немедленно начавшая пророчествовать.
— Кто ты?
— В Пестроте я известен как Рин Бродяга. Обращаясь ко мне, Владислава иногда называет меня ваишет… а я не возражаю. Мне по-прежнему называть тебя (уничижительный термин), или ты всё-таки соизволишь представиться?
По недомыслию я наверняка нарушил не одно и не два правила этикета хилла. По меркам людей я уж точно вёл себя по-хамски и не собирался этого скрывать.
"Ну и что? Он первый начал!"
Как вздохнула бы моя матушка, детство в жопе заиграло.
— Это… — хилла пронзил Ладу взглядом, — Он не солгал?
— Нет.
Вот так-то. Стоило разбить всего-то пару сервизов, как хилла — оба — начали изъясняться на своём родном языке просто и вполне понятно.
— Я… требую… отказа от… такого ваилор!
— Нет.
— Ты слышишь меня. Я требую!
Хилла гордо выпрямился, узоры на его одеянии застыли в одном положении, наверняка полном смыслов, надёжно скрытых от непосвящённых.
Чак!
Воздух между двумя хилла вспорола громадная искра, которую вполне можно было назвать маленькой молнией. Почти боевое заклятье — но всё же не боевое, скорее, демонстрационное. Как взмах клинка, разрубающий воздух меж двух спорщиков. Грозное предостережение.
"Да, на этот раз искра-молния никого не задела. Но в следующий раз…"
И хилла, и я поневоле повернулись к тому, кто сотворил заклятье. К выделившемуся из фона, ставшему из статиста — фигурой. Не знаю, что увидели хилла, а вот передо мной предстал высокий и крепкий (ощутимо повыше и покрепче меня) голубоглазый маг. Глаза далеко не всегда становятся главным во внешности незнакомца при первой встрече, не всегда притягивают ищущее зацепок внимание — но этот, повелевающий молниями, не прятал взгляда. Зрачки его в полутьме зала были почему-то сужены, и радужки, в которых тонули их чёрные точки, почти светились.
В Силе незнакомец мне слегка уступал, но драться с ним я бы не стал ни под каким видом. Ибо, с привычной небрежностью закинутый голубоглазым на левое плечо, в его руке покорно лежал примечательный артефакт, имеющий форму двуручного меча. А в том мече-накопителе содержался запас свёрнутой Силы, превосходящей мою собственную раз этак… ну, во много раз. Опять-таки трудно сказать точно при беглой оценке: я всё же не специалист-артефактор.
