– Ну неужели вы не понимаете, елки-палки? Забирают лучших, элиту, потому что здесь мы уже обречены. Экология ведь, елки-палки, вот-вот ведь катастрофа!
– Кто забирает? – испуганно спросила Каледина.
Залужная фыркнула, выхватила у меня недокуренную сигарету.
– Кто-кто… Ясно кто – эти, которые за нами наблюдают.
– А может быть, они уходят в параллельный мир, – часто-часто моргая сказала Каледина. Ее вздернутый носик слегка порозовел от вина.
– Возможно, дело тут не в этом, – задумчиво протянул Волков, поглаживая Ларисину кошку. – Не в похищениях. Просто природа, агонизируя, отторгает здоровые клетки. Все наоборот, понимаете? Умирающий организм биосферы отторгает то, что еще может существовать. Отторгает – и прячет в какой-нибудь Антарктиде. А скорее всего, они сами уходят, потому что понимают, чувствуют: финал не за горами, цивилизация обречена. Озоновые дыры растут, пустыни наступают, в океане сплошная нефть и так далее – набор фактов общеизвестен. Между прочим, потому и НЛО зачастили, это ведь космические шакалы, стервятники, это же обыкновенное воронье, они же нутром чуют, что близится пир. Чем не гипотеза? И, заметьте, ничуть не хуже других.
На некоторое время в прокуренной донельзя кухне повисла тишина и слышно было, как в комнате Карбаш бубнит и бубнит Оле Васильевой о тяготах бытия человеческого вообще и его, Сережи Карбаша, в частности. Я выжидающе посмотрел на Залужную. Она не могла оставить без внимания этот выпад Волкова. И она не оставила. Она бросила окурок в раковину и протянула руки к Волкову, как панночка к несчастному Хоме Бруту, и кошка сочла за благо убраться под стол.
– А ведь кто-то, помнится, не так давно учил школьников победоносному марксизму-ленинизму – знамени нашей эпохи и ни о каких таких предстоящих трагических финалах даже не заикался. Это у них там хищнически относились к природе, а у нас просто имели место отдельные случаи бесхозяйственности, а вообще партия была лучшим другом и защитником животных, лесов, земных недр и атмосферы. Не так ли, душа моя?
– Учил тому, чему меня учили. Все течет, – по-гераклитовски отозвался Волков. – Брэк, Лора! Давай лучше к столу, Ольгу будем выручать из паутины Карбаша.
– А мне пора, – заторопилась Ира Жантария. – Олеська полную хату навела, надо разгонять.
– Подождите, подождите. – Лариса с грохотом распахнула окно. – Волчок здесь гипотезу измыслил не хуже других, и я тоже хочу не хуже.
– Давай, Лорхен, – миролюбиво и несколько покровительственно отозвался Юра Ботнарь, подмигивая задумавшейся Калединой. – Измысли в духе твоего дорогого Шопенгауэра.
– А я без Шопенгауэра, Ботя. Вам не кажется, господа хорошие, – Лариса обвела нас глазами, – что это набирается рать дьявола? Сатаны, Вельзевула, Люцифера, Падшего Ангела, Воланда, как хотите…
– Ну-у, занеслась в потусторонние сферы, – разочарованно сказала Каледина.
– Это дело надо обмыть, – сказал столичный художник Юра Ботнарь.
Однако Лариса не сдавалась.
– Ладно, отменим мобилизацию в войско сатаны. Леха, ну что ты молчишь, фантаст ты долбаный? Почему не скажешь о ВРММ? И нечего на часы глазеть, еще не вечер!
– А что такое ВРММ? – спросил я.
Честно говоря, поначалу от всех этих гипотез мне стало чуть-чуть не по себе. Что если в них, подумал я, есть хоть какая-то доля правды, и подростки исчезают из дома не просто так, не потому что не сошлись характером с родителями, и не потому что их повлекла муза странствий? Однако я тут же осадил себя и решил, что все мы, испив немного веселящих напитков, просто дурью маемся на этой кухне – речь-то шла об исчезновении конкретного человека, конкретного Кости Рябчуна, хорошего паренька, моего соседа, а мы кинулись во вселенские обобщения и такого тут понавертели…
– Не знаешь, что такое ВРММ? – поразилась Лариса. – Вот такие у нас сейчас пошли горе-фантасты – ничего не знают о Вселенской Разумной Мыслящей Материи.
– Лора, ну тебя в баню с этой материей! – возмутился Юра Ботнарь. – Пошли к столу. Знаем мы о твоей материи.
– А вот и не знаете. Не уважаете Порфирия Иванова, а ведь его система подключает человека к ВРММ. Человек становится частью Вселенной, он же невидимым становится для окружающих, елки-палки! Понимаете?
– Знаю одно, – сказал я. – Система Иванова сейчас очень кстати, недаром о ней и заговорили на всех углах и перекрестках. Все та же пропаганда. Он ведь призывал чуть ли не голыми ходить круглый год и питаться одной травой, а к этому нас сейчас и готовят.
– Фанта-аст, – презрительно протянула Лариса.
– Эй, народ, куда вы все подевались? – раздался из комнаты голос проснувшегося Гурьянова.
Мы вернулись за стол, правда, уже без покинувшей раут Иры Жантария, и вновь слушали рассказы Юры Ботнаря, а потом я посмотрел на часы и решил, что уже пора.
И как всегда бывает, когда тебе что-то очень нужно, начались неудачи. Сначала я долго и безуспешно дожидался автобуса. Потом бросился ловить такси и ничего не поймал, а частники не обращали внимания на мою отчаянную жестикуляцию. Пешком я дошел бы до Хуторов только к утру… Я понял, что смогу попасть в подвал к полуночи только при помощи телепортации, мысленно наградил себя разными эпитетами и отправился домой.
А Наташа, между прочим, так и не позвонила…
С утра опять шел дождь, словно покалеченная нами природа стала путать времена года и забыла, что послезавтра по календарю должна уже наступить зима. Цыгульский оглушительно чихал, заставляя Галку вздрагивать, и все комкал и комкал и бросал мимо корзины исписанные листки. Передо мной лежала рукопись с красивым названием «Сын золотого дождя», я читал ее не слишком внимательно, потому что думал о Наташе и с надеждой посматривал на телефон. И телефон зазвонил.
– Это панов? – спросили в трубке приглушенным голосом.
– Совершенно верно, – без особого энтузиазма подтвердил я, потому что голос был не Наташин. – Слушаю вас.
– Если не хочешь больших неприятностей – не суйся в подвалы. – Голос стал еще глуше, словно говоривший прижимал к трубке носовой платок – так ведь обычно делают, судя по книгам. – Можешь потерять здоровье. И вообще…
Все это было настолько неожиданно, что я не нашел ничего лучшего, чем задать традиционный, опять же, вопрос:
– Кто это говорит?
– Не суйся в подвалы, – повторили в трубке и связь прервалась.
Я взял сигареты и побрел под фикус. Итак, мои посещения подвала не остались незамеченными. Это раз. Мне угрожают. Это два. А значит, я на верном пути. Кто и как мог меня разыскать? Могли проследить, куда я вчера направился после посещения Хуторов, но направился-то я не в редакцию, а в библиотеку, к фэнам. Значит, решение – как в задачке для первоклассников: нашли меня по моему же удостоверению, которое я показывал обитателям Хуторов, и значит, полезные советы по телефону дает мне кто-то из тех добрых молодцев-старшеклассников и пэтэушников. А еще это значит, что дело серьезное. Конечно, рассуждал я, можно прямо сейчас позвонить в милицию и предложить прочесать подвал – но вдруг Костя в чем-то замешан? Нет, решил я, будем идти уже намеченным путем.
