Живи, дыши, люби. Не так и худо! Прикоснувшись руками, к тонкой цепочке на шее, я поднесла амулет к губам, благодаря неведомую мне пророчицу за этот, своевременный подарок. Отчего – то в голове не было даже тени сомнения, что если б не это покровительство или заступничество неведомого мне человека, в эту ночь и закончился б мой путь оборотня.
– Куда ты собралась? – раздался голос Хариолана.
– Никуда, – ответила я.
– Тогда иди сюда, – позвал он. – Что за интерес тебе бродить ночью в потемках одной?
– Туман течет, – ответила я, возвращаясь к нему.
Присев на наше импровизированное ложе, я посмотрела в его встревоженное лицо.
– Хариолан, любовь моя, – проговорила я тихо. – Чего ты боишься?
– Не важно. Главное, я с тобой. Так что, не бойся.
Я улыбнулась. Он не мог видеть в этих чернильных потемках моей улыбки, он не оборотень, которому ночь полна света. А мне тревога в его глазах сказала о многом.
– Расскажи мне об исполняющих желания, – попросила я.
– Что?
– Я видела их, – отозвалась я. – Призрачные фигуры, наделенные нечеловеческой силой. Кто они?
– Аборигены Эвира, – проговорил Хариолан негромко, помолчав для порядка несколько секунд.
– И это все, что ты можешь сказать? – протянула я разочарованно.
Вздох Хариолан был мне ответом. Поднявшись с ложа, он притянул меня к себе, обняв так крепко, как лишь можно. Я слышала стук его сердца.
– Главное не это, – прошептал он, – главное, что ты жива, любовь моя! Что они ничего – то с тобой не сделали!
– Так ты знал о них!
– Знал, но надеялся, что они не придут. Надеялся и молился. Нет толку предупреждать, с ними нельзя сразиться! А упоминать о них – все равно, что призывать их, на свою голову.
Заглянув в его глаза, я отчаянно пыталась выплыть! Столько в них было нежности и надежды. И ругаться, ссориться, предъявляя претензии ему за молчание я уже не могла. Было не до того. Мне хотелось лишь одного – что б вот так, как в этот миг, всегда я могла б читать в его глазах эту безмерную любовь, убивающую все сомнения на корню!
Я прижалась к его плечу, обвив его руками, слушая его дыхание.
– Прости меня, Хильда.
– Не надо, – ответила я. – И не за что. Давай спать. Если глаза меня не обманывают – рассвет уже скоро.
С рассветом мы покинули привал, и двинулись в путь. Идя, я вглядывалась в сумрачную, туманную мглу, ожидая вновь увидеть светлые фигуры исполняющих желания. Но и к полудню, когда мы вышли на берег полноводной, широкой реки, медленно катящей свои волны от истока к устью, не заметила и следа их.
– Нам на тот берег, – проговорил Хариолан.
– Поплывем, любовь моя?
– Нет. Тут немного выше по течению, есть мост. Пойдем.
Мы шли по ровной полоске золотого песчаного пляжа. Иногда приходилось перелазить через поваленные стволы деревьев, и все ж то был не лес. То была увеселительная прогулка, а не сплошной экстрим – бросок. Даже не хотелось менять облик. Я только заплела волосы в две косы да малость отрастила шерстки на голом теле. С утра было прохладно, потом проснулись кровососы, а сейчас она пригодилась, как зашита от набиравшего силу зноя. И если честно, мне было жаль, что Хариолан не обладает моими способностями.
До моста мы добрались менее чем за час. Он внезапно вынырнул из-за поворота, прекрасный, как и многое в этом странном мире. Мост вырастал из песчаного берега, возносясь над рекою широкой медовой лентой, ажурной и слегка сияющей на просвет. Там, за этой лентой, на другом берегу, вдали, укутанные дымкой, карабкались высь холмы. А если меня не подводила память, то за теми холмами вновь должен был начинаться лес, а в лесу – термитник города, из которого мы начали путь. Всего – то ничего. Треть пути, уже пройденного нами. И торная, вьющаяся лентой золотого цвета, тропа. Путь, многими исхоженный.
Группу людей, идущих нам на встречу, мы встретили на мосту. Вздохнув, я обернулась к Хариолану. Среди встречавших был и Аниду со своей гаденькой улыбочкой.
– Как прогулка? – спросил он, рассматривая потрепанный вид Хариолана и мою рыжую шерстку. – Одичали вы братья. Словно век в лесу жили. Спасибо пифии, сказала, где вас искать.
– Да не стоило беспокоиться, мессир, – ответила я, отвешивая церемонный поклон. – Хариолан был столь любезен, что согласился мне показать местные дебри. Право слово, они очаровательны.
– Нда? – усмехнулся Аниду. – Даже ночью?
– А ночью мы спали, – отозвалась я, не желая ему уступать ни пяди. – И снились нам мирные сны. В вашем мире на редкость сладкий воздух, аж приторный!
– И никаких кошмаров? – заметил юнец, иронично и вопросительно вздернув бровь.
– Никаких, – ответила я.
Что случилось в этот миг? Мне показалось, будто мост зашатался под моими ногами. Хариолан бросился к Аниду, и я, не рассуждая, последовала за ним, видя, как призрачные фигуры туманом поднимаются от поверхности реки, сиявшей под нашими ногами.
Я не знала почему, я не имела на это ответа, но откуда – то знала, что Аниду здорово не поздоровится, если мы будем просто стоять в стороне. Разрывая набат, гудевший в голове, я налетела на Аниду, чуть не сбив его с ног!
Бедный глупенький нетопырь! Он едва мог глотать воздух, сиявший вокруг нас радужными переливами северных сияний. И как бы я ни ненавидела его ублюдочное величество, стоять в стороне было выше моих сил. Заключив его в объятья, словно он был самым дорогим для меня человеком, несмотря на противодействие самого вопящего воздуха, я не желала расставаться с ним. Потом подоспел и Хариолан.
А потом – пошло – поехало. Нас валило с ног, люди валились на медовую ленту моста, как снопы. Призрачные фигуры Богов Эвира носились в воздухе, беспрестанно меняя очертания.
– Зачем?! – прозвучал в голове тихий – тихий знакомый голос. – Отпусти его, отойди!
– Ни за что! – ответила я, выставляя колючки. – Это ты отойди! Прочь! Прочь отсюда!
На меня навалилась тяжесть десяти тысяч тонн. Меня сбило с ног. Аниду вцепился своими руками в мои плечи.
– Хильда, – сдавленно произнес он, – не уходи.
Я только кивнула.
– Прочь! Прочь! Прочь! – пел туман на разные голоса. – Оставьте его, оставьте…
Я упрямо мотнула головой. Сил мне придавала близость Хариолана, одной рукой державшего мою талию, второй за ухо удерживавшего Аниду.
– Не надо, – мысленно взмолилась я, откуда-то зная, что отойди мы с Хариоланом, и исполняющие желания разорвут Аниду на тысячу маленьких мессирчиков. – Исполните и его желание! Он же тоже желает жить! Как и все! Ну же, я прошу вас!!!!
Тишина, штиль, темнота. И в этой темноте – словно сосущая воронка пустоты. "Лишь один раз, – по каплям выдавила я из себя, не зная, что за затмение на меня нашло – просить за Аниду! – Дайте ему шанс, дайте время. Он юн и глуп. Так юн…"
