Она встала и направилась в ванную.
— У меня должны быть какие-то таблетки. Может быть немного валиума?
Потом снова она оказалась в огне, когда его эмоции помрачнели. Кто-то бил тебя?
Низкий, опасный. Другой вид дрожи охватил ее при чисто мужской командной нотке в его голосе.
Не то, чтобы она была такой девушкой, которая трепетала от какого-то сексуально-привлекательного альфа-самца.
— Со мной всё в порядке. Он мертв, так что заканчивай со своим «я — закон».
Но его голос раздался вновь, заставив ее замереть, что-то самодовольное и чисто мужское зазвучало в его словах.
— Ты полагаешь, что я великолепен, гм?
Райли закатила глаза. Очевидно, что даже в Мире Галлюцинаций, у мужчин просто огромное эго. Она лениво подумала, что еще в нем было огромным, потом спохватилась, когда ее лицо запылало. Не думай об этом, Райли.
Возможно, я просто плод твоего воображения, — сказал он, ее разум уловил здравый смысл и веселье, звучавшее его голосе. — Вероятно, тебе не стоит смотреть в окно.
— Что? — она подбежала к окну и рывком открыла свои жалюзи, уставившись на ее крошечный садик. Четверо, нет, пять мужчин окружали Конлана. Она заметила, что все они были ростом с Конлана и одеты в черное, прежде чем перевела свое внимание на фигуру, стоящую среди них в одиночестве.
И этот человек смотрел вверх на неё.
— Ох, святое проклятье, это ты, — прошептала она, кладя ладони на окно, пойманная его взглядом.
— Да, это определенно я. Если я — лишь плод твоего воображения, может ли этот плод заметить, что я действительно оценил бы, если бы ты переоделась, прежде чем показаться перед моими людьми?
Его голос в ее разуме звучал хрипло. Не то, чтобы я не оценил твой выбор ночной рубашки.
Посмотрев на себя, Райли почувствовала, что ее щеки горят. На ней был только старый, поношенный зеленый топ, на котором было изображено тусклой золотой нитью «Умные девчонки — на вес золота» над кружевными трусиками.
Довольно девчачьими трусиками.
С пылающим лицом она отступила от окна, не зная, то ли испугаться, то ли смутиться, то ли радоваться тому, что он — настоящий.
Настоящий и стоит возле ее дома.
Она остановилась на комбинации всех трех ощущений и вдруг начала дышать неглубоко и быстро. Но она была внутри его сердца, его воспоминаний, даже его души каким-то образом, и там были только честь и честность — никаких намеков на повадки серийного убийцы.
Ну, если отбросить вариант А: Плод Ее Воображения. Черт, это так запутывало.
Все равно, у нее была к нему пара вопросов. Она была социальным работником, ради Петра. Она постоянно попадала в опасные ситуации. И она была внутри разума этого мужчины. Она знала, что в его намерения не входило причинить ей вред. Она не была уверена как, но она это знала.
Когда она натянула джинсы, то мрачно рассмеялась.
— Опасность — мое второе имя.
Его голос, снова искрящийся весельем, зазвучал в ее голове. Прекрасно, что она его так забавляет.
Она буквально чувствовала его смех, который клубился внутри нее, пока он говорил. Или посылал ей мысленные волны. Или что-то вроде этого.
— Правда? Я бы подумал, что Неприятность.
Она улыбнулась, не сознавая, что делает. Ее первая улыбка за долгое время.
— Тебе лучше готовиться к неприятностям, Конлан, если у тебя нет нормального объяснения тому, что ты делаешь у меня во дворе.
Улыбка исчезла с ее лица. Замечательно, был еще третий вариант. Он был каким-то ненормальным преследователем. Как будто с нее недостаточно проблем на эту ночь.
На всю жизнь.
Она не была трусливой. Или глупой. Райли натянула свитер через голову и схватила телефон, с которого можно было быстрее набрать 911. Потом побежала вниз по лестнице и посмотрела в глазок. Да, он все еще был здесь. Конлан и какие-то мужчины, которые тоже были из какой-то Страны Привлекательных и Сексуальных Парней.
Вздохнув поглубже, она открыла входную дверь. И тогда началась вся кутерьма.
Вампиры. Дождь материализирующихся вампиров.
Она видела их прежде, разумеется, все их видели. Не только на CNN. Она видела их лично и с близкого расстояния, пока они крались по аллеям и задворкам города. В поисках жертв, которые охотно соблазнялись иллюзорным обещанием бессмертия, привлекая юных, слабых, потерявших надежду.
Но она никогда не видела около двух дюжин вампиров, атакующих с воздуха, нацеливаясь на небольшой участок лужайки перед ее домом.
На ту самую лужайку, на которой стоял Конлан со своими людьми.
Она вышла из ступора, и закричала предупредительно:
— Осторожно, Конлан! Вампиры!
Но он и его люди уже смотрели вверх, вынимая из ножен какие-то кинжалы. Эти кинжалы напоминали медь с вплавленными алмазами, красивые и несущие смерть.
Как и они сами.
Райли, отойди! — голос Конлана прогремел в ее разуме. Закрой эту проклятую дверь и спрячься.
Но она осталась стоять там, замерев, забыв про телефон в своей руке. Тишина была просто сверхъестественная — сцены боя в фильмах были всегда полны бряцания оружия и криков.
А сцена боя перед ней пугала даже больше из-за полного отсутствия звука.
Самый большой из вампиров с вытянутым мечом приземлился перед Конланом. Конлан скрестил свои кинжалы, чтобы блокировать удар, потом резко и сильно опустил их, ударив вампира по левой руке. Взмахом вверх он кинжалом проткнул сердце напавшего, и вампир сполз на землю.
Появились еще мужчины, бежавшие из-за угла ее дома. Они были одеты в черную кожу и длинные пальто, как какая-то жуткая байкерская банда. Один из них, чьи волосы были заплетены в длинную голубую косу до талии, нарушил тишину. Он проревел — имя, вызов — что-то похожее на «Посейдон!», а потом дико прыгнул в воздух, вытянув перед собой меч и кинжал. Он приземлился на вампира, который пытался, но безуспешно, убраться с дороги.
Человек с голубыми волосами вонзил оба орудия вампиру в шею, повернул своими могучими руками, а потом, все еще жестоко крича, выдернул их.
Райли стояла, не моргая, а вокруг нее в ночи развернулись рукопашная борьба и сражение на мечах.
Она смотрела только на голову вампира.
Голову, которая упала и покатилась, остановившись в нескольких футах, прямо рядом с ее спящими кустами азалий.
Одной рукой она схватилась за дверную раму, медленно двигая головой взад и вперед, а клубящийся туман угрожал затемнить ее обзор.
Ну, ничего же не происходит, не так ли? Потому что никто не обезглавливает вампиров на моей лужайке, ведь так? Это не может быть полезно для травы. Или азалий.
