— Это Анубиза? Ты все еще уверен, что она ищет способ вернуть Рагнарок?
Смертный приговор Богам. Возможно. Она — дочь-жена Хаоса. Что еще она могла бы искать? Она питается не кровью, а страхом и отчаянием.
Как и я сделал бы, если бы мог, многие, многие годы.
Дракос прервал размышления своего мастера.
— Не пора ли посмотреть свитки?
Глядя на своего самого лучшего генерала, Варрава минуту размышлял. Он верен мне? Могу ли я ему доверять? И важно ли это? Если он поможет мне найти ответы, которые мне нужны, он может достаточно просто погибнуть в результате несчастного случая.
Варрава подошел склепу:
— Я полагаю, что, вероятно, так оно и есть.
Нервные окончания в теле Конлана горели, боль охватила его всего. Он очнулся с криком, вцепившись в горло фигуры перед собой.
— Смерть всем предателям Алголагнии!
И увидел жалость в глазах Аларика.
Он разжал свою, похожую на клещи хватку, и отвернулся. Он не терпел жалости, ни сейчас, ни когда-либо.
Ему необходимо, необходимо…
— Райли, — позвал он хриплым голосом. Лечебный процесс всегда опалял тело, и его горло болело, будто обожженное. Посмотрев на свою разорванную и покрытую кровью рубашку и гладкую, невредимую кожу там, где прежде он видел рану от удара мечом, он понял, что ему потребовалась некоторая помощь Аларика.
Вот еще один должок.
Аларик обменялся взглядами с Вэном, который стоял с другой стороны от Конлана, а потом снова посмотрел на Конлана.
— Она не пострадала, — ответил он.
Конлан поднялся и сел на край кровати, глядя на знакомую комнату, в которой он узнал часть одного из убежищ Вэна. Это убежище мало изменилось с тех пор, как он его видел в последний раз.
Та же утилитарная мебель. Те же постеры из фильмов на стенах.
Парочка хищников угрожающе скалилась на него с постера фильма «Комодо против Кобры» со стены напротив. Конлан перевел взгляд с гигантских зверей на своих советников и, чуть было, не рассмеялся. Он даже поставил бы на ничью, если бы тот или другой хищник вступил в схватку с Алариком или его братом.
Но потом подумал, что у рептилий не было бы ни единого шанса.
— Да, физически — она в порядке, — загадочно добавил Вэн.
Конлан встал и развернулся, чтобы взглянуть на брата.
— Что ты имеешь в виду «Да, физически»? Она ранена? Разве один из ублюдков-вампиров испробовал на ней свои ментальные силы?
Он тяжело дышал от усилия стоять прямо, но, черт побери, если он даст им знать об этом. Достаточно плохо уже то, что у Аларика был свободный доступ в его разум в процессе каждого лечения.
Вэн покачал головой.
— Нет, вот только та часть, когда она бросилась перед вампиром, чтобы защитить твою крепкую башку. Или… эй это просто здорово, это тогда, когда она бросилась на спину тому кровопийце, который ранил тебя.
Кровь отхлынула от лица Конлана, и слабость в коленях удвоилась.
— Она оказалась из-за меня в опасности? Где она? Я должен увидеть ее сейчас. Мне необходимо…
Аларик мягко возразил.
— Вероятно, тебе бы стоило сказать словечко молодому Деналу, который считает, что, несмотря на то, что он сражался один против трех…
— Да, и несмотря на рану головы, — вставил Вэн.
— Что он подвел своего принца, — продолжал Аларик, его глаза горели зеленым огнем. — Вероятно, тебе следовало бы заботиться о состоянии своих воинов больше, чем о той женщине.
Конлан сжал кулаки. В нем поднялась ярость берсерка. Он заставил себя сдержаться.
— Вероятно, — передразнил он, — вероятно, ты мог бы мне сказать, где они все, так чтобы я мог пойти сам проверить.
Вэн указал рукой на выход из комнаты, и Конлан пошел вперед, сначала спотыкаясь, потом, по мере пути, его шаг становился более уверенным. Когда он дошел до двери, то остановился и оглянулся на Аларика. Вспомнил свой долг, несмотря на то, что эти слова застревали у него в горле:
— Благодарю за лечение. И может быть, вместо того, чтобы упрекать меня, ты подумаешь, почему мой разум полон только этой человеческой женщиной, которую я только встретил.
Вэн рассмеялся:
— Черт, Конлан, я могу ответить тебе. Она просто невероятно классная…
Конлан развернулся, его рука поднялась помимо его воли, чтобы схватить того за рубашку.
— Ты лучше прекрати, брат, — прорычал он, — сравнивать ее с твоими шлюхами, — тебе же будет хуже.
Вэн присвистнул, явно невпечатленный, потом отцепил пальцы Конлана от своей рубашки.
— Тем хуже мне, угу? Если ты заговорил официально со мной из-за нее, большой братец, мне кажется, она действительно особенная.
— Определенно особенная. Я бы сказал, что также она опасная, — тихо заметил Аларик.
Конлан не обратил на него внимания и направился к двери, наконец, вытеснив туман из своего разума настолько, чтобы вспомнить, что он мог бы телепатически связаться с разумом Райли. Но когда он попытался, ничего не произошло.
Что вообще-то не успокоило его разум.
Вэн провел его вниз по небольшому коридору, в одну из нескольких спален дома, и открыл дверь. Конлан увидел неподвижную фигуру, свернувшуюся под лоскутным одеялом.
Его пронзил страх. Он сжал стальной хваткой руку Вэна, чтобы удержаться и не побежать к ней и для поддержки.
— Ты же сказал, что она невредима.
— Успокойся. Просто, она, кажется, отключилась ментально. Перегрузка процессора или что-то вроде того. И неудивительно, после того, что она сделала, — Вэн описала битву в деталях, включая участие в ней Райли.
Конлан стоял там и слушал, как хрупкая женщина рисковала своей жизнью ради него, и боль пронзила его грудь. Прямо в районе его сердца, которое, как он полагал, утратил.
Когда Вэн добрался до того момента, когда Райли противостояла Аларику, глаза Конлана заблестели.
— Должно быть, это было, словно в его задницу воткнули рыбу-меч. Простой человек противостоит Верховному жрецу Посейдона? Черт, а она храбрая.
Потом он содрогнулся, проклиная себя.
— Разумеется, мне следовало бы защитить ее. И остальных тоже.
Вэн положил руку ему на плечо.
— Успокойся, братишка. Мы никак не могли знать, что теперь вампиры покрывают свои мечи ядом. Если бы не это, та рана от меча так бы тебя не поразила.
Отведя взгляд от Райли, Конлан посмотрел на своего брата.
— А остальные семь? Кто-нибудь пострадал?
— Ладно, я покажу тебе, пока Райли немного поспит. В основном ссадины и синяки, ничего такого, чего бы они не получили, хорошо поиграв в Тлачтли,[6] — ответил он.
