— В Брулен же отправили принца Элграса! — минутой позже вспомнил Саннио.
— Наверняка он уже прибыл или вот-вот прибудет в замок, — кивнул Кадоль. — Интересно, это случайность?
— Не знаю. И что делать с Керо?
— Я отправлю туда человек пять-шесть. Назначу командира поумнее. Это моя вина, я недостаточно четко определил обязанности охраны. Господин Гоэллон, я готов понести наказание, которое вы мне назначите.
Бернар стоял навытяжку перед столом Саннио. Когда капитан охраны успел встать? И зачем вообще это покаяние? Господин Гоэллон вовсе не считал, что Кадоль хоть в чем-то виноват. С упрямством Керо он уже столкнулся, а теперь вздорная девица проверила его на гвардейцах. Знай юноша об этой ситуации заранее, он поставил бы тысячу сеоринов на Керо, а не на лейтенанта. Тройку высланных капитаном на остров Грив с предписанием не покидать замка Гоэллон оставалось только пожалеть…
— Бернар, сядьте. Вы что-то не то говорите. Лучше скажите, а шести человек не мало?
— Вы думаете, баронесса Брулен с пониманием отнесется, если я туда отправлю роту? — Кадоль сел, сложив руки на коленях. — Я вот сомневаюсь. Мы будем действовать на основании сведений, сообщенных, прости Мать Оамна, шестнадцатилетней свистушкой. У которой хватило дурости отослать всех солдат и прислать такое письмо — одновременно! Что, если половина ей просто примерещилась? Если этот самый молодой барон ей ручку вовремя не подал или там платье застегнуть отказался?
— Какое платье? — изумился Саннио.
— Девица Къела имеет свойство обращаться к людям со странными просьбами. А когда на них реагируют должным образом — обижаться. — Бернар был необычно туманен. Обычно он четко объяснял, что имеет в виду, но юноша посмотрел на него в упор и понял, что ни слова, кроме уже сказанного, не дождется. — В общем, боюсь, что большее число солдат будет поводом для ссоры между баронессой Брулен и герцогом Гоэллоном. Это нежелательно. А так… трое останутся при девице, трое вернутся с подробным докладом.
— Но речь идет еще и о принце крови!
— Принц Элграс отправился со своей охраной. Среди нее — не меньше трех агентов королевской тайной службы. Они сумеют проследить за наследником. Впрочем, если вы считаете иначе, я готов выполнить приказ.
— Нет. Наверное, вы правы. Не знаю… Жаль, что письмо от дяди мы сможем получить не раньше, чем через две седмицы…
— Скорее уж, через три. Три — ждать ответа от господина герцога, еще две — на дорогу до Бру. Почти девятина. А девица Къела уже три седмицы сидит в замке без охраны, и одним Сотворившим ведомо, что с ней может случиться, если все так, как она пишет…
Бернар еще ни разу не был таким мрачным и многословным. Саннио же чувствовал, что еще немного, и сам он начнет мямлить, хлюпать носом и размазывать по щекам слезы. Дядя оставил его в столице для того, чтобы он решал проблемы, связанные с тройкой воспитанников — и что? Племяннику вообще ничего дельного в голову не приходило! Ни одной толковой мысли. Самому поехать в Брулен? Звучит неплохо, но ведь еще и Бориан пропал… Оставить это на Кадоля и все-таки уехать? А если в столице еще что-нибудь случится? Герцог Алларэ арестован, а дурацкие правила насчет командования расквартированными в столице полками король так и не отменил. Значит, алларские полки не смогут ни в чем принять участие. Если еще и Саннио уедет… Передать полномочия Кадолю нельзя, он уже выяснил. Конечно, новый комендант (временный) пока что цел и невредим, но — кто поручится, что его не постигнет судьба предшественника?
Тела двух заместителей прежнего коменданта нашли в подвале заброшенного дома на окраине Собры. Они были задушены, потом похитители забросали тела соломой и попытались ее поджечь. Опознали их по перстням и прочим украшениям…
— Не могу ж я разорваться! — вслух пожалел Саннио.
— У вас есть люди, которым можно доверять, — напомнил Бернар. — У герцога Гоэллона достаточно верных вассалов. Значит, и у вас.
— Но решать-то все равно мне…
— Решать — вам, — согласно покивал капитан охраны. — А вот делать могут и другие.
— Я их не знаю!
— А вы меня спросите, молодой господин.
— Хорошо, спрашиваю. Не следует ли мне отправить в замок Бру кого-либо из вассалов герцога Гоэллона? Если, конечно, они меня послушают…
— Вы хоть что-нибудь из оставленных господином герцогом документов прочли? — Кадоль воплощал собой всю скорбь мира. — Там есть такая грамота. В сером футляре.
— Дядя не велел читать эти документы без повода.
— Письмо Керо — не повод? Что ж тогда повод?
— Будьте так любезны, принесите эту грамоту. — Если Бернар считает позволительным издеваться над Саннио в подобный момент, то пусть пройдется по этажу, тем более, что у него и хранится ключ от кабинета дяди Руи. — Сейчас.
Из принесенной грамоты Саннио узнал, что на время отсутствия герцога Гоэллона в Собре обладает полным и неограниченным правом отдавать распоряжения от его имени всем вассалам рода Гоэллонов, и эти распоряжения подлежат неукоснительному выполнению так, как если бы их отдавал лично герцог Руи-Энно Гоэллон.
— Может, Шеннору приступом взять? — улыбнулся Саннио. — Как вы думаете, дядя одобрил бы?
— Крайне сомневаюсь… — Шутка Кадоля не насмешила.
— Ладно, тогда подскажите, кого отправить в Брулен. И в Скору, если понадобится, — наследник с полными и неограниченными правами решил обсудить все сразу.
— В Брулен я рекомендовал бы отправить Шарля Готье. Его младший брат в чине капитана служит в Северной армии, а старший недавно вышел в отставку. В Скору — Франсуа Файе. Его сестра замужем за генералом Эннингом, так что визит любящего брата никого не удивит. Оба сейчас в столице.
Повод для отправки владетеля Файе в гости к сестре появился в тот же вечер, когда прибыл курьер из Скоры. Этот лейтенант гвардии оказался куда толковее того, что так неудачно съездил в Брулен, но пользы в этом не было ни на ломаный серн. То, что лейтенант подробнейше изложил все перипетии розысков, конечно, могло согреть сердце Кадоля, но длинный скучный рассказ не привнес ни толики ясности.
Примерно миль за тридцать до замка Скорингов Бориан Саура таинственным образом исчез. Вместе с четырьмя гвардейцами, тремя лошадьми, двумя телегами, двумя слугами, каретой и кучером. Просто взял — и испарился. Въехал в реденький перелесок, который можно было просмотреть насквозь от края до края — и не выехал. Средь бела дня. С утра процессия мирно выдвинулась из придорожной харчевни, где люди переночевали и позавтракали. Днем они должны были оказаться возле деревни Берниссар. Однако ж, не оказались, наплевав на то, что должны были. Свернуть с дороги было некуда. На десять миль вокруг лежали распаханные поля, и карета там попросту бы застряла.
