Он плыл в лодке по озеру, устремив свой взор на лучезарный лунный серп, парящий над водой. Из серпа, словно у основания водопада, вытекала искрящаяся лава, озаряя озеро оранжевым причудливым светом. Роман заметил посреди воды остров и стоящую на его берегу человеческую фигуру. Подняв со дна лодки весло, Роман неспешно поплыл вперёд.
Когда лодка коснулась земли, Роман ступил на берег. Он посмотрел на девушку, которая предстала перед ним: она была одета в закрытое синее платье; из-под чёрных волос, ниспадающих шёлковыми локонами до самого пояса, торчали острые уши. Роман посмотрел в её голубые глаза и спросил:
— Заувен?
— Здравствуй, Роман.
На её сером лице не было ни единой морщинки. Она была молода и прекрасна.
— Вы выглядите… иначе.
Заувен беззаботно рассмеялась бархатистым смехом, и Роман не сдержал улыбки.
— Здесь я могу вернуть свою молодость, могу быть тем, кем захочу, — сказала она. — Как и ты.
Он посмотрел на свои руки, на потрёпанный бесформенный балахон и босые ноги.
— Я жив?
— Конечно, — сказала Заувен. — Отныне ты служитель тишины. Перед тем, как ты проснёшься, ты можешь получить ответы на свои вопросы.
Она неторопливо пошла вдоль берега, и Роман присоединился к ней.
— В этом месте мы можем говорить на любом языке, — продолжила Заувен, — и всё равно поймём друг друга.
— Расскажите мне об учении.
— Никто достоверно не знает, как появился наш мир, — произнесла Заувен. — Но сначала была пустота, а после — тишина. И в этой тишине зародилась Заякнар.
— Кто это?
— Богиня тишины. Она породила мой род, мою расу, — сказала Заувен, а после секундной паузы сухо добавила: — Когда-то это помнил каждый эльзеар.
— Вы были жрицей? — спросил Роман.
— Я до сих пор остаюсь ей, — сказала Заувен. — Но в последние столетия наша вера потеряла былую силу, и даже я начала черпать знания в других школах.
— Почему?
— Ещё очень давно, задолго до моего рождения, эльзеары начали смешиваться с людьми. Этот союз стал причиной появления новой расы — эльфов. Некоторые из них были по-прежнему похожи на нас, но многие переняли черты людей. Они почти полностью растеряли способность к долголетию: благословение Заякнар теперь обходит их стороной.
Чем больше новых слов произносила Заувен, тем больше образов всплывало в голове Романа — он действительно понимал всё, что она говорила.
— Эльфам и людям наша вера была чужда, — сказала Заувен. — Им не нравится тёмная ночь, им не нравятся тени. Тьма стала пугать их. За короткое время даже некоторые эльзеары начали соглашаться с этим мнением.
— Ваше учение…
— Наше, — улыбнувшись, перебила его Заувен. — Теперь ты часть веры.
— Наше учение заставляет делать что-то… плохое?
— Нет, конечно нет, — поморщилась Заувен. — Я понимаю, о чём ты беспокоишься, но учение Заякнар никогда не приносило боли ни своим служителям, ни приверженцам других религий. Просто… — Она на мгновение умолкла, а потом, тихо хмыкнув, сказала: — Просто эльфы и люди тянутся к чему-то светлому и доброму.
Роман отчётливо услышал в её словах язвительный сарказм.
— Клятва, о которой вы говорили, — произнёс он. — Что вы имели в виду?
— С чего бы мне начать? — протянула она.
Заувен взяла небольшую паузу. Они шли по песчаному берегу, пока не наткнулись на широкую резную скамью. Откуда ни возьмись в воздухе появились пышные подушки, и Заувен, схватив и подложив под себя одну из них, удобно уселась и откинулась на спинку скамьи. Роман же сел прямо на землю и уставился на озёрную гладь.
— Наша планета, Террая, в основном поделена между людьми и эльфами, — сказала Заувен. — И если эльфы постепенно ушли в центральную часть Первого Света, то люди раскинулись по всему миру.
— А эльзеары?
— Мой малочисленный народ остался жить на Востоке. С одной стороны нас окружали люди, с другой — бескрайний океан. Мы граничили с Королевством Лисон и долгие годы жили в мире. Нападение лисонцев стало для нас большой неожиданностью.
— Вы проиграли? — спросил Роман.
— Нас осталось слишком мало, — разочарованно произнесла Заувен. — Ни о какой победе не шло и речи: нас сокрушили за несколько часов. Мой дорогой брат, главный жрец, до самого конца не покидал храм тишины.
— Он решил сражаться?
— Нет, — грустно улыбнулась Заувен. — Посланец с границы успел передать нам, что лисонцы уничтожали все малые храмы. Мой брат всего лишь хотел защитить свой родной дом. Он хотел уговорить магов и солдат остановиться и не трогать священное место, а я не могла оставить его одного.
— Это очень похоже на историю Земли, — промолвил Роман.
— Лисонцы хотели уничтожить чужую культуру и веру, — сказала Заувен. — И я могу их понять их цели, но не перестану презирать каждого из них.
— Что случилось с вашим братом?
— Когда стало ясно, что враги не остановятся, брат пожертвовал жизнью и запечатал свой дух в храме, спрятав его от чужих глаз. С тех пор храм скрыт в тени и откроется только настоящему служителю тишины.
— Как вам удалось уйти?
— Мой брат знал, что я способна создать портал рядом с большим источником силы. Лисонские маги не дали бы мне переместиться в другое место Терраи, но никто из них и предположить не мог, что я открою портал в другой мир, — сказала Заувен. — У меня не было времени на раздумье: это был мой единственный опыт, поэтому я выбрала первую попавшуюся планету, которая была наполнена силой. Я покалечила своё тело, но осталась жива. Так я оказалась там, где мы с тобой и встретились.
— Ваш брат не мог уйти с вами? — тихо спросил Роман.
— Он был по-настоящему талантливым магом, но признавал только учение Заякнар, — ответила Заувен. — Он не владел теми знаниями, которые могли бы сохранить его жизнь. Возможно, мне стоило попытаться забрать его с собой, но я уверена, что он никогда бы не простил мне такого своеволия.
— Вы поклялись отомстить?
— Нет, — сказала Заувен. — Я поклялась освободить душу моего брата. Для такого, как он, смерть не станет концом — начав новый путь, он способен сохранить знания о прошлой жизни.
После этих слов у Романа отлегло от сердца: её клятва была бескорыстной и по-настоящему благородной.
— И вы тоже можете вспомнить свою прошлую жизнь после смерти? — спросил Роман.
— Не знаю, — улыбнулась Заувен. — Когда-нибудь я покину твоё тело и выясню это. Я слишком увлеклась искусством колдовства и стала уделять своей вере меньше внимания. Богиня Заякнар не требует поклонения, но не зря старики говорили, что её учение — для терпеливых.
— Сколько вам лет?
— Четыреста восемьдесят.
— Я думал больше, — задумчиво произнёс Роман, и только потом понял, что он ляпнул.
Он повернулся к ней с раскаивающимся выражением лица, и Заувен неожиданно громко рассмеялась.
— Даже для эльзеара это достаточно долгий срок, — сквозь смех сказала она. — Не думай, что мы живём тысячелетиями.
— Я просто привык, что существа, подобные вам, живут намного дольше, — оправдался Роман.
— Подобные нам?
— В нашем мире есть много историй, связанных с тёмными… с эльзеарами и эльфами.
Заувен едва заметно приподняла брови и заинтересованно взглянула на Романа.
— Правда?
— Эти истории всегда считались мифом, — ответил Роман. — Выдумкой.
— Мифы не возникают на пустом месте, — кивнув своим мыслям, произнесла Заувен. — Миры, между которыми можно создавать порталы, удивительно похожи и неотрывно связаны друг с другом. Я слышала легенды, что боги перемещались от мира к миру, и чем дальше простилался их путь, тем изменчивей всё становилось.
— Время между нашими мирами идёт одинаково?
— Скорее всего, да. Это нам предстоит узнать, — сказала Заувен. — Когда-нибудь ты расскажешь мне и о своём доме, но сейчас тебе пора проснуться.
— Подождите, — поднялся на ноги Роман. — Я согласился помочь вам, но что мне делать?
— Я не знаю, куда именно привёл нас портал. Я буду смотреть твоими глазами и приходить во время сновидений.
