года или около того. У здешнего времени свои закидоны. Иногда оно останавливается. А иногда мчится вперед большими скачками. Такова уж жизнь рядом с перевозчиком. Послушай, мистер Прайс, тебе надо…
– Уоллес.
Нельсон моргнул, как филин. И за этим последовало:
– Уоллес, тебе нужно позаботиться о себе. Камерон не имеет к тебе никакого отношения. Ты ничего не можешь для него сделать. Как далеко ты успел уйти, прежде чем наткнулся на него?
Уоллес хотел было сделать вид, что не понимает, о чем говорит Нельсон, но вместо этого произнес:
– До автозаправки.
Нельсон присвистнул:
– Нужно отдать тебе должное, это дальше, чем я думал. – Он, казалось, немного посомневался. – Тот мир для живых. Он больше не принадлежит нам, усопшим. И те, кто пытается остаться там, теряют себя. Неважно, как это называть – безумием или другим видом смерти. В тот самый момент, что ты выбегал в эту вот дверь, он начал затягивать тебя. И чем дольше ты оставался бы там, тем хуже бы тебе пришлось.
Уоллес, ужаснувшись его словам, сказал:
– Но я был там. Несколько дней. Мэй появилась рядом со мной только на моих похоронах.
– Процесс ускоряется, как только ты оказываешься в «Переправе Харона». И если ты попытаешься покинуть это место, с тобой произойдет то же, что и с Камероном.
Уоллес сделал шаг назад:
– Я здесь в ловушке.
Нельсон вздохнул:
– Это не…
– Это именно что ловушка. Вы говорите мне, что я не могу уйти. Мэй похитила меня и доставила сюда, и теперь я чертов узник!
– Ну и чушь ты порешь. В задней части дома есть лестница. Я доведу тебя до четвертого этажа. Там есть дверь. Ты можешь пройти через нее, и все это исчезнет. Ты оставишь сей мир позади и будешь ощущать одно лишь спокойствие.
И тут до Уоллеса дошло то, чего он прежде не учитывал. Хотя это было ясно как день.
– Вы до сих пор здесь.
Нельсон бросил на него настороженный взгляд:
– Да.
– И вы мертвы.
– От тебя ничего не скроешь, верно?
– Вы не осуществили переход, – голос Уоллеса взлетел. – И значит, все, что вы говорите, яйца выеденного не стоит.
Нельсон положил ладонь на руку Уоллеса и сжал ее сильнее, чем тот ожидал.
– Это не так. Я бы не стал лгать тебе – о таком не лгут. Если ты покинешь это место, то кончишь как Камерон.
– Но с вами же этого не произошло.
– Верно, – медленно проговорил Нельсон. – Потому что я никуда отсюда не уходил.
– И как долго вы…
Нельсон фыркнул:
– Невежливо расспрашивать кого-либо о его смерти.
Уоллес побледнел и, что было нехарактерно для него, сконфузился:
– Я не хотел…
Нельсон рассмеялся:
– Да я шучу. Стараюсь получать удовольствие везде, где могу получить. Я мертв вот уже несколько лет.
Уоллес пошатнулся. Несколько лет.
– Но вы все еще здесь, – еле слышно проговорил он.
– Да. И у меня есть на то свои причины, неважно какие. Я остаюсь здесь, потому что таков мой выбор. Я знаю, чем рискую. Я понимаю, что это значит. Меня пытались выгнать, но я не дался. – Он покачал головой. – Но это никак не повлияет на то, что Хьюго нужно сделать для тебя. Оставайся здесь сколько заблагорассудится. Торопиться не следует, при условии что ты понимаешь: это место – последняя остановка перед переходом. Ты должен понять это ради твоего же блага. И тогда все будет в порядке. Смотри, вот и он.
Уоллес снова повернулся к окну. По дороге с засунутыми в карманы фартука руками и со склоненной головой шел Хьюго.
– Он такой хороший мальчик, – с любовью сказал Нельсон. – Эмпатичен до ужаса еще с тех пор, как был совсем крохой. Несет на своих плечах всю тяжесть мира. Прислушивайся к нему и учись у него, это пойдет тебе на пользу. Вряд ли ты когда-нибудь окажешься в лучших руках. Вспомни об этом, прежде чем начнешь обвинять его в чем ни попадя.
Мэй поджидала Хьюго на крыльце. Он посмотрел на нее и устало улыбнулся. Они заговорили друг с другом, их голоса звучали приглушенно, но отчетливо.
– Все в порядке, – сказал он. – С Камероном все… хорошо. Камерон – это Камерон. А как Уоллес?
– Он в доме, – ответила Мэй. А потом спросила: – Как считаешь, случившееся приведет сюда Руководителя?
Хьюго покачал головой:
– Скорее всего, нет. Но, бывало, имели место и более странные вещи. Если он здесь объявится, мы сумеем все объяснить ему.
– Руководитель? – прошептал Уоллес.
– Тебе лучше не попадаться ему на глаза, – пробормотал Нельсон, беря трость и направляясь к креслу. – Поверь мне. Это начальник Мэй и Хьюго. Довольно противный парень. Молись, чтобы тебе не довелось встретиться с ним. А если такое произойдет, то, думаю, придется делать все, что он скажет. – Он погладил Аполлона по спине. Пес, радостно лая, носился туда-сюда у двери. Она отворилась, и он отпрыгнул от нее. Вошла тараторящая с невероятной скоростью Мэй, вслед за ней шел Хьюго. Аполлон принялся нарезать круги вокруг них обоих. Хьюго вытянул руку. Аполлон обнюхал его пальцы и попытался облизать, но его язык прошел сквозь руку Хьюго.
– Все в порядке? – спросил Хьюго, Мэй тем временем не отрывала взгляд от Уоллеса.
Нет, Уоллес был далеко не в порядке. Ну какой тут мог быть порядок?
– Почему вы не сказали мне, что я пленник?
Хьюго вздохнул:
– Дедушка.
– Что такое? – вскинулся Нельсон. – Нужно было хорошенько припугнуть его, до посинения. – Он помолчал, раздумывая над чем-то. – Почему тебе это в голову не пришло? Ты ж и сам голу…
– Дедушка.
– Я стар. И мне дозволено говорить все, что мне заблагорассудится. И тебе известно об этом.
– Моя головная боль, – пробормотал Хьюго, но Уоллес заметил ласковую улыбку на его лице. Крюк тихо подергивался у него в груди, теплый и будто мягкий. Хьюго перевел взгляд на Уоллеса, и улыбка исчезла с его лица. – Пойдемте со мной.
– Я не хочу проходить в дверь, – выпалил Уоллес. – Я не готов.
– Дверь? – повторил Хьюго.
– Там, наверху.
– Дедушка.
– Ась? – Нельсон приложил руку к уху. – Что-то я плохо тебя слышу. Глохну, должно быть. Горе мне! Будто моя жизнь и без того не была тяжела. Не говорите со мной сегодня, я должен собраться с мыслями.
Хьюго покачал головой:
– Я до тебя еще доберусь, старик.
Нельсон фыркнул:
– Ты не прав.
Хьюго посмотрел на Уоллеса:
– Я не собираюсь подводить вас к двери. Я сделаю это, только когда вы будете готовы. Обещаю.
И Уоллес, сам не зная почему, поверил ему.
– А куда мы тогда идем?
– Я хочу
