гонял прочь этих прохвостов, всегда имевших обыкновение обчистить карманы любого члена клуба, достаточно пьяного или глупого, чтобы предоставить им такую возможность. В свою очередь, беспризорники издевались над дворецким всегда, когда выпадал шанс – привязывая палочки к головам в качестве рогов и изображая ужас при виде его устрашающих черт. Но на самом деле эти перепалки давно стали игрой между детьми и слугой. И теперь, увидев наручники на запястьях Утера, они проглотили издёвки и просто таращились на него в подавленной тишине.
Один из стоявших в самом конце группы мальчишек – щуплый, но отважный – подобрал вывалившийся из мостовой камень и прицелился в голову солдата, не защищённую ни шлемом, ни даже волосами. Он отвёл руку назад, готовясь бросить снаряд, но чья-то твёрдая ладонь прервала манёвр. Паренёк вскрикнул от неожиданности. Несколько человек оказались достаточно ловкими, чтобы незамеченными подобраться к уличным сорванцам, никого из них не насторожив.
Артус Цимбер, однако, когда-то и сам шнырял по тем же безнадёжным улочкам и искал убежища в тех же заброшенных лачугах, что эти дети теперь зовут своим домом. Годы походной жизни, полной путешествий, отточили те навыки выживания, что он здесь приобрёл – и укрепили их чуточкой приобретённой мудрости.
- Сделаешь только хуже, - предупредил Артус, высвободив предполагаемый снаряд из хватки паренька и бросив на землю.
Стук камня о камень привлёк злобный взгляд конвоира:
- Что происх?… - но когда он заметил стоящего среди детей мужчину, то прервался на полуслове и покачал головой. – Цимбер. Вижу, все ещё шаришься по выгребным ямам? Не пора ли тебе найти друзей своего возраста?
- Как только я их нахожу, Орсини, ты их тут же арестовываешь, - пересекая грязноватую, мощёную дорожку, он шутливо поинтересовался: - Что же он такого сделал – помял пальто не того человека в оперном гардеробе?
- Только то, что действительно имеет значение, - всё, что сказал Орсини.
Этот ответ заставил Артуса отступить на шаг. Он знал сержанта Орсини ещё с тех времён, когда он сам шнырял по этим улицам. Для Пурпурного Дракона – такое название носили самые доблестные из солдат короля – у него был на удивление гибкий взгляд на закон. Орсини позволил многим ворам избежать поимки – если они действительно в чём-то нуждались, и их преступления были продиктованы лишь выживанием, а не жадностью. Но одну вещь солдат принимал серьёзно – убийство. Он преследовал мужчин и женщин, обвиняемых в оном, со страстью, граничащей со слепой яростью. Будто бы каждое убийство было нападением лично на него самого.
- Меня обвиняют в убийстве нашего дражайшего графа Леонска, - подтвердил опасения Утер.
- Самое время кому-то с ним разобраться, - пробормотал под нос Артус, а затем, громче, уточнил: - А почему они решили, что ты переплюнул в этом деле других «почитателей» графа?
Слуга изогнул зловеще-острую бровь:
- Потому что я – дворецкий, а в библиотеке Браввортов чуточку больше тэйских детективных историй, чем нужно. В итоге свершилось – меня превратили в клише. Наверняка очень гордятся собой.
- Забыл упомянуть тот факт, что это ты оказался первым на месте преступления, - вклинился Орсини – голос жёсткий, тело напряжено. – И полклуба перед этим слышало, как ты угрожал смертью почтенному графу.
Подробности Утер адресовал в ответ Артусу, не вояке:
- Одна из крылатых обезьян сбежала из библиотеки, - пояснил он. – Я преследовал беглянку по всем задним залам, надеясь поймать до того, как леопард леди Элинны её учует. Во время погони я услышал звуки какой-то кутерьмы в одной из комнат. Когда дверь, наконец, удалось открыть – при втором свидетеле, - дворецкий намеренно выделил окончание фразы, но сержант Орсини абсолютно никак не отреагировал. – Тело графа было обнаружено… в весьма неприглядном состоянии.
Утер не стал даже объяснять свою угрозу графу Леонска. Не было необходимости. Артус и сам был в комнате отдыха в тот день, когда граф, используя методы, доведённые им до совершенства в бытность жалким пьянчугой, вызвал очень публичную и очень, прямо-таки пугающе яростную реакцию Утера. Дворецкий редко попадался на подобные приманки, закинутые членами клуба – настолько редко, что данный инцидент живо отпечатался в памяти всех, кто оказался ему свидетелем.
- Ну, - обронил Артус мгновение спустя, - с очищением твоего имени у нас не должно возникнуть особых проблем.
- Судя по использованию множественного числа, могу заключить, что ты поможешь доказать мою невиновность?
Орсини потянул Утера за руку, надеясь заставить того двигаться к зарешёченной повозке, ждущей выше по улице на главной дороге. С тем же успехом офицер мог пытаться сдвинуть здание Клуба Браввортов со своего магически укреплённого фундамента.
- Не трать время, Цимбер, - сказал он. – Городская стража проведёт собственное расследование.
Утер бросил короткий жёсткий взгляд на лысую макушку Орсини.
- И это в точности та причина, по которой мне нужен кто-нибудь хотя бы с толикой мозгов, чтобы найти настоящего убийцу, - дворецкий прорычал слова так, что конвоир задумался, как же глубоко укоренился демонический фасад слуги.
- Сделаю всё возможное, - уверил Артус. – Надеюсь то, что я не состою в клубе, никак не помешает.
- То, что ты не один из Браввортов, лишь ещё больше заставляет меня желать твоей помощи, - хмыкнул дворецкий. С лёгкостью стряхнув вялую хватку Орсини, он положил ладони на плечи Артуса. – Мою защиту не просто будет выстроить. Нужно учесть моё… состояние, а также особенности места убийства.
- Где?
- Комната Переговоров.
С этими словами Утер двинулся по узкой улочке. Орсини пришлось шевелиться, чтобы поспевать за ним – на каждые два широких шага слуги приходилось три его. Артус отстранённо наблюдал за ними. Его ум уже сконцентрировался на сложностях предстоящего задания.
Неверное заклинание, исказившее внешность Утера, сделало его невосприимчивым к любой другой магии, включая заклятья, которые городская стража использовала для определения правдивости утверждений подозреваемых. А ещё чарами не добыть никаких улик с места преступления. Комната Переговоров стала зоной «мёртвой магии» за пару дней до случившейся с Утером неприятности, причём из-за тех же сотрясших мир событий, из-за которых невинное заклинание вышло из-под контроля и изменило беднягу. Вызванная кризисом Смутного Времени нестабильность магического плетения превратила Комнату Переговоров в место магической пустоты, где ни одно заклинание не могло быть прочитано, а зачарованные предметы переставали работать.
Артус всё ещё обдумывал способы, которыми можно было преодолеть неожиданно возникшие препятствия, когда миновал порог Клуба Браввортов.
