— Что? — усмехнулся мужчина, когда лиса резко отвернула лицо, не желая чувствовать его дыхание на губах. — Не по нраву я тебе?
— Я жена князя! Княжна Лисбора!
Медведь засмеялся так громко и весело, что бусы на его шее зазвенели, ударяясь металлическими кольцами.
— Забавная ты, княжна, — с широкой улыбкой он смотрел на неё, не скрывая веселья. — На прощальном празднике грустила, на мужа не смотрела, ни разу с ним ласковым словом не обмолвилась, а как я предложил твою грусть унять, так зайцем ускакала с праздника. Думаешь, не заметил, что холодна ты к росомахе? Не слышал, что в княжестве болтают о дочери покойного Лиса? Что? Не правду сказал?
Кайра молчала, опустила взгляд, пытаясь всем видом показать, как ей неприятно находиться рядом с ним, но мужчина подмечал, что лисица приосанилась без присущей ей гордости, когда её схватили за шкирку и пару раз неприятно встряхнули. Словами.
— Ты сама знаешь, что никому там не нужна.
Молчит. Думает. Сомневается.
Тут и думать нечего. За всё время, что она прожила в Стронгхолде, добрыми к ней были единицы. Нянька Этна и княжна Итиль, которой не пришла по нраву болтовня росомах о супруге князя, а что до самого князя… Кайра вспомнила их последний разговор, закусила губу, думая, что лёгкая физическая боль поможет ей сдержать слёзы. Вот отчего ей так больно от мысли, что князю она безразлична? Враг же. Убийца её родителей! А тут… чувства?..
— Глупая женщина, — медведь поднял взгляд на тёмное небо, вздохнул. — Я тебя спас. Расценивай это так, — мужчина пришпорил коня, пустил его шагом.
***
Кайра не узнавала местность. Она никогда не бывала в Скогенбруне — Буром лесу, Медовом луге, княжестве Медведя. В детстве мать рассказывала ей истории о племенах, которые населяют землю, поклоняются своему тотемному зверю, который ведёт их по жизни. Обычаи каждого народа тесно переплетались с повадками зверя, а само животное естество выражалось в их внешности, характере, способностях и талантах — так было заложено Богами-Зверями давным-давно, когда мир родился в Эпоху Зари. Послы разных племён приходили в Лисбор, отдавали почести князю Лису, заключали с ним союз, и каждый уходил довольным в той или иной степени, потому что Лис был мудрым правителем и никогда не обижал ни свой народ, ни гостей, которые пришли к нему с миром.
Кайра и похититель провели в дороге несколько часов, но всадники росомах не показались. Кайра не слышала волнующего топота копыт, не слышала погони, которая вселила бы в неё надежду, что князь живой и она действительно ему важна. Всадник свернул с дороги. Их окружил густой лес, но владения Медведей по-прежнему оставались далеко. Кайра почувствовала, как холода Стронгхолда отступают. В этом месте начиналась настоящая весна, не похожая на родные края Лисбора, но более тёплая, мягкая и приветливая, чем в землях росомах.
Всадник спешился, легко снял её со спины лошади и понёс между деревьев к поляне, которую Кайра не заметила со стороны дороги. Мужчина разгрёб прошлогодние листья, усадил её под деревом на ковёр из мха, привязал лошадь к низкой ветви дерева, где она могла поживиться корешками и напиться росы по утру, собрал хвороста, соорудил костёр и сел напротив княжны. Кайра вела себя тихо, думала, как ей сбежать от медведя и добраться до княжества. Мужчина не закрывал ей глаза. Она могла вспомнить дорогу и вернуться, но для начала нужно украсть лошадь и обмануть медведя.
Костёр занялся, поднялся яркими языками пламени над сухой травой, мхом и ветвями, которые медведь складывал в причудливую форму, напоминающую старую лесную избушку. Попросил у защитника леса прощения, что разводит костёр ради тепла и пищи, попросил о защите от недругов и минующей их смерти, пока ночь не закончится. Медведь поднял взгляд на девушку, потёр ладони над костром. Кайра рассмотрела вырезанную фигурку медведя, которую мужчина носил на шее — оберег. Такие по поверью вырезали отцы, чтобы защитить сыновей, но материал для каждого защитного оберега отличался, если сын происходил из знатного рода. Так со временем обереги становились просто украшением из малахита, золота или сапфиров, которые послы племён дарили в качестве подношения и желания мира. На шее медведя был оберег из орешника — его народ верил, что это священное дерево произошло от их духа-защитника. Ни драгоценных камней, ни позолоты. Простой тонкий шнурок, на котором он держался, и с душой вырезанная фигурка зверя.
Кайра решила бы, что похититель из простого рода, но помнила, что в Стронгхолде они принимали сына князя — Визэра — одного из трёх медвежат Медведя Скогенбруна. Послы княжича не показывались. Кайра была уверена, что они не следуют за ними по пятам, но, возможно, они сбивают со следа людей князя, пока Визэр увозит её дальше в Бурый лес.
Медведь соскоблил с ветви дерева кору, придал концу древка остроту, сдул опилки в костёр и, удовлетворившись результатом, отложил ветку в сторону. Он не пытался заговорить с Кайрой — давал ей время всё обдумать и принять решение, но отведённое время подошло к концу. Визэр поднялся, не убирая ножа, подошёл к княжне, присел рядом с ней на колено. Кайра испуганно отпрянула от него, вжалась спиной в ствол дерева и отвернула лицо, ожидая, что он сделает что-то непристойное. Медведь взял её за связанные руки, продел остриё ножа между запястьями, натянул верёвку, но не разрезал. Кайра удивлённо посмотрела на него. Неужели отпустит?
— Руки развяжу — убежишь?
— Убегу.
— Другого не ждал.
Визэр усмехнулся, вспорол верёвки и отошёл от девушки, пряча нож за голень сапога. Кайра разминала затёкшие запястья, думала о поступке медведя. Обманчивая доброта? Пытается показать ей, что нечего бояться, и она может ему доверять? Или настолько уверен в собственном превосходстве, что никуда она от него не денется, а если убежит, то обязательно поймает?
— Есть будешь?
Медведь удивил её во второй раз. Из седельной сумки мужчина достал хлеб, который росомахи пожаловали ему в дорогу, солонину и сладкий мёд, налитый в бурдюк. Он разломал мягкий хлеб пополам, протянул половину девушке.
— Бери, не бойся. Росомахи пекли, старались.
Девушка воротила нос, но медведь не сдавался.
— Ты за вечер к еде ни разу не притронулась. Поешь, заболеешь.
«Какой наблюдательный!»
Кайра посмотрела волком, выхватила хлеб из рук княжича, но не поблагодарила.
«Ещё горячий…»
Визэр сел на пень, отломил от половины хлеба ещё половину и с четвертиной от каравая приступил к общей трапезе. Остаток он вернул в седельную сумку — оставил на утро для княжны, если проголодается. Он опустил взгляд, сделал вид, что судьба хлеба в руках девушки его не волнует, но украдкой наблюдал за лисой. Кайра с жадностью вгрызлась в кусок хлеба — ей понадобятся силы, чтобы убежать от медведя. Пусть думает, что она стала покорной и задумалась о своей судьбе.
Медведь достал пробку из бурдюка, протянул лисе.
— Будешь?
Кайра отвернулась.
— Ну как хочешь.
Визэр сделал несколько глотков сладкого мёда и вернул бурдюк в сумку.
— Ты меня убьёшь?
— А? — медведя поднял взгляд, удивлённо посмотрел на лису. — С чего бы мне это делать?
— А с чего украл?
Визэр улыбнулся.
— Потому что красивая девушка грустила.
Кайра нахмурилась. Она считала, что медведь лжёт и нарочно не говорит ей правду.
— Куда ты меня везёшь? В Скогенбрун?
— Не совсем, — Визэр снова подобрал какую-то ветку, начал стругать её наконечник. — Несколько дней погуляем по лесу. Через две недели росомаший князь войско к воротам Скогенбруна пригонит. Тебя выручать, — медведь хмыкнул, придирчиво осмотрел наконечник, продолжил срезать лишнее. — Успеем до его приезда. А если не пригонит… Значит, женщина ты свободная.
Кайра не чувствовала себя свободной. Другой мужчина решал её судьбу — разве это свобода?
— Зачем ты меня выкрал?
Визэр, который с самого начала пути и от первого знакомства всегда был весёлым мужчиной, шутившим шутки, изменился. Кайра заметила, что причина его действительно волнует, но не рассчитывала, что спустя столько попыток добиться от него правды, он скажет всё как есть, ничего не утаив.
