Annotation
Шерил – нервная, ранимая женщина средних лет, живущая одна. У Шерил есть несколько странностей. Во всех детях ей видится младенец, который врезался в ее сознание, когда ей было шесть. Шерил живет в своем коконе из заблуждений и самообмана: она одержима Филлипом, своим коллегой по некоммерческой организации, где она работает. Шерил уверена, что она и Филлип были любовниками в прошлых жизнях. Из вымышленного мира ее вырывает Кли, дочь одного из боссов, который просит Шерил разрешить Кли пожить у нее. 21-летняя Кли – полная противоположность Шерил: она эгоистичная, жестокая, взрывная блондинка. Грубостью и упреками Кли заставит Шерил открыть глаза на мир. «Первый нехороший человек» – трогательная в своей комичности история отношений, оригинальная в своем исполнении, захватывающая и прочувственная.
Миранда Джулай
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Эпилог
Благодарности
Об авторе
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
Миранда Джулай
Первый нехороший человек
Miranda July
THE FIRST BAD MAN
Copyright © M. July 2015
Перевод © Ш. Мартынова, 2017
* * *
Майклу Чедборну Миллзу
Глава первая
К приемной врача я подъезжала так, будто снималась в кино, которое смотрел Филлип: стекла в машине опущены до упора, волосы вразлет, лишь одна рука на руле. Остановившись на светофоре, я таинственно вперилась в даль. Кто она? – возможно, задумывались люди. – Кто эта женщина средних лет в синей «хонде»? Я продефилировала по подземной стоянке к лифту и нажала «12» непринужденным баловливым пальцем. Такой палец горазд на что угодно. Как только двери закрылись, я оглядела себя в зеркальном потолке и порепетировала, как поведет себя мое лицо, если в приемной окажется Филлип. Удивленно, однако не чересчур, да и Филлип будет не на потолке, а значит, шея так выворачиваться не станет. Всю дорогу по коридору я несла это лицо. Ой! Ой, привет! А вот и дверь.
Доктор Йенс Бройярд
Цветотерапия
Я распахнула ее.
Никакого Филлипа.
Оправилась я не мгновенно. Едва не развернулась и не отправилась домой – но тогда я не смогла бы ему позвонить и поблагодарить за рекомендацию. Секретарша выдала мне анкету «новый пациент», на планшете; я уселась в мягкое кресло. Поскольку строки, в которой значилось бы «кто порекомендовал», не было, я просто написала «меня послал Филлип Беттелхайм» по верху страницы.
– Не скажу, что он лучший на всем белом свете, – говорил Филлип на благотворительном вечере «Раскрытой ладони». На Филлипе был кашемировый свитер в тон бороды. – Поскольку есть один врач-цветовик в Цюрихе, который с ним запросто потягается. Но Йенсс – лучший в Эл-Эй и уж точно лучший на западной стороне. Он мне ноги от грибка вылечил. – Он поднял ногу и тут же опустил ее – я не успела понюхать. – Йенс бо́льшую часть года в Амстердаме и потому очень привередлив, кого тут ему принимать. Скажите, что вас послал Фил Беттелхайм. – Он записал номер на салфетке и пустился в самбу прочь от меня.
– Меня послал Фил Беттелхайм.
– Именно! – крикнул он через плечо. Остаток вечера он провел на танцполе.
Я уставилась на секретаршу – она знала Филлипа. Он, может, только что ушел; может, он прямо сейчас на приеме у врача. Об этом я не подумала. Заправила волосы за уши и стала приглядывать за дверью в смотровой кабинет. Через минуту оттуда вышла стройная женщина с младенцем. Младенец болтал кулоном-кристаллом на веревочке. Я проверила, нет ли между нами особой связи, сильнее, чем между ним и его матерью. Нет.
У доктора Бройярда были скандинавские черты и крошечные, укоризненные очочки. Пока он читал мою анкету «новый пациент», я сидела на мясистом кожаном диване напротив японской бумажной ширмы. Вокруг не наблюдалось никаких волшебных палочек и никаких магических шаров, но я изготовилась к чему-то в этом роде. Если Филлип верит в цветотерапию, мне этого достаточно. Доктор Бройярд спустил очки.
– Ну что ж. Глобус истерикус.
Я принялась объяснять, но он меня оборвал.
– Я врач.
– Простите. – Однако говорят ли настоящие врачи «я врач»?
Он молча осмотрел мои щеки, пыряя бумажку красной ручкой. На бумажке было какое-то лицо, обобщенное, подписанное «Шерил Гликмен».
– Эти пометки?..
– Ваша розацеа.
Бумажкины глаза были большие и круглые, а вот мои, когда я улыбаюсь, исчезают полностью, и нос у меня более картошечный. Зато зазоры между моими чертами – в безупречной соразмерности друг с другом. Пока этого никто не замечал. А еще мои уши: прелестные маленькие ракушки. Волосы я убираю за них и стараюсь входить в людные помещения ухом вперед – двигаясь боком. Он изобразил окружность на бумажкином горле и закрасил ее тщательными поперечными штрихами.
– Как давно у вас глобус?
– Время от времени примерно лет тридцать. Тридцать или сорок лет.
– Вы когда-нибудь от него лечились?
– Пробовала добыть направление на операцию.
– На операцию.
– Чтобы ком вырезали.
– Вы же понимаете, что это не настоящий ком.
– Все так говорят.
– Обычное лечение – психотерапия.
– Я знаю. – Объяснять, что одинока, я не стала. Терапия – это для пар. Равно как и Рождество. Равно как и вылазки с палаткой. Равно как и пляжные вылазки. Доктор Бройярд выгрохотал ящик стола, наполненный крошечными стеклянными бутылочками, и выбрал одну, с надписью «КРАСНЫЙ». Я прищурилась на совершенно бесцветную жидкость. Она мне во многом напоминала воду.
– Это эссенция красного, – сказал он отрывисто. Он ощущал мой скептицизм. – Красный – это энергия, которая лишь в грубой форме приобретает оттенок. Примите тридцать миллилитров сейчас и далее по тридцать миллилитров каждое утро перед первым мочеиспусканием. – Я проглотила целую пипетку.
– Почему перед первым мочеиспусканием?
– Перед тем, как встать и начать двигаться: движение повышает базальную температуру тела.
Я осмыслила сказанное. А что если человеку надо проснуться и тут же заняться сексом – до мочеиспускания? Такое тоже наверняка повысит ему базальную температуру. Будь мне тридцать с небольшим, а не сорок с небольшим, как сейчас, он бы сказал «перед первым мочеиспусканием или половым актом»? В этом загвоздка с мужчинами моего возраста: я почему-то старше их. Филлипу за шестьдесят и потому он, возможно, думает обо мне, как о женщине помоложе, почти девушке. Нельзя, правда, сказать, что он обо мне думает – я всего лишь некто, работающий в «Раскрытой ладони». Но это может измениться в мгновение ока; это могло произойти уже сегодня, в этой приемной. Это все еще может произойти, если Филлипу позвонить. Доктор Бройярд протянул мне анкету.
– Оставьте это у Рути, в приемной. Я назначил повторный прием, но, если глобус у вас ухудшится раньше, вам, вероятно, следует подумать о той или иной психологической консультации.
– А кристалл такой вы мне дадите? – Я показала на связку кристаллов, висевших на окне.
– Каплю солнца? В следующий раз.
Секретарша отксерила мою страховую карточку, попутно объясняя, что хромотерапия страховкой не покрывается.
