любоваться ее улыбкой, дышать ее запахом, таким легким, мятным, в отличие от тяжелых мускусных духов Магали, узнавать ее по звуку шагов — и радоваться каждой минуте. Да что там1 Он даже ее счастью будет рад!
Будет ревновать, тосковать, но будет радоваться за Каэтану. Пусть только будет счастлива.
Эс Хавьер благополучно проиграл партию, потому что понял одну печальную истину.
Никому он не позволит обидеть Каэтану Кордова. Никому и никогда.
Сам убьет любого, кто ее огорчит. Просто потому, что… влюбился? Или нет?
Ответа не было. Сварт мог бы чуть больше рассказать о том, что происходит с другом, но у драконов другая мораль. И он просто не понимал терзаний эса Хавьера.
Сложные существа — эти люди. Столько у них ритуалов, столько забот — с ума сойти можно! Ну и ладно. Сварт все равно своего друга любит. И с Виолой поговорит.
Глава 3
— итак, девочки, подводим итоги. По спискам все куплено?
— Куплено, — отчиталась Олинда. — Палатки, продукты, утварь — все есть.
— Одежда готова, — это уже Севилла.
— Родители мне написали. Они не против, — Кайа.
— Я была в библиотеке, — Фатима молчала до последнего. — Но у меня есть результаты.
— Фати? — насторожилась я.
Фатима единственная из нас была внучкой жреца. Да, в этом мире жрецы не обязаны блюсти целибат, равно, как и жрицы. Все по собственному желанию.
У деда Фати желания хватило и на жену, и на трех детей, младшей из которых и была мать Фатимы. Потом она, конечно, вышла замуж, родила детей, но дорогу к отцу не забывала. В храм Ортара, кстати говоря.
В главный столичный храм Ортара.
Фатима тоже деда любила и уважала, так что… прийти с мамой в гости? Ничего сложного. Вот покопаться в библиотеке было уже труднее, но и это поправимо. Что нужно искать, она знала, да и дед помог. Пожал плечами — мол, зачем тебе эти сказки, но спорить не стал. Что плохого-то?
Девочка не «Камасутру» просит, аналог которой, кстати, и в этом мире был, просто назывался он «Лепесток лотоса», девочка интересуется религией. Преданиями. Это полезно и нужно.
Итак, если брать краткий экскурс, богов в этом мире пять.
Сейчас. Сантор — война, Даннара — плодородие, Ортар — океан, Истион — погода и Лелея — жизнь.
Было — семь.
Варт — живые существа, во всех их проявлениях, от червяков до драконов. И кстати люди — тоже.
Аласта — мертвые.
И почему мне представилась этакая готичная красотка? Типа Мортиши Адамс?
Догадываетесь, что было дальше? Правильно, любовный треугольник. По преданиям, которые дед Фати считал откровенными сказками, Варт влюбился в Лелею. Оно и неудивительно, все ж богиня любви. А у него животные.
И нечего тут про зоофилию! Скажете, животные любить не умеют? По-настоящему?
Умеют. Просто их любовь и привязанность заслужить нужно. Их словами не обманешь, это не люди, о них действительно надо заботиться.
А вот Аласта влюбилась в Варта. Какое-то время бог отвечал ей взаимностью и метался между двумя красотками, но потом все же выбрал. Блондинку, увы.
Уступать никто из богов не захотел. Дальше… по преданиям, Аласта застала возлюбленного с соперницей, и прокляла его. Решительно и бесповоротно. Сделала что-то такое, отчего разрушились и ее храмы, и храмы Варта, а в океанах открылись провали, и из них полезли чудовища.
— Как я поняла, она прокляла Варта. Хотела Лелею, но не получилось. Хотя частично…
— У тебя есть текст проклятия? — тут же спросила я.
— Не вполне. Вот, смотрите… по преданиям, это записала одна из жриц храма Аласты. Перед смертью. Богиня была в ярости и отчаянии, и это сказалось на ее жрицах. Они погибли. Я списала слова, но толку?
Мы дружно уставились на бумажку.
— Предателю мой гнев и наказание. Пусть та боль, которую ты причинил мне, отольется твоим созданиям, пусть уничтожают их чада моего гнева, — медленно прочитала я. — Это понятно.
— Тогда читай и разъясняй, — потребовала Фати. — Потому что мне НЕпонятно.
— Подумай сама. Чада Варта — живые. Твари, выползая из моря, охотятся на них. В том числе и на людей. Если Аласта считала его предателем, она и создала химер. Вот они и ползут.
— Пусть предадут забвению и тебя, и тех, кто верил в тебя, и тех, кто служил тебе… это тоже объяснять?
Это девочки поняли.
— Пусть гибнут твои чада от моего горя и отчаяния. Пока не избудется срок или не дам я тебе прощения. Тут тоже все понятно. Любое проклятие накладывается с ограничивающими условиями. Иначе не сработает.
— Я не знала? — удивилась Севилла.
— Мы можем орать и проклинать неделями, — пожала я плечами. Не сбудется. А вот ведьмы в сказках… помните?
— Служанки Аласты, — передернулась Севилла.
— Да… вот они всегда накладывали проклятия с ограничениями. Помните?
Девушки переглянулись и закивали. Все проклятия накладываются или на срок — от года до ста лет, или с выполнением какого-то условия. Семь лет не мыться, не бриться, не стричь ногти… всяко бывает. Правда, в последней сказке герой хотя бы с ногтями справлялся. Не стричь — ладно, но грызть-то их можно? Вид не тот, но хоть когтями не клацаешь.
Это к тому, что любые условия можно обойти.
— Пусть дети мои придут на зов моей боли и отчаяния. Это кому-то непонятно?
— твари ползут к храмам Аласты? — предположила Олинда. И получила от меня улыбку.
— Лин, ты верно поняла. Но вот насчет Варта…?
— Тут я могу помочь, — отмахнулась Фати. — Храмы стараются строить рядом, вот и все. Выделяют какого-то бога больше, как в том же Санторине, но и остальных не забывают.
Мы переглянулись и сообразили. Конечно же, твари ползут к храмам Аласты, попутно пожирая тех,
