Жутко устав и находясь в самом мерзком настроении, я зашла в свою комнату уже тогда, когда за окном вовсю светило солнце. Упав даже не раздеваясь на кровать, я тут же забылась беспокойным сном и проспала так до самого вечера, когда Асдис разбудила меня и сказала, что принесла мне поесть. С трудом разлепив веки, я села и потерла глаза. Наверное, я выглядела такой мятой и неопрятной, но мне сейчас было все равно.
— Ты, вероятно, уже знаешь, что мой старший брат вернулся, — сказала девочка.
Я отсутствующе кивнула. Хотелось спать. Я откинулась на подушки и зарылась в них лицом. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось говорить и думать о Бьерне.
— И он снова может видеть! — продолжила Асдис, — Альрик говорит, что это чудо!
Я почти зарычала и, приподнявшись, так грозно посмотрела на девочку, что она сразу же все поняв, спрыгнула с постели и больше мне не досаждала. А я натянула на себя одеяло и снова заснула. Когда я проснулась, за окном было темно. Асдис в комнате не было. Я встала, переоделась и переплела растрепавшиеся во время сна волосы и только потом пошла на кухню, где застала суетящуюся Квету. Кухарка колдовала у плиты, и по всему помещению разливался пряный запах тушёного с приправами мяса. Бросив мне короткое приветствие, Квета продолжила свое занятие, а я налила себе травяного чая и отломив кусок еще горячего, пахнущего хлеба, села за стол и принялась есть. Но, даже не смотря на то, что я не ела почти сутки, кусок просто не лез в горло. Выпив залпом остывший чай, я вышла из дома, намереваясь подышать свежим воздухом. Во дворе было много людей, приехавшие со своими вождями воины и слуги. Я прошла мимо них и направилась прочь из поселения. Ноги сами, как то незаметно привели меня на утес. Я остановилась возле дома. В этот раз ворота были открыты. Я в удивлении увидела, что в окне горит свет, а из печной трубы валит дым. Когда под ноги мне прыгнула кошка, я едва не подскочила от неожиданности. Глаза Майи горели, отражая свет, идущий из окна.
— Вот, дура, — сказала я сама себе, — Говорила же, что больше не придешь сюда и вот опять стоишь здесь.
Я присела на камень, лежавший у ворот, и стала смотреть на окно. Кошка села рядом со мной, и затянула свою монотонную тихую песню. Время медленно текло. Я не знала, почему все еще нахожусь здесь. Я не чувствовала холодного ветра и просто сидела, без мыслей, без чувств, какая-то опустошенная и неживая. А когда в окне мелькнул темный силуэт, я внезапно вскочила на ноги и бросилась прочь с утеса и бежала до тех пор, пока не увидела огни, горящие в домах Харанйоля.
Как всегда, все самое интересное Квета узнавала первой и с удовольствием делилась с нами своими последними горячими новостями. Я поражалась, как она умудряется целый день не выходить из своей кухни и при этом все знать! Даже мы с Вестой, постоянно прислуживающие за столом вождя и его гостей, не были в курсе всех событий, произошедших за те два дня, во время которых шло празднование дня рождения Альрика. Оказывается, Йорван все-таки не сумел убедить Харальда поженить младшего сына и Гудхильд, вследствие чего Йорван с дочерью покинули поселение в такой спешке и гневе, что все начали предсказывать скорые столкновения с его людьми. Кратковременное перемирие закончилось возобновлением старой вражды. Но самые интересующие меня новости естественно касались Бьерна. Я не знаю, как Квета умудрилась узнать о том, что происходило за стенами зала совещаний, но она рассказала нам, что якобы Бьерн собирает своих людей, из тех, что захотят следовать за ним и собирается навсегда покинуть Харанйоль, забрав с собой только самое необходимое и свой корабль. Это очень расстроило меня. Я никогда не думала, что он поступит именно так. Бьерн постоянно появлялся в доме вождя, но оставался на ужин крайне редко и, как я не старалась привлечь его внимание, он попросту не замечал меня. Зато я видела, как радуется этому Хельга. Она постоянно следила за ним и злобно улыбалась на все мои попытки быть замеченной.
Прошла неделя. Я продолжала каждый день приходить к Отте. Наши отношения с горбуньей стали более теплыми, особенно когда я подлечила ее больные ноги. Я уговорила Гринольва сделать в домике травницы окно и теперь мы почти всегда занимались при свете дня, наслаждаясь свежим воздухом с моря. Отта заметно повеселела. Она многому научила меня и действительно знала о травах даже больше чем моя покойная тетка.
В один из последних теплых вечеров, выходя из домика горбуньи, я столкнулась с Альриком и Бьерном. Они стояли на берегу возле спущенного на воду корабля и о чем-то беседовали. Заметив меня, Альрик заулыбался и я подошла к ним, старательно не глядя на Бьерна. Зато он, наоборот, смотрел на меня так пристально, что я почувствовала, как кровь приливает к щекам.
— Как успехи? — спросил он, кивая головой на домик Отты.
Я молча пожала плечами.
— Отта говорит, у тебя настоящий талант к травам, — продолжил Альрик.
Бьерн внезапно положил руку на плечо брата.
— Оставь нас ненадолго, — сказал он. Альрик посмотрел сперва на меня, потом на Бьерна и, кивнув, побрел по берегу в сторону Харанйоля. Когда он отошел на значительное расстояние, Бьерн взял меня за подбородок и, заглянув мне в глаза произнес:
— Мне было очень интересно посмотреть, как ты выглядишь, — сказал он, — Я сразу узнал тебя, едва увидел с тем дурацким кувшином в руках, просто не мог не узнать. Ты понимаешь, что я прихожу в Харанйоль только ради тебя.
На моем лице отразилось явное изумление, и Бьерн рассмеялся.
— Извини, что игнорирую тебя, но это только для твоего блага. Ты же знаешь Хельгу. Я боюсь, что она сможет причинить тебе вред, а меня не будет рядом, — внезапно добавил он вполне серьезно, — Ведь ты, как и я, прекрасно знаешь, кто она на самом деле. И она очень опасна.
Я стояла глупо глядя ему в глаза и не знала, что ответить. Но понимала, что он помнит обо мне и это наполняло мою душу ликованием.
— Ты не такая как Хельга, но ведь ты все-таки ведьма? — спросил он.
Я покачала головой.
— Я целительница, — наконец произнесла я, — Я не могу причинять людям вред, иначе потеряю свой дар.
Бьерн поднял руку и прикоснулся пальцами к моим волосам. Я вздрогнула и попыталась отстраниться, когда он неожиданно произнес:
— Я еще не поблагодарил тебя за свое спасение и за то, что ты вернула мне возможность жить нормальной жизнью, — с этими словами он привлек меня к себе и поцеловал. От прикосновения его губ у меня подкосились ноги, и закружилась голова. И, чтобы не упасть, я была вынуждена обхватить его за талию, а он все не отпускал меня от себя и, зарывшись лицом в мои волосы прошептал:
