Рихарт сделал то, что удавалось редкому мошеннику: Лорис остался заинтригован! Наигранность и актерский апломб, который так нравился бестолковым мужланам и доверчивым деревенским девчонкам, старосте был ни по чем. Его беспокоил контракт. Даже самые наглые жулики не смели заикаться больше, чем о ста серебра. Этот запросил двести, но оплату брал только за выполненную работу, в отличие от остальных прощелыг. Ни один уважавший себя плут не стал бы работать на таких условиях. У каждого находилось оправдание для какого-никакого аванса — траты на вызов духов и всякую подобную чушь.
— Запросил большую награду, обещая, что избавит нас от страшной напасти, — Лорис хмыкнул и погладил лоб, — и ведь избавит!
Неожиданно лицо старосты засветилось от восторга. Не зря же его избрали управителем, пусть и в такой никчемной деревушке.
Старик подозвал двух молодых подмастерьев, которых считал самыми смышлеными из всех жителей деревни. Оба товарища всегда оставались лояльны и поддерживали его, так что на них старик мог вполне положиться. Он шепотом дал им короткие указания, заговорщически посмотрев по сторонам. В эту ночь Рихарта ждала хитрая ловушка. Оставалось дождаться, когда захлопнется ржавый медвежий капкан.
Тем временем, не подозревая о готовившейся засаде, Арвин прогуливался по центральной улице деревни. Шагал он медленно и рассеяно глядел по сторонам. Его часто принимали за обычного бездельника, сопровождавшего знатного рыцаря.
— Да вы только посмотрите, кто пожаловал на обед к людоеду!
— Мальчик, где ты потерял своих родителей?
— Проваливай отсюда, шалопай, пока я не спустил на тебя собак!
Такими речами обычно встречали его улицы городов и деревень. Странно, но в разных селениях люди почему-то кричали одно и тоже. Арвин догадывался о причине подобных грубостей. Их группа редко гостила там, где жили счастливые люди. Может быть, так народ выражал свой протест или избавлялся от накопившейся злости. Он понимал, чем они занимались и жаловаться тут было не о чем.
Каждый мог заподозрить в них обманщиков, и каждый был бы прав. Почему тогда их до сих пор не схватили? Да, по той же причине, по которой стать жертвой мошенника куда проще, чем жертвой вампира. Дело тут вовсе не в том, что жуликов много, а вампиров — нет. Коварный кровопийца, а его многие считают таковым, не полезет в дом, обвешенный чесноком. Мошенник же сделает это с превеликим удовольствием.
Как так получается? Услышав, что под боком завелся вампир, человек пугается, впадает в крайности, доходящие порой до абсурда. Он уже нарядился с ног до головы чесночными гирляндами и облился святой водой, но этого недостаточно. Теперь ему нужно заручиться помощью охотника на вампиров. Здесь-то в игру и вступает Рихарт Гроза Ночи. Иногда мейстер называл себя Печальным рыцарем. Выбор прозвища очень зависел от его настроения.
Арвин внимательно осматривал деревню, уделяя особое внимание дорогам и улочкам. Делал он это отнюдь не из праздной любознательности. Как и другие мошенники, их группа избегала опасных испытаний. Рихарт, хоть и верил в свою безграничную силу, все же пока не рехнулся окончательно. Чаще всего грандиозный успех в сражении, на самом деле, оказывался просто убогой постановкой. Приходилось уповать на то, что среди местных не найдется какого-нибудь догадливого молодца, который заподозрит подвох в фокусе с «трофейной головой призрака в свете убывающей луны». Увы, из-за жадности Рихарта большинство талантливых идей Арвина выглядело дешево и неправдоподобно. Обычно люди быстро смекали, что их пытались одурачить.
Потому юный сквайр и обходил предстоявшее поле битвы, рассчитывая не бравые боевые маневры, а молниеносное отступление. Разгневанная толпа ему казалась порой страшней огненного мангуса из легенд!
На этот раз улицы были подозрительно тихими. Арвину не нравилось слушать упреки и насмешки, но подобная тишина его угнетала еще больше. Осматривая деревни и селения, он всегда чувствовал, как люди с презрением смотрели ему вслед.
В Крелье все обстояло иначе. Он видел их глаза. Жизнь научила его обращать внимание даже на всякие пустяки, а такие взгляды пустяком назвать было бы верхом безрассудства. На него смотрели с надеждой. Насколько же отчаялись эти люди, чтобы откровенно поверить в столь очевидную ложь?
Арвин никогда не страдал манией величия. Подобное отношение его скорее пугало, чем вдохновляло на подвиги. Не обнаружив в самой деревне никаких зацепок, он направился на погост, о котором услышал из разговор местных. Короткого исследования ему хватило, чтобы кое-что понять. В таверну сквайр возвращался бодрым шагом и старался случайно не перейти на бег.
— Мейстер, поднимайтесь! Нам пора убираться из этого проклятого места! — скороговоркой бросил он, заходя в небольшую гостевую комнату.
— Ну, вставайте же! — продолжил настаивать Арвин. Он хотел закричать, но вспомнил, какие тонкие стены и чуткие уши были вокруг, и передумал.
Благородный рыцарь звучно посапывал. Его широкие ноздри раздувались, как добротные кузнечные меха, тяжело перегоняя воздух. Все, что смог сделать незадачливый оруженосец — спихнуть своего командора с бока на спину. Беспечное сопение сменилось беспокойным завывающим храпом, таким звонким, что от могучих раскатов балки под потолком заходили ходуном.
— Самодовольный пьяный осел, ты угробишь здесь не только себя, но и меня за собой потащишь в могилу! — не выдержал Арвин и со злостью отшвырнул табурет, на котором сидел. Из окна еще проглядывал свет, но времени оставалось в обрез.
— Это же настоящая западня! — отчаянно пожаловался себе молодой оруженосец, тяжело опустился на койку и обхватил голову руками. В углу завозилась, заскреблась мышь. Обычно Арвин не замечал храп мертвецки пьяного Рихарта, но в этот вечер он выводил его из себя и мешал сосредоточиться.
— Все, хватит с меня! Пора начинать новую жизнь, — оруженосец подошел к ветхому мешку со своим бедным скарбом, схватил его и уже собирался выйти за порог, но вдруг остановился.
На столе лежали объедки после пьяного застолья. Арвин стоял и в нерешительности теребил потертые рукава изношенного костюма, потом сгреб остатки еды в котомку и быстро написал короткую записку. Пригвоздив ее ножом к столу, он взял бутылку вина, слил остатки в угол комнаты и вернул ее на место.
Арвин хотел убедиться, что мейстер прочитает послание. После стольких лет он не мог оставить наставника в неведении.
Глава 9. Скорый отъезд
Ты будешь скучать по мне, как скучаешь по первому снегу?
Услышав странный голос, Эрик присел от неожиданности. Мурашки побежали по его спине. Пока он старался отдышаться, его спутник успел уйти вперед. Старик догнал мальчика, схватил за плечи и посмотрел ему в лицо.
— Почудилось. Просто иллюзия. С годами становится совсем страшно! — пронеслось в голове, а из груди вырвался вздох облегчения.
До берега озера оставалось совсем недалеко. Каждый думал о своем, и дорога прошла в неловкой тишине. Правда, когда они пришли на место и сели у самой кромки воды, старик поворочался и произнес.
— Кстати, существуй гидра на самом деле, никакому отряду, да даже армии не удалось бы с ней справиться. Людям такое вообще не под силу, — сказал он с горькой усмешкой и поглядел в сторону леса. Уже давно все могло рухнуть к чертям! Каждая поездка могла стать последней.
— Сэр? — спросил Найджел. Он справился с удочкой быстрей обычного и уже тянулся за наживкой.
— Все забыл, как и обычно, — радостно подумал Эрик. Волнения оказались напрасными, ничего не изменилось. Мистер Барлоу тряхнул головой, словно отмахиваясь от назойливых насекомых, улыбнулся мальчику, но в ответ только загадочно промолчал.
Два круглых красно-белых поплавка мерно покачивались на легком ветерке, иногда создавая ложное впечатление поклевки. Жуки-водомерки скользили по водным просторам, изящно передвигая огромными лапками. Тут и там им приходилось огибать листья озерной лилии, которые поднимались из темного омута. С этого берега открывался замечательный вид на горы. Древними исполинами стояли они далеко-далеко на западе, вершинами пронзая темные, грозовые облака. Черные тучи порой немного расступались и тогда казалось, что пики гор покрылись снегом.
