— Почему тут не растет трава? — Ринна огляделась и наморщила нос, как делала всегда, когда не понимала чего-то. — И песка столько, будто мы у моря.
Лисс наконец разогнулся, но заговорил не сразу, а только когда убедился, что не будет задыхаться после каждого слова.
— Тут ничего не растет. На этом месте Вассара Серая Ведьма провела первое из своих жертвоприношений — это когда ее слуги вырезали сердца у девяти тысяч человек.
— А, точно, — Ринна кивнула. — Берег Скорби, помню. Ну и место ты выбрал для пробежек!
— Самое подходящее место, — ответил он, поморщившись, — сюда никто не приходит и не достает меня вопросами о тех видениях, суде и прочем. Последнее время всем от меня что-то надо!
— Вопросами? — повторила Ринна, вздохнула и прямо в своем роскошном платье уселась на мертвый песок. — Заставляют тебя опять рассказывать об этих пастях с зубами в два ряда, которые ты видел на куполе над замком Тонгила? И о такой же пасти на лице Айне, которого на самом деле там не было, а был магистр Драу?
— Именно, — буркнул Лисс, присаживаясь рядом. И ладно бы с вопросами являлись только другие подмастерья — их, в конце концов, Лисс мог послать подальше — и не самыми приличными словами. Но интересовались и взрослые маги, и даже магистры — и Лисс не был самоубийцей, чтобы в преддверии суда наживать себе новых врагов. Приходилось отвечать подробно и вежливо.
Ринна задумчиво кивнула. Потом пожевала нижнюю губу, как обычно делала, собираясь сказать что-то неприятное, но колеблясь.
— Что? — Лисс уставился на нее подозрительно, — ты ведь не просто так сюда пришла? Говори, что случилось.
— Три дня назад я видела такую же пасть.
— Что?!! Где?
— На лице мачехи.
— Мачехи? Но… С тобой все в порядке? Ты не…
— Нет, я не пострадала. Никто не пострадал. Я сидела в саду, ела виноград и читала старые хроники, когда она подошла. Так получилось, что сперва я заметила ее краем глаза. У меня была пара мгновений, чтобы решить, что делать.
— И что ты сделала?
— Улыбнулась, поздоровалась и предложила угощаться виноградом.
— И?
— И ничего. Она взяла пару виноградин, пасть превратилась в обычное лицо, и мы мило поговорили.
— А потом? Ты никому не сказала?
— Никому. Я побоялась покидать долину сразу, чтобы это не выглядело как бегство, вернулась только сегодня… Лисс, я ведь не была у замка Тонгила, когда купол пытались пробить. Если то, что видел ты, можно списать на влияние его магии, то мое видение — точно нет! Ни в человеческих легендах, ни в эльфийских нет никаких упоминаний о подобных пастях на лицах людей или эльфов. Все хроники, которые я смогла просмотреть, молчат о подобном.
— Ты искала? Но учитель сказал, что мне эти пасти точно привиделось. И ты с ним согласилась. Я и сам так решил…
— На самом деле я сомневалась. Лисс, я тебе знаю. Ты никогда не отличался богатым воображением. Все наши детские игры придумывала я, все приключения. И тут такое.
Лисс вскочил на ноги, сделал несколько шагов. Остановился. Повернулся ко все еще сидящей сестре.
— Если это не видения, то пасти реальны. Эти зубастые твари реальны!
— Возможно, — Ринна отвела взгляд от брата и посмотрела на лес, расстилавшийся через реку от них. На той стороне берег был обычный, как берегу лесной реки и положено быть — никакого красного песка, только трава, высокая, жадная до влаги. Часть деревьев уже потеряла свою листву, но лес еще не выглядел голым, красуясь пятнами желтых и красных крон. — Возможно нет. Возможно, это какое-то изменение, вызванное магией Тонгила и поразившее тех магов, которые пытались уничтожить купол над его замком.
— Тогда при чем тут твоя мачеха?
— Она была у замка Тонгила две недели назад. Тоже пыталась помочь. Ты же знаешь, для эльфийки у нее очень хороший уровень Силы…
— И ты думаешь, Темный настроил заклинания таким образом, чтобы враги начали вот так изменяться? Тогда получается, это происходит выборочно, по какой-то особой Темной логике, или вообще случайно.
— Я не знаю, что думать, — Ринна вздохнула и обхватила себя за плечи. — Но возвращаться в долину к мачехе я точно не собираюсь, тем более что отца там сейчас нет, он в столице с новым императором. Лучше я побуду здесь, у учителя, а потом видно будет.
Лисс покачал головой.
— Нужно рассказать учителю…
— Стоит ли? Доказательств никаких. Мои слова против княгини. Сам подумай, как это будет выглядеть. И даже если учитель поверит, что я не придумала, что мне не показалось, даже если он промолчит и не скажет отцу. Что это даст?
— Ну…
— Самое главная проблема для учителя сейчас — это возвращение Тонгила. Не только для учителя, но и для всего Светлого Совета, и для отца, и даже для императора. Наши видения — это настолько несерьезно по сравнению. Это… это как рябь на воде.
Лисс вздохнул и потер лицо руками. Да, тут сестра была права. Лучше пока промолчать и выждать и, быть может, отыскать причину видений самим.
— Как считаешь, Тонгил станет мстить нам? — спросил он. — В смысле, нам с тобой? За то, что мы узнали о его тайне и рассказали жрецам Гиты?
— Это я, притворяясь спящей, подслушала его разговор с Митрилом, и это я рассказала, — поправила его Ринна, — ты, насколько помню, провалялся все это время без сознания и вообще ничего не слышал.
— Ну пусть так, — Лисс вздохнул. — Все же, какой это был шанс! Темный, потерявший память, забывший, как нужно защищаться. Такая тщательная подготовка, столько жертв, Радога, отданная ему на разграбление! И Светлейший не справился! А сейчас Темный воскрес и вернется еще злее, чем был… Знаешь, я бы на его месте отомстил всем, до кого бы смог дотянуться, и нам с тобой в первую очередь. И не важно, кто из нас подслушивал, а кто нет.
Часть 2
Глава 4
На столе стояла крохотная, плотно закрытая пиала, наполненная кровью. Заклинания, наложенные на сосуд, должны были сохранять кровь живой и пригодной для использования столько времени, сколько потребуется.
— Вы получите пять таких пиал. Эта — для тебя. Искать по родственной крови ты умеешь, — учитель благодушно улыбался.
— Как вам удалось найти эльфийских родственников Митрила? — Лисс потянулся к пиале, уже почти коснулся стекла и застыл. Даже сквозь стекло кровь излучала энергию, теплую и чистую. Очень знакомую энергию.
Подмастерье выпрямился и перевел взгляд на учителя, потом на сестру, стоящую чуть позади.
— И когда вы собирались мне это сказать? А?
— Сказать что, Лисс? — тем же возмутительно благодушным тоном спросил учитель.
— Что мы будем искать Митрила, используя кровь Ринны! Это ведь значит, что он не просто какой-то полукровка! Он из княжеской семьи? Ринна, твой сводный брат по отцу?
— Не совсем. Он сын Азирила, мой кузен. Но он не признан, не взят в Ветвь, так что официально он для нас не существует. Отец заставил меня пообещать, что я не скажу никому, даже тебе, если только ты сам не догадаешься.
— Ха! — Лисс бросил быстрый взгляд на пиалу с кровью. — Это каким слепцом я должен быть, чтобы не узнать твою Силу?
— Ну, отец плохо разбирается в нюансах человеческой магии, — Ринна улыбнулась умиротворяюще и немного снисходительно. Явно с самого начала рассчитывала, что Лисс все поймет.
— Но когда все выяснилось, почему не твой дядя, не Азирил, дал свою кровь?
— Отказался, — вместо Ринны ответил учитель. — Заявил, что он еще не настолько выжил из ума, чтобы довериться человеческим магам.
— Ты не представляешь, сколько отчетов и донесений мне пришлось перерыть, чтобы выйти на тех, кто хоть что-то знал о Митриле! — похвасталась Ринна. — А потом пришлось звать отца, чтобы заставить их говорить! Дядя держал все в тайне, а он, сам знаешь, не из тех, с кем стоит враждовать.
Лисс согласно хмыкнул. Он познакомился с Азирилом, когда сопровождал Ринну в Лазурную долину. На людей, даже на человеческих магов, Азирил смотрел с нескрываемым презрением, а полукровки, по его мнению, являлись извращением природы и не имели права существовать. Когда князь решил принять Ринну в Ветвь, Азирил пришел в ярость. Эльфы не докладывали людям о неладах в правящем семействе Лазурной долины, но до Лисса кое-что дошло. Похоже, отец Ринны тогда чудом усидел на троне.
