Нет. Не так.
Обязательно убьет. И возможность — будет. Умные люди не ждут милостей от судьбы. Они берут стерву за глотку и силой выдирают все, что им требуется. И никак иначе…
***
Собраться было несложно. Добраться до улицы Павлова — намного сложнее. Я и так-то не знала, где она находится, а после десяти лет отсутствия — тем более!
Пришлось лезть в интернет, выкапывать местонахождение улицы — и озадаченно чесать в затылке. Уж если это не у черта на рогах, то где — у черта?!
Улица Павлова оказалась в пределах города. Но…
Наверное, в каждом городе есть такие трущобы. Старые дома где-то кирпичные, где-то деревянные, построенные еще в начале прошлого века, а то и раньше. Снести их муторно и дорого. А газифицировать и обеспечивать водой — еще муторнее. Поэтому газ из баллона, водопровод из колонок и сортир на заднем дворе. С таким ароматом, что мухи на лету дохнут. И у каждого домика свой приусадебный участок. Идеальное место для разных уродов. Твой дом — и делай в нем, что хочешь!
Хоть уширяйся!
Пешком мы добрались бы туда минут за двадцать.
— Разомнемся? — предложил Тёрн.
Ага, Его Величество не предлагает, он командует. Уже через пять минут все стояли в спортивных костюмах у дверей. Эвин перекинулся в волка, решив, что так — лучше. Да мне и самой хотелось пробежаться. Я не любительница физкультуры, нет, но если дурная энергия бродит в… пятой точке, лучше ее спустить в ноги, пока не нашла приключений на точку брожения.
Пробежка заняла минут двадцать. Элвары добежали бы за десять, а то и меньше, но они просто ждали нас. Кружили рядом, посмеивались, Тёрн вообще обещал ввести нормативы по физподготовке для правящей семьи… юморист недобитый!
Таня ждала нас на углу Павлова и Красной. Стояла под фонарем, чтобы ее точно не пропустили, куталась в широкую куртку и вся дрожала.
Когда рядом с ней остановилась тесная компания из семи качков и собаки, она сначала шарахнулась. А потом признала меня, Лерга — и бросилась к несчастному парню на шею.
— СПАСИБО! Спасибо-спасибо-спасибо!!!
Бедняга чуть сквозь землю не провалился. Но вырваться не получалось. Его крепко держали за шею, обцеловывали со всех сторон и благодарили за все — и сразу. Лютик откровенно посмеивался. Реллон и Керрон перемигивались с ехидным выражением. Остальные просто ждали.
Но наконец восторги стихли — и Таня смогла говорить спокойно. Она вкратце изложила, что любимый и единственный наркоман находится вон в том кособоком строении. Что там может быть до десятка наркош. И что добровольного согласия на кодирование он не давал. Она боялась туда идти — одна.
Тёрн закатил глаза.
— Я правильно понял, сударыня? Вы хотите, чтобы мы пришли, достали вашего парня, закодировали, возможно, при его полном нежелании этого дела — и сдали вам на руки?
Таня замялась. А потом вздохнула.
— я его люблю. Мне без него жизнь в радость не будет…
Я посмотрела на супруга. Действительно любит?
— Любит. Она им почти одержима. И твердо уверена, что сможет быть счастлива только с ним.
— Тьфу! Хотя… сами-то лучше?
Тёрн покачал головой.
— Я тебя не подсаживал на наркотики.
— да нам острых ощущений и не требуется. И без того жизнь веселая…
— солнышко мое, ты хочешь, чтобы мы им помогли?
— Хотелось бы. Ты будешь против?
— Нет. Не буду.
И взял командование в свои руки.
— Керрон, Винер — через окна, Реллон со мной через дверь. Выносим все и всех, кого найдем, оглушаем, складываем в кучки в садике. Потом девушка опознает свое сокровище — и его-то мы будим и лечим. Есть возражения?
— Рррррррры, — вежливо заметил Эвин.
— Хорошо. Идешь с Керроном. Лютик?
Приятель пожал плечами.
— Мне как-то все равно.
— тогда ты, Ёлка и Лерг здесь, в саду. Мне так будет спокойнее.
Таня переводила взгляд с одного человека на другого.
— Лерг? Эвин? Керрон?
— спокойно, — положила я ей ладонь на плечо. — Это просто прозвища. Знаешь, как у спецназовцев. Да мы что-то такое и есть, только я восстанавливаюсь после ранения, Лерг — наш лекарь, а это — наш лентяй.
— А собака?
— А про дрессировку ты слышала?
Таня чуть успокоилась. Это уже было в пределах нормы.
— Да не волнуйся ты так. В мире много интересного и неизвестного. Просто есть, скажем так, правительственные секреты.
Таня явно испугалась. И я добила.
— а ты думаешь, что группы альфа, бета и котлета растут на деревьях? Нет-с, они где-то рождались, учились, женились… и могут приехать отдыхать в родной город. Вот и посмотришь на результат работы.
— А… наркотики?
— Исцеление тебя? Все на уровне гипноза и подсознания. Это не настолько сложно. Лерг у нас талантливый экстрасенс.
Я переглянулась с мужем — и он кивнул. Без вопросов, потом помогу закрепить ей в сознании именно эту версию. А потом медленно шагнул вслед за остальными к домику.
— а я думала, что экстрасенсы — это…
— Бред киношников? Есть такое. Но есть и кусочек правды.
— Понятно.
— Просто я восстанавливаюсь после травмы. И не только я.
— С тобой было что-то серьезное?
Я отвернула рукав и показала шрамы на запястьях. Они пройдут через несколько лун. Но пока — они есть. И этим можно воспользоваться.
— Волк отгрызает себе лапу, чтобы вырваться из капкана. Я хотела сделать то же самое. Я бы сдохла, но ребята уцелели.
Таня ахнула. А я краем глаза наблюдала за элварами. На всякий случай. Они могут носить десять амулетов маскировки. Только вот движения не спрячешь. Сильные, грациозные, быстрые, нечеловеческие. Люди так никогда не двигаются. Поэтому пришлось заговаривать зубы бывшей наркоманке. Чтобы не смотрела, куда не надо. А вот я — поглядывала.
Домик был небольшим. Одноэтажным, выкрашенным в некогда голубой, а ныне грязно-серо-коричневый цвет. И последние лет сто к нему точно не прикладывали рук. Стекла кое-где были выбиты, ставни расшатались, наличники вообще отодрали с корнем, а если крыша не текла — можете звать меня Березкой. Да и двор был не лучше. Этакий гибрид свалки с помойкой. Старая собачья будка, старая кровать, старые стулья… сюда что — все подряд из дома вынесли и занести забыли?
— Да уж. Красота, — брезгливо протянул Лерг. — В таком и приличная свинья жить не станет. Девушка, вам точно нужен этот ваш придурок?
Таня тут же переключилась на приятеля и принялась уверять, что она без своего любимого все равно жить не сможет. Тершесс, какие ж мы дуры бываем, если влюбимся!
