Наедине с оставшимся желанием,
Ломая тишину непослушными пальцами,
Как на глубине, задержу дыхание,
Нам всё предстоит узнать самим.
Когда-нибудь и может не под этим солнцем,
Но всё вернётся, знаю, всё вернётся.
Когда-нибудь пойму, коль сердце не остыло,
Зачем всё было с нами, зачем всё было.
И я возьму с собою так немного,
Не золото, не сумки с потёртыми джинсами,
Лишь память о любви и в долгую дорогу,
Нам всё предстоит сложить самим.
Когда-нибудь и может не под этим солнцем,
Но всё вернётся знаю, всё вернётся
Когда-нибудь и может лишь на миг, но вспомню,
Зачем и кто мы сами, зачем и кто мы…
(Бандэрос Не под этим солнцем)
— У вас чудесный голос, почему вы не говорили об этом. — Из тени раскидистого дерева раздается голос одного из сверхов.
Черт! Что он тут делает?!
— Вам не спится? Чудная ночь, могу я составить вам компанию? — обладатель голоса не спешит выйти из тени, а я все не могу идентифицировать его хозяина. Они все так похожи… Что он тут забыл?
— Нет, не надо, я хотела побыть одна, уйдите, пожалуйста. — Отворачиваюсь от мужчины, надеясь, что он меня послушается.
— Вам грустно? Что случилось? На вечере вы веселились, что произошло? — мужчина не оставляет меня в покое и продолжает выпытывать причину моего полуночного бдения в парке.
О господи, ну что ему неймется! У меня же силы духа не хватает его послать… туда, куда положено посылать всех приставучих и выпытывающих. Раз сам не понимает, надо уйти, надо срочно уйти.
Найдя взглядом цветную дорожку, спрыгиваю с бортика и, как и была, босиком, целенаправленно иду к ней, а заходя за раскидистый куст, срываюсь на бег. Идите вы все к черту, господа сверхи! Побегав минут пятнадцать и заблудившись окончательно, все же ориентация на местности, да еще и ночью, не мой конек, выхожу к маленькой беседке, спрятанной среди кустов с цветами, похожих на розы, и захожу внутрь. Все, одна.
— Забавно, а ты знаешь, как называется эта беседка? — от входа вновь раздается голос моего нежданного ночного визави, напугавший меня и заставивший ощутимо вздрогнуть и развернуться к нему лицом. — Зачем ты пришла сюда? У тебя свидание? С кем?
— Что?! Какое свидание, вы о чем вообще?! Я от вас хотела уйти, оставьте, наконец, меня в покое! Я одна хочу побыть, разве вы не понимаете? Вам что, заняться больше нечем?
— Хм, действительно… ты права, нечем. А одна ты могла побыть и в своей комнате. Зачем же ты в парк спустилась, а, малышка?
— Я вам не малышка и не давала повода мне "тыкать"! Прекратите, я хочу спать, пропустите меня!
Мужчина удивленно хмыкает. — Я тебя не задерживаю, иди. — При этом загородив вход так, что пройти мимо свободно не представляется возможным, лишь вплотную прижавшись к нему. Издеваемся, да?
Стараясь не паниковать, нахожу просвет в кустах и прыгаю прямо сквозь него, заставив удивленно присвистнуть сверха. Чтоб тебе! Свистом своим подавиться! Ашшш, больно то как, выпрыгивая, не заметила огромной колючки, спрятавшейся за цветком и сильно распорола предплечье. Черт! Шипя сквозь стиснутые зубы левой рукой зажимаю правую и пытаюсь сориентироваться в направлении. О нет! Я не знаю, куда идти… о демоны этого долбанного Срединного мира, за что мне все это?!
— Я настолько тебе неприятен?
О, еще и этот тут… Неееет… Сажусь прямо на траву, там же, где и стояла и из глаз самопроизвольно начинают течь слезы… мама, как же я хочу домой!
— Эй, ну ты что? Так больно? Не плачь, Ма"ари, встань, простудишься. Зачем ты… ну не надо, прошу! О, пресветлая Шэара!!!
Сверх одним движением подхватывает на руки уже вовсю рыдающую меня, заносит обратно в беседку и садится, не выпуская меня из рук. Я же, уже ничуть не стесняясь, пользую его широкое плечо и грудь в качестве слезосборочной жилетки, выплакивая все напряжение, скопившееся за это время. А мужчина, проявляя чудеса героизма и стрессоустойчивости, нежно гладит меня по голове и тихо шепчет успокоительные слова. Затем берет меня за раненную руку и начинает ее вылизывать, о мой бог, нет! Становится мокро и немножко щекотно. Пытаюсь забрать руку обратно, но меня останавливают.
— Тихо, девочка моя, я хочу помочь, так царапина быстрее затянется и не останется шрама, не дергайся. — И снова продолжает слизывать капельки крови.
Мне становится уже тяжело рыдать, я потихоньку успокаиваюсь и начинаю анализировать ситуацию. О нет! Как все двусмысленно! Ночь, беседка, непонятно в каком из уголков парка, я на коленях у молодого и до сих пор не идентифицированного сверха… а он меня еще и облизывает. Пора тикать!
Шмыгнув напоследок, пытаюсь сползти с широких коленей мужчины, но натыкаюсь на сопротивление. Не поняла?!
— Ну и куда ты собралась? Опять сквозь кусты? Мало тебе было одной царапины, я же вижу, что ты заблудилась и не знаешь дороги обратно.
— Я уже говорила вам, мне пора к себе, я хочу спать, завтра снова рано вставать. Пустите.
— Хм, а я думал, что заслужил небольшую благодарность.
— Я благодарю вас, милорд, спасибо. А теперь пустите.
— У тебя такая вкусная кровь… какой группы?
— Что?!
— Кровь.
— Вторая положительная, была. Раньше. При чем тут моя кровь???
— В принципе не при чем, так к слову пришлось… Поцелуешь — отпущу. И даже провожу обратно к фонтану.
— Что?! Вы что себе позволяете! Отпустите меня сейчас же!
— Шшш, малышка! Не шуми, я ведь слышу, как стучит твое сердечко. Почему бы и не поцеловать своего спасителя?
Знать бы еще КОГО!
Поднимаю глаза на своего "спасителя" и во мраке беседки пытаюсь рассмотреть его лицо. Темно, слишком темно. А еще эти чертовы маски!
— Зачем вам все это? Это какое-то новое изощренное издевательство, да?
— О чем ты? Почему ты так думаешь? Разве я дал повод?
— Да… нет… не знаю! О черт! Что вы делали у фонтана?
— Поцелуй. Каждый ответ стоит всего один поцелуй.
— Что?! А ха-ха не хо-хо?!
Сверх запрокидывает голову и заразительно смеется, ни на миг не расслабляя кольцо рук. — Вот такой ты мне больше нравишься. Хотя твои слезы дали мне отличный повод подержать тебя на руках. Потрясающе, никогда не думал, что от женских слез можно извлечь пользу.
— Вы сумасшедший!
— Точно! Похоже, ты права, а я то думал — что со мной происходит?
— Вы… вы невыносимы!
— Ты снова права.
— И пользуетесь тем, что сильнее!
— Да.
— И…
— Шшш… тихо, тихо — кто-то идет.
— Но!..
Мужчина, больше не дает мне сказать ни слова, зажимает рот ладонью, и шепчет прямо в ухо. — Будешь шуметь — поцелую!
— !!!
— Два раза!
— ?!
Вот черт, мне уже не страшно — мне смешно. Скептически смотрю на сверха, как он меня целовать собрался, если его ладонь закрывает мне пол лица?
