— Не очень, — ответил Семён, в душе удивляясь мудрости и прозорливости поселкового мага: надо же, тёмный-тёмный, а сам дошёл до верного понимания устройства вселенной! До начал астрономии.
— И правильно, — одобрил Йокомбе. — Потому что нету никакого Диска, а есть Великий Столп, единый и всеобъемлющий. А известная нам реальность со всеми Мирами, образно говоря, всего один-единственный кирпичный блок в том бесконечном Столпе! Мы живём как слепые мелкие твари, крохотные, суетные, привязанные к своим замкнутым Мирам-кирпичикам, которых не счесть сколько в том столповом блоке… И когда мы умираем, тогда наш дух может перейти из одного блока Великого Столпа в другой, по заслугам своим — в верхний или нижний, и так далее. Или остаться там, где он был, обречённым на бессмысленное перерождение.
— Ого, — только и вымолвил Семён, попробовал представить себе Великий Столп, но ничего не получилось. Не вписывалась такая махина в его сознание! Не умещалась.
— Кирпичный блок рассыпается, — многозначительно сказал шаман, показав взглядом на потолок. — Исчезнет он и Столп наверняка рухнет… Короче говоря, конец света близок. Месяц-другой, не более! — Йокомбе посмотрел на Семёна, на Хайка и неожиданно предложил:
— Пиво будете? У меня в погребе есть. Хорошее пиво, крепкое!
— Можно, — согласился Семён, несколько ошарашенный перспективой столь близкого апокалипсиса. — Банановое, наверное? Из бананов, я слышал, вино делают и самогон гонят. Но чтобы пиво?
— Почему же банановое, — Йокомбе разгрёб ногой мусор возле стены, поднял бамбуковую крышку и спустился по лесенке в погреб, — обычное… Держи! — из ямы наполовину высунулся деревянный бочонок, Хайк подхватил его и поставил на пол, следом взял протянутый шаманом свёрток из пальмовых листьев.
— Нормальное пиво, — заверил Йокомбе, вылезая из погреба. — Ячмень, хмель и сок цветущей лианы с дольками пьяного гриба, для улучшения вкуса и крепости. Хм, а остались ли у меня целые кружки? Надо посмотреть, — шаман побрёл по хижине, перетряхивая разбросанное по полу барахло, и вскоре вернулся с глиняной кружкой в одной руке и остро заточенным ножом-тесаком в другой: у кружки была отбита ручка.
— Всю посуду утром переколотили, — без сожаления сказал Йокомбе, — хорошо поразвлеклись, ей-ей! Будете из одной, по очереди, а у меня своя есть, небьющаяся, — шаман сунул глиняную посудину Семёну. — Эта, как тебя… Хайк, бери пиво и пошли на свежий воздух, — Йокомбе, прихватив медную кружку и сунув в загадочный свёрток нож, направился к выходу.
— Неси, — Семён похлопал Хайка по плечу, — я сейчас подойду. Стакан из сумки возьму и подойду, зря он там, что ли, валяется. — Черепаховый боец без усилий поднял бочонок, взял его под мышку и вышел из хижины.
— Семён, не забудь про наш уговор, — напомнил из-под рубашки медальон, — меня шаману не показывай! И пива поменьше пей, оно действительно крепкое.
— А ты откуда знаешь? — усмехнулся Семён, доставая железный стакан из сумки. — Пил его, что ли?
— Не пил, но некоторые последствия видел, — обрадовался Мар возможности поболтать. — Своеобразные, хе-хе… Один мой хозяин с голодухи шляпку пьяного гриба как-то слопал, и с ним такое случилось! Вообразил он себя четырёхкрылой мухой в стадии щетиночной линьки и…
— Так то ж гриб и с голодухи, — оборвал его Семён. — А это пиво, ты разницу чувствуешь? Хотя на пустой желудок оно тоже не очень… Ладно, много пить не буду, уговорил.
Возле хижины невесть откуда появились деревянный столик и три скамеечки; на столе, поверх пальмовых листьев, стояла любимая кружка шамана, рядом лежал копчёный окорок: Йокомбе деловито стругал окорок ножом, а Хайк тем временем раскупоривал бочонок. Семён поставил на листья принесённые им кружку без ручки и железный стакан, хотел было помочь Хайку, но там и одному делать было нечего: хлопнула затычка, из отверстия в крышке поползла густая пена.
— Готово, — шаман полюбовался ровно нарезанными кусками мяса. — Просто, вкусно, полезно. Хайк, наливай! — и уселся на скамеечку в ожидании.
Семён тщательно протёр стакан пучком сорванной травы, — мало ли кто из него раньше пил, ещё подцепишь какую инфекцию! — подождал, покуда Хайк нальёт пиво сначала шаману, потом себе, а уж затем подставил и свой стакан под янтарную пивную струю.
Пиво было замечательное. Ядрёное, колючее, с непривычным цветочным привкусом и вовсе не крепкое: очень малоградусное пиво, можно сказать безалкогольное. Для спортсменов.
Семён не удержался и, несмотря на предупреждение медальона, выпил пару стаканов подряд. Впрочем, стакан был раза в два меньше кружек, с которыми управлялись шаман и черепаховый боец, потому они шли почти на равных. Мясо — нежное, с неизвестными Семёну специями, вдосталь перчёное, — прекрасно подходило к пиву.
Минут пять прошло в тишине: все сосредоточенно жевали и пили, изредка мыча нечто одобрительно-нечленораздельное — говорить пока не хотелось, не до того было. Разговор начался тогда, когда голод и перечная жажда малость поутихли. Не очень хорошо начался… Семён, окончательно запарясь от жары и потеряв бдительность от съеденного-выпитого, мимоходом превратил свой коричневый костюм в более лёгкую одёжку — майку-борцовку и шорты. Отчего медальон, ранее спрятанный под рубашкой, свободно повис на его груди. Йокомбе мельком глянул на Семёна: внезапную смену одежды он никак не прокомментировал, но зато сразу зацепился взглядом за медальон. Отставив кружку в сторону и стерев с губ пену, шаман, навалившись животом на стол, подался ближе к Семёну.
— Эй, парень, откуда у тебя эта штуковина? — Йокомбе пристально разглядывал медальон, мрачнея на глазах. — Опасная это вещь, Симеон-чародей! Вредная. Хотя, может, я и ошибаюсь, но очень твоя висюлька напоминает колдовской жетон одного мерзавца, что когда-то сюда заявился… — Семён глянул вниз, увидел, что произошло и понял, что неприятного разговора о медальоне ему не избежать. Говорить всю правду он не хотел, мало ли как шаман воспримет его, Семёна, рабочую специализацию! Вряд ли Йокомбе после встречи с бывшим владельцем Мара проникся душевностью к преступному миру и к ворам в частности. Но ответить надо было сейчас, немедленно, иначе шаман мог заподозрить Семёна и Хайка невесть в чём и последствия могли произойти самые непредсказуемые, ненужные, а обижать шамана хоть чем-нибудь Семён никак не желал. Надо было выкручиваться.
— Я, честно говоря, не знаю о каком мерзавце вы говорите, — Семён отпил глоток пива из стакана, — и чего он здесь понаделал, тот мерзавец, я тоже не в курсе… Медальон я снял со скелета в одном глухом месте, куда попал абсолютно случайно. Так уж случилось, что я оказался в тех местах, причём вовсе не по своей воле! Снял и с тех пор ношу — вреда от медальона никакого, он лишь выполняет приказы того, кто его носит. Видимо, прежний его владелец использовал свой жетон не в самых благородных целях.
