Ознакомительная версия.
Линус поднял с пола осколок скорлупы.
— Трудно определить, какой это был вид. Рассыпалось на мелкие кусочки.
— Для пофрунки оно было великовато, а для выверна — слишком маленькое, — поспешил объяснить Вортаро. — Я видел…
— Ладно, — прервал его сержант. — Рапорт составишь после завтрака. А теперь берись за щетку и прибери тут хотя бы по верхам. А с капралом Шариком я ещё поговорю, — зловеще добавил он.
Два часа спустя
— Неужели вы и в самом деле поверили, будто я пустил щенка одного, без арбалета, только с этим смешным куском железа в качестве оружия? — вопросил Шарик со смертельной обидой. — Конечно, я прекрасно знаю, что люди плохо видят в темноте и что те два огромных дракона запросто расправились бы с ребятёнком, как с трепетной ланью. Да и одного бы хватило. Пять часов я проторчал в каких-то паршивых жёлтых кустиках, у меня теперь все уши забиты той дрянью, которая с них сыпалась, теперь вот ещё разболеюсь! Так что берёг я ваше сокровище как зеницу ока, и совесть у меня чиста, точно свежевыпавший снег!
— Ну и ладненько, — сухо отозвалась госпожа капитан. — Потому как иначе мне пришлось бы тебя выгнать со службы за грубое нарушение дисциплины и вопиющую халатность. И как молодой справился?
— Неожиданно хорошо, — неохотно признал Шарик. — За исключением оплошности с яйцом, но этого уж никто не мог предвидеть.
— При всём при том он не сумел распознать, к какой разновидности принадлежат те «гости» генеральши. Ничего хорошего это не сулит. Всего существует десять видов драконообразных, а до десяти даже дети умеют считать.
Шарик некоторое время крутил головой на длинной шее, выпускал и убирал когти, что соответствовало человеческому верчению пальцами. Потом прижал уши к голове и в конце концов с сердитым фырканьем признался:
— Я тоже не сумел их определить!
Луана переглянулась с сыном. Дело становилось серьёзным. Шарик, чистокровный ленгорханский дракон, был последней инстанцией в драконьих делах, хотя юношеская беспечность (по драконьим меркам он едва переступил границу взрослости) задерживала его продвижение по службе.
— Не пофрунка, не выверн и не летающая лиса, — со злостью перечислял Шарик. — Для ленгорханина маловат, а кроме того, Пуська следит за своими детьми и не позволяет им летать в город. Сквозь ветки мне не удалось их хорошо разглядеть, но это наверняка были не ленгорхане. Слишком глупы. Как зверюшки, ну, может, слегка поумнее пса. — Дракон презрительно сморщил нос.
— Остатки яйца тоже не позволяют отнести его к какому-то определенному виду, — добавил Линус. — Наверняка оно было приличного размера, раз уж такой бедлам сотворило, но сохранившиеся куски не похожи ни на что из имеющегося у нас в коллекциях.
Всё указывало на миграцию — редко встречающееся на территории Нортланда явление в наше столь упорядоченное и спокойное время. Но кто мог знать, что происходит на Дальнем Востоке или в Северной Тервии? Драконообразные могли явиться из очень отдалённых мест. А это означало — больше работы для ломницких драконеров и для соседних постов, которые Безжалостная Луана обязана оповестить.
Две недели спустя, практика В.Н., день двадцать восьмой[1]
— Привет непоприветствованным… — Вортаро усталой походкой вошёл в помещение и буквально упал на ближайший стул, со вздохом облегчения вытягивая перед собой ноги. — Я свой участок закончил. Местные землепашцы явно страдают от недостатка развлечений. — Он помахал кипой бумажек и швырнул их на стол. — В каждом втором доме люди видели «что-то подозрительное», «нечто» скребётся у них по ночам под полом — наверняка целые стада драконов, что-то обгрызает морковку в огородах — натурально, одраконившиеся зайцы. И что-то прилетает на крышу, и уж естественно, это нечто совершенно не похоже на сову, просто кошмар и ужас, господа. — Практикант отёр лицо ладонью. — Воистину нашествие чудовищ.
Грустные мины двух других драконеров, которые вернулись со своих участков пораньше, свидетельствовали, что им повезло немногим больше. Воображение, питаемое слухами, подсовывало местным жителям самые невероятные видения. Пропадала домашняя птица: куры, утки и даже один гусь, — но всё это могло быть проделками обычного воришки. Атмосфера в округе была столь напряжённой, что обитавшая неподалёку от Ломницы дракониха с традиционно длинным именем Роса на Дивном Мехе (сокращенно Пуся) вообще не выпускала детей из норы, опасаясь, что их пристрелит какой-нибудь нервный охотник.
Все занялись своими заметками, пытаясь склеить из них хоть немного осмысленные и полезные рапорты. Время от времени только поднимали ноги и передвигали свои стулья, когда к ним приближалась уборщица, мывшая полы.
— А! Чуть не забыл, — очнулся Вортаро и спросил уборщицу: — Капрал Шарик уже вернулся?
— А я почём знаю? — Она пожала плечами. — Пока гвалта не слыхать, значит, ещё носится где-то.
Вортаро вытащил из кармана маленькую деревянную коробочку и пару писем.
— Я заскочил на почту, пришло несколько писем в МОД и что-то для Шарика. — Он повертел коробочку в руках. — Что дракон мог заказать в соседнем районе?
— Наверняка образчик, — догадался сосед Вортаро. — Он его ещё зимой заказал, но, видно, затянули они с присылкой, поскольку требования у него были слишком высокие.
— Фу, — отозвался Ней. — Как это похоже на господина капрала.
Как потом оказалось, в коробочке находилась стеклянная бутылочка, плотно закупоренная и тщательно обёрнутая сеном, чтобы не разбилась.
Когда Безжалостная Луана распаковывала посылку под внимательным взглядом Шарика, Вортаро ощутил нечто подобное духу праздника в родимом доме, когда он вместе с матерью, отцом и младшими братьями и сестрами приносил общую жертву в честь Богини и Возрождённого из Камня. После молитвы и сжигания пахучих трав возбуждённые дети собирались вокруг соломенной корзины, накрытой куском полотна. Вслепую засовывали руки внутрь, а по вынутому предмету определяли, будет ли грядущий год счастливым. Вортаро всегда слегка мухлевал, стараясь избегать твёрдых и холодных предметов — вытянутый из корзины нож ничего хорошего не предвещал, — до тех пор пока однажды в его руке не оказался матерчатый дракончик самой младшей сестры, а полгода спустя Ней великолепно сдал экзамены и получил стипендию в Нортландской королевской академии.
И, подобно ребёнку над гадательной корзиной, Шарик не скрывал возбуждения, не сводя глаз с рук начальницы и чуть ли не суя нос ей под локоть. Огромные когтистые лапищи дракона не годились для столь тонкого дела. В качестве исключения капрал протиснулся через узкую входную дверь, помещение участка уже давно было маловато для него — он крыльями сбивал со стен схемы и сметал с полок предметы, а хвостом переворачивал мебель. Но в этот день никто не сказал ему ни слова упрёка. Это был великий день для драконьего капрала и праздник для всего отделения. Все знали о способности ленгорханских драконов к трансформации, хотя, наверное, по пальцам одной руки можно было бы пересчитать тех, кто видел такую перемену собственными глазами. Довольно было капли крови, клочка мяса, волоса — и ленгорханский подлинный дракон мог принять чужой образ, хотя, конечно, было это небезопасно для неопытных. И если трансформация в животных никого не волновала, кроме самих заинтересованных, то есть драконов и их жертвы, то перевоплощение в человеческое тело было обусловлено строгими предписаниями. Вортаро подозревал, что капралу пришлось хорошенько «находиться», прежде чем он получил разрешение.
Ознакомительная версия.
