Последнего наемника прикончила Джемма, таки добравшаяся до своих ножичков.
Они победно оглядели поляну, усеянную телами, с одним свободным пятном, на котором стоял Прыгун. С его невидимой обшивки в нескольких местах причудливыми ручейками сбегала кровь. Мужчины старались в эту сторону не смотреть, а потому плотнее занялись «языком», девушки подтянулись из чистого любопытства.
Толстяк в перепачканном землей камзоле, пока мужчины быстро его вязали, беспомощно таращился на них, будто бы по его душу как минимум из глубин ада явился грозный демон, а не всего-то парочка ведьм да король с главой инквизиции.
Хотя… вероятно для «парламентера» демон все-таки был предпочтительнее.
Особенно, если сравнить его с кровожадно хихикающими девушками.
— Ну что ж, приступим, — буднично сообщил Елент, когда «парламентера» с крепко спеленатыми конечностями заботливо прислонили к боку Прыгуна. — Ему бы еще дощечку в рот какую-нибудь, чтобы зубы себе не сломал. Разбирать шепелявый бред — себе дороже выйдет.
Судя по поплывшему по поляне запашку, толстяк был знаком с методами Елента.
— Мне с чего начать — с пальцев рук или ног? — уточнил Олдер.
— Господа, зачем же так грубо? — Джем недоуменно перевела взгляд с ножа в руках его величества на инквизитора. — Мы же не в лавке мясника!
Рядом раздался красноречивый хмык Бейн.
Действительно, с учетом царящего вокруг них безобразия и беспредела, лавка мясника выглядела бы чистым и милым местечком.
Джем хоть и редко задумывалась о цене человеческой жизни, но все-таки была нормальным человеком из четвертого тысячелетия. А потому от вида трупов, часть из которых была разделана крайне неаппетитно, (да и от соответствующего запаха) ее мутило.
Но признаваться в этом не хотелось.
Олдер оценил мрачный взгляд друга и гневно сведенные к переносице брови, быстро сообразил, что с ведьмами придется налаживать контакт именно ему.
— Дамы, — вежливое обращение далось ему с некоторым трудом, — вы сами могли видеть жалкие потуги этой туши зарезаться, и пусть не удалось, но это значит, что за простое «пожалуйста» он ничего нам не расскажет. Если вас что-то смущает, мы никого не задерживаем…
Взгляд Елента говорил об обратном: он бы наглых ведьм ох, как задержал бы для обстоятельного выяснения списка их прегрешений и преступлений с последующим сожжением. Но, увы, «парламентер» сейчас для них с королем был куда важнее двух бесовских девок. Хотя глава инквизиции несколько недоумевал, с чего бы вдруг ведьмы были против кого-нибудь зарезать…
— Ничего не смущает, кроме того, что я давно хотела опробовать парочку отличных ядов, — сообщила Бейн.
Несмотря на воспитание все в том же гуманном обществе четвертого тысячелетия Ориел была девушкой небрезгливой, некогда мечтавшей работать патологоанатомом. А потому ни тела, ни запах ее нисколечко не смущали, и более того — вызывали практический интерес.
— Пара капель — и от боли он расскажет нам все. Абсолютно, — заверила она.
Толстяк тихонечко захныкал. Может быть, к быстрой смерти он и смог себя подготовить, но терпеть муки ради чужого благополучия не хотелось. И, не слушая, как многообещающе Бейн позвякивает склянками, мужчина быстро затараторил, словно боялся, что его перебьют и все равно вольют в глотку яд.
— Всего было подкуплено двадцать пять человек; отдельно нас ждал отряд наемников. Четырех вы убили сразу. Оставшихся разделили на три группы. Нашу вы только что положили, как и наемников, несмотря на то, что на них делалась основная ставка. Другую группу поставили на защиту свидетелей. Они уже на пути к столице. Третью послали на ваши поиски по объездной дороге, не зная, куда вы сунетесь, но там наемников нет, только купленные драгуны. Где они сейчас — не могу сказать.
Бейн, этим словам не поверив, задумчиво покрутила крышечку одной из склянок — в обычную воду был добавлен кислотно-салатовый краситель, и смотрелась получившаяся композиция устрашающе.
— У Некрасовки! — завопил толстяк.
Елент усмехнулся.
— Теперь можно и резать, — щедро разрешила притерпевшаяся к специфическому амбре Джем. Пока их величество и преосвященство не смотрели в ее сторону, она быстро пролистывала на маленьком экране комма карту местности.
Мужчина побледнел.
— Встаньте в очередь! — возмутилась Бейн, присовокупив еще одну склянку с чем-то мутно-розовым.
— Ты сказал… — Олдер начал тихо, но в его бархатном баритоне было столько злости и угрозы, что с лиц девушек исчезли улыбки, а неприятных запах исходящий от толстяка тут же усилился, — что вы подкупили двадцать пять человек. В свите же было больше полусотни. Точнее — пятьдесят шесть. Я каждого могу по имени назвать. Что с остальными?
Взгляд Елента помертвел, девушки тоже понимали, что ничего хорошего они не услышат.
— Главный сказал — в расход… — прошептал пленник.
Олдер, с силой сжав кулаки так, что костяшки побелели, судорожно кивнул.
— Что ж, это закономерно. Тогда мы поступим следующим образом. Я уверен, что «самого главного» ты не знаешь, — начал король, наклонившись к лицу толстяка: — Поэтому находишь того, кто передавал тебе приказы и деньги на подкуп, и говоришь дальше по цепочке: я — Олдер Эйнхель — рано или поздно сам найду эту тварь. И тогда он ответит за смерть каждого моего человека. Все муки ада покажутся детской возней, по сравнению с тем, что я сделаю с ним. И на тот случай, если он решит от страха умереть раньше — я его и из Преисподней вытащу…
— Не богохульствуй, — одернул Елент, протянув руку королю.
Олдер с проклятием встал и разрезал на «парламентере» веревки.
— Все равно тебе не спрятаться — свои же и найдут.
Толстяк, пошатываясь и едва не падая, побрел с поляны, испуганно озираясь каждую минуту, словно думал, что Бейн его все-таки нагонит и угостит ядом.
Но все внимание Ориел, как и Джеммы, в данный момент было сосредоточено на короле и инквизиторе. Девушки прекрасно помнили мудрость, что железо следует ковать, пока горячо. Сейчас же было не просто горячо, а обжигающе-жарко.
— Зря ты его отпустил, — протянула Бейн, уже убрав склянки и теперь любовно обтирая испачканную биту. — Эта бочка нас запомнила и теперь обязательно расскажет, что мы с вами заодно.
— Нас найдут, будут пытать, изнасилуют, убьют, снова изнасилуют… ну и далее по списку в произвольном порядке, — перечислила Джем.
— Почему-то меня это не беспокоит! — не проникся Олдер.
— Ведьмы так просто дадут себя в обиду? — не поверил Елент.
— Откуда мы знаем, чему противостоим? — логично возразила Джемма, рассовывая ножики по укромным местам (от рукавов платья и его складок до голенищ сапог, а один даже спрятала в густых темных прядях); Олдер внимательно проследил за ее манипуляциями, кажется, сделав определенные выводы. — Может, враг сильнее?
