— Сиди на месте. Вертушку заправить и держать под парами. Горючее пусть нефтяники Резаному в счёт выставят. Чего лишнее заметите — вы ни при делах, ничего, мол, не видели. Там целый комитет может собраться для лесных разборок: ваше дело сторона. А мы до конца Праздника Лесной Благодати своим путём поспеть должны. Так что — готовность номер раз! Конец связи!
Экипаж вертолёта пребывал в недоумении…
Миллионная
В зале перед жарким камином сёстры Лилия и Лилиан уютно расположились в креслах ногами к теплу; под охраной дюжих мужиков в красных кафтанах, в гостиной также присутствовали Магистр Иоганн Себастьян Бах, граф Брюханов-Забайкальский и срочно доставленный из ИИВЖН Лев Николаевич Брюханов по прозвищу граф.
Молодцами в красных кафтанах командовал со знанием дела крепкий старик в таком же, как и у остальных красном одеянии. Красные кафтаны вооружены были старинными мушкетами, некоторые при саблях и секирах. Крепкий старик, он же недавний лакей в резиденции Братства, из оружия имел лишь остро отточенный топор, заткнутый за широкий кушак.
Сёстры вели неспешную беседу про Верхнеудинск, Париж, Чумск. Вспоминали общих знакомых.
— Барыни! Может, этих злыдней покормить чем. На кухне щи для прислуги остались? — вступился за недавних хозяев, а ныне узников резиденции Бафомета сердобольный старик Атаман.
— Можно и покормить. Приманку для крыс в подземелье разложили? — поинтересовалась Лилия.
— В точности, как господа приказали.
— Тогда выдать почтенным господам кальсоны со вшами и ночные вазы. Пусть из ваз соорудят ловушки да наловят крыс пожирнее. Как обдерут и разделают, дать воды и хвороста для костерков. Пусть варят похлебку. Можно по щепотке соли. А в утешение дать каждому крысоеду по бутылке лучшего шампанского на брата. И по солёному огурцу покислее, из прошлогодних запасов. Ведите господ в их новые апартаменты. Соломы на подстилку не выделять: мужчина должен быть привычен к суровому походному и тюремному быту. Да смотрите, чтоб пожара не учинили, как крыс варить станут. Подвалы каменные, вентиляция хорошая: дому ничего не будет, а эти сдуру задохнуться дымом могут.
— Ерофей, будь любезен, проследи, чтобы всё было в точности как приказано.. Дом усиленно охранять. Всех вновь прибывающих задерживать для выяснения личности.
Атаман ответил, принятым в Вольнице поклоном.
— Господа! Хорошего ужина и приятных сновидений. Утром вас подвергнут дезинфекции, обреют все имеющиеся волосы, промоют ваши драгоценные тела в керосине и после прожарки в чёрной бане выдадут старую, но без насекомых одежду. После указанных процедур и проветривания на морозе от керосиновой вони и копоти вас обработают одеколонами, заново вымоют в бельевых чанах и допустят к завтраку, где мы и обсудим взаимно интересующие нас вопросы. Не смеем задерживать!
Арестованных увели. Приятное тепло камина располагало к лени. Но Лилия знала, дел у них невпроворот.
— Хорошо мы с вами, сестрёнки дорогие, отдыхаем, но дела, прежде всего. Предлагаю, пока мы избавлены от общества арестантов, посетить моих подопечных Иванов и их старшего товарища.
— Прогулка будет веселой? — поинтересовалась Лилиан.
— Веселее не бывает: мы едем в сумасшедший дом города Чумска. Совсем не далеко, и перемещаться не надо. Бугай нас в карете доставит.
— Почему бы и не повеселиться, если время свободное выдалось! — поддержала предложение Лили.
Лесная Благодать
В самый разгар Праздника вышел из лесной чащобы Великий Дух Леса. Он всегда появлялся в самый торжественный момент, как хозяин угодий, где проживали все участники Торжества. Белый кафтан его с красными отворотами искрился от мелко сыпавшейся снежной пыли, блестели шапка и рукавицы, тоже покрытые тончайшим снежным узором.
Громкое разноязычное приветствие прогремело над тайгой. Молодой Турухан, в первый раз сегодня распоряжавшийся Праздником, двинулся навстречу Лесному Деду, неся на вытянутых руках большой ковш лучшего Праздничного Напитка. Дед принял ковш, с удовольствием вдохнул ароматный парок, вившийся над краями, одним махом осушил питьё, смачно крякнул и закусил горстью мороженой рябины, протянутой на блюде Избранной Девой.
— Приветствую Вас, мои давние поселенцы, приветствую и Духов Вас породивших. ‑ Дед выпил вторую чашу в честь Невидимых Родителей.
— Славим и благодарим тебя. Лесной Владыка! хором ответили люди.
— А что мой Лесной Народ притих? Или вину тайную имеете! Про зверюшек всё знаю и спроса с них держать не буду. А вот Парни Лесные да Девки — выходи пред очи мои: судить буду. Однако сначала подивлюсь над тем, что вы с собой учудили.
— Мы в полном твоем подчинении, Дух, — заголосил Лесной Народ, — только скучновато стало в тайге. А тут Грецкое посольство пожаловало, родня мы их говорят, только одичавшая и правильно жить разучившаяся.
— Подать сюда посла иноземного! — Дух так притопнул ногой, что с окрестных дерев взметнулись с клёкотом птицы. — Не вижу! Где этот Посол?
— Разрешите представиться, Ваше Лесное Могущество. — Постоянный и полномочный Представитель мифических существ государства Греция наяда Нимфадора-Калипсо.
??? — тишина под кронами деревьев грозила разорваться бурей. Вышла буря, да не та, какой боялись: Лесной Дух сначала тихонечко, вроде сдерживаясь, тоненько заскулил, потом в горле у него что-то забулькало, закашлялся старик, и, преодолев спазм в горле, разразился таким смехом, что ажно громы и молнии, как летом полетели по округе. Долго смеялся Дух Леса. Вслед за ним, приплясывая и прихлопывая в ладони, начали гоготать и все остальные, кому голос дан природой: кто тоненько и визгливо, кто хрюкающе, рыча, кто завывая.
Бедная Нимфадора-Калипсо смущённо куталась в свою лёгкую иноземную одёжку, переминалась по снегу в открытых греческих сандалиях.
— Уморили Старика! Думал, всё самое смешное за века повидал. А тут Чрезвычайная Греческая Дева пятки нашим снегом морозит, да при этом моему народу мозги всякой дурью забивает!
Хохотали все и дружно
— А нешто не вразумили тебя, Полномочная Послица-Ослица (не серчай, шучу: уж больно ты девка потешная), что любое посольство сначала должно Государю на поклон явиться? А уж затем — будет его воля — так с народом беседовать?
— Не-е-а. Мы же по своей молодёжной инициативе собрались в Сибирь. У нас и дипломата при себе ни одного настоящего не было. Прости. — Слёзы катились из огромных иностранных глаз могучими ручьями.
— Ладно уж, Чувырлаида, или как тебя там! Что с дурочки взять? Тем более, подстрекатели твои благополучно в свою тёплую страну смотались. А тебя, дурочку несмышлёную, пятки морозить оставили. Сами уже, наверное, и забыли про своё посольство, да вино свежего урожая попивают в тепле и неге! Надо бы тебя домой сопроводить. Вот зиму скоротаем, дам провожатых. Дорога ведомая: и я сам в младые годы с посольством ходил в вашу Грецию. Только не с потешным, или как ты изволишь называть, молодёжным.
