Первый
Зомби было много.
Сергей смотрел на казавшееся бесконечным поле голов мертвяков и ловил себя на мысли, что выбраться из сложившейся ситуации невозможно. Лунный свет скрывал изъяны на лицах и одежде зомби, но и то, что можно было разглядеть, пугало до дрожи в коленках. Сотни стеклянных глаз; сотни измазанных в грязи и крови пустых морд.
Тропов шмыгнул носом и сильнее вцепился в ручку балкона.
Бурая же смотрела на толпу оживших мертвецов и улыбалась. Сергей не понимал, чему девушка радуется, потому что теперь его, Анжелину и Таню могло спасти только чудо.
В эту минуту он готов был вот-вот сорваться и пустить себе пулю в рот.
Напитавшее атмосферу электричество ощущалось без всяких приборов — чисто физически. Вдали загромыхало — и громовые раскаты быстро приближались. Появились первые дождевые капли.
— Почему они просто стоят? — спросила Бурая.
Тропов пожал плечами.
Он вытащил из кармана джинсов пачку «честерфилда», которую он позаимствовал в кабинете жирного борова, поджег сигарету и сделал глубокую затяжку. Видимо, слишком глубокую — когда дым попал в легкие, Сергей задрожал, несмотря на удушающе жаркую погоду. Звук сгораемых кусочков табачных листьев плохо, но успокаивал. Тропов смахнул дождевые капли, стекающие по лицу. У него появилось нехорошее подозрение, что до утра можно не дожить.
— Тропов, не молчи уже, — начала Бурая.
Но мужчина не проронил ни слова: курил и продолжал смотреть на зомби. Не такого конца он желал для себя, для Тани. Очень хотелось жить. Сергей вспомнил утренние планы найти мотоцикл и съездить в город за продуктами. Как же глупо было с его стороны планировать даже на день вперед, когда мир давно съехал с катушек. Тропову тянуло зайти в комнату к Тане и помириться с ней.
Анжелина бросила на него высокомерный взгляд. В мозгу Тропова мелькнула неприятная мысль о бесконечной глупости, свойственной Бурой. Должно быть, это отразилось на его лице: улыбка девушки погасла. Он ударил ее кулаком в нос. Голова Бурой откинулась назад, а потом дернулась вперед, как воздушный шарик на палочке. Анжелина осела.
Сергей же почувствовал облегчение. Он протянул руку к девушке. Та попыталась опереться о нее, но Тропов неожиданно влепил Бурой звонкую пощечину. Звук получился такой, словно хрустнула ветка. Сергей хотел ударить еще раз, стереть с лица высокомерное выражение. Хотел сделать так, чтобы милое личико было изуродовано синяками.
— Послушай меня, — начал он. — Это из-за тебя я оказался в жопе. И теперь будешь слушаться меня, как собачка. Не дай бог, если ты опять начнешь качать права. Я или всажу нож в твой плоский животик, чтобы долго-долго мучилась, или отдам мертвякам. Поняла?
Бурая кивнула.
Сергей спустился на первый этаж и начал проверять двери. Он долго возился с замками, пока не убедился, что мертвякам потребуется гранатомет, чтобы ворваться в дом. Окна же защищали сварные решетки. Единственное место, от которого стоило ждать маленькие неприятности, было окошко в подвале. Но Тропов сразу выкинул из головы мысль, что зомби пролезут в столь малую дыру.
Ночное небо озарила молния. Свет моргнул. Тропов зашел в кухню и расположился в кресле, обитом тонким красным шелком. Он выбросил сегодня сгнившие и протухшие продукты, отчистил следы крови на холодильнике. Теперь в кухне пахло дезинфицирующим раствором и лакрицей.
Мужчина провел рукой по лысине. Он пытался разобраться в своих чувствах. Еще двадцать минут назад его душила ярость, хотелось размозжить голову Бурой. Эти приступы агрессии в последнее время накатывали все чаще и чаще. Но если раньше ему, размышлял Сергей, хватало разбить стекло в машине или проткнуть ножом пустую бутылку, то теперь хотелось причинять боль.
Не о своей чертовой ярости сейчас надо думать, решил он. Как выбраться из дома?
За спиной что-то зашуршало, послышался глухой удар. Сергей вскочил с кресла и огляделся.
Никого!
В который раз никого!
На цыпочках Тропов выглянул в коридор. Мигал красными и зелеными светодиодами кондиционер на потолке. Фотография в золотой рамке… она была сдвинута набок. Сергей почувствовал, как по спине побежали мурашки.
Зигзаг молнии вновь разорвал чернильно-черную ночь. Возле лестницы валялась самодельная булава. Тропов поднял ее. Он присмотрелся, насколько сильно изолента обматывала ножи и вилки. У него были сомнения в эффективности оружия, но Сергей понадеялся на авось. Если в доме и находился зомби, то вогнать острый кусок металла в голову будет проще простого.
Тропов еще раз посмотрел на фотографию.
И тут до него дошло.
Конечно! Как он раньше не догадался: саморез, ввинченный в стену и на котором держалась рамка, казался чужеродным предметов в богатой обстановке особняка. Слишком грубо присобачен винт. Если приглядеться, то можно увидеть крошки стены на полу.
Нужно убегать из дома, решил Сергей. Неважно куда и неважно удастся ли вообще скрыться от мертвяков — лишь бы подальше от проклятого особняка.
Сергей носился по комнате в надежде отыскать револьвер. Он перерыл все ящики, заглянул в каждый угол. За несколько десятков минут опрятная комната, в которой утром Сергей курил сигару и беседовал о жизни с Таней, превратилась в логово бомжа. Подушки валялись на полу, на них красовались следы кроссовок; пепельница была разбита; гора тряпок возвышалась напротив двери в ванную.
— Таня! — кричал Сергей. — Таня, ты где? Куда я дел револьвер?
Но Таня не отзывалась. Драгоценные минуты уходили, и страх паучьими лапками все чаще касался живота Сергея. Колена мужчины дрожали, сердце гулко билось в груди.
В ванной хныкала Бурая, переходя от еле слышимого плача к визгу, способному разбить стеклянный бокал. Казалось, что она сломала ногу в трех местах и потому так сильно визжала. Сергей подумал о том, что, возможно, Бурая припрятала пистолет. Он попробовал открыть дверь, но она была заперта.
— Открой дверь, — приказал Тропов.
Но Анжелина продолжала ныть.
— Я изобью тебя сильнее, Бурая, — сказал Сергей. — Ты достала меня сегодня, девочка. Мне нужен мой револьвер. Отдай его.
— Нету у меня никакого револьвера! — отозвалась Анжела. Ее хриплый голос бесил Сергея еще больше, чем гонор.
Тропов схватил самодельную булаву, размахнулся и шмякнул по двери. Звук получился такой, будто бы уронили арбуз.
— Открой дверь! — закричал Сергей и продолжал лупить булавой. — Открой эту проклятую дверь!
Намотать изолентой вилки и ножи были плохой идеей, решил Тропов. С каждым новым ударом булава лишалась «боевой мощи»: столовые приборы со звоном падали на пол. Но проломить дверь так и не получилось. Лишь удалось поцарапать ее. Тропов откинул бесполезную палку.
