— Ты хочешь спасти свою подругу?
— Да! И вернуть Стаса хочу!
— А вот жизнь подруги ты вернуть не сможешь.
— Вы думаете, я позволю ей умереть? — я дрогнула от злости, прозвучавшей в моем голосе, и сомкнула челюсть.
— Нет, — Евдокия Николаевна сочувственно улыбнулась. — Но все, что ты придумаешь, обернется в тысячу раз хуже.
— Я все продумаю, спланирую, — я настороженно на нее посмотрела. — И поверьте мне, я сделаю выбор в пользу Кати, не дрогнув, если будет хотя бы намек на мой просчет.
— Тогда зачем ты это делаешь? — умоляющим голосом спросила она. — Просто выбери Катю и точка.
— Я выбрала. Катю. Если Черт знает меня настолько же хорошо, как старается показать, он это знает! Мой выбор очевиден!
Она совершенно спокойно отреагировала на мой взрыв.
— Лина, открой сердце Богу, он поможет тебе…
— Я не верю в Бога. Сомневаюсь, что Бог, создав человека по образу и подобию своему, поставил столько ограничений: не ешь эти яблоки, слепо веруй в то, что я говорю. Глупо. Если Бог и есть, то он гораздо мудрее. Нельзя человеку дать только веру в чудо, да и где они те чудеса?
Хотя бы один роскошный намек на справедливость, в случае щепетильного соблюдения заповедей. В мире так все запутано и непонятно, заповедь «Не укради» теряет всякий смысл для матери, чей ребенок умирает от голода. Что спасет ее ребенка? Вера? Нет. Его спасет только еда, и разницы нет, каким образом она добыта. Тут уж на выбор матери: соблюдать нерушимую заповедь, установленную Богом, либо пойти вопреки всему и украсть буханку хлеба для умирающего ребенка. Если она выберет первое, то на смерть ребенка, угасающее дыхание, безвольно закрывшиеся глаза, она будет смотреть, утешаясь единственно верной для себя мыслью: «Такова его судьба — умереть в юном возрасте», и это самое простое, что может сделать слабая женщина. Но есть и другой путь, на мой взгляд, единственно верный, — спасти жизнь ребенка.
Я могла бы все мысли озвучить, но не стала этого делать. У меня тоже есть вера. Я верю в себя, в свои силы и в правильность своего выбора. Но уверенность что разгадка близка, что я в шаге от откровения, которое расставит все точки над «i», не покидала меня — я обману Черта.
Судьба. Судьба или бездействие?
— Вот что, ты у меня сегодня на ночь останься. А завтра соберешь свои вещи и переедешь сюда. Вот ключи.
— Хорошо. Я выйду ненадолго. Прогуляюсь перед сном.
Жизнь — это стремительный бег. Мы всегда бежим от кого-то, к кому-то. Я бегу по дорожке, огибая скверик, проношусь мимо усталых деревьев и сонных домов. Бегу от обреченности, от страшного будущего, не замечая, что в тот самый миг, как и прочил Черт, вся моя жизнь превращается в погоню за мечтой.
Я уже решила идти наперекор Судьбе, а чтобы сделать что-то неожиданное для Черта, я должна сделать что-то противоречащее мне самой. Я отдам мужа Кате. На время. Тогда ее жизнь будет вне опасности. Но кто сказал, что нельзя попытаться вернуть Стаса после пожара? И в тот момент, когда я это поняла, надежда, которая, как я думала, давно похоронена под гнетом обреченности, вдруг распрямилась и задышала.
Но как забыть о Стасе на время, как заставить поверить Черта и Судьбу, что я отказалась от мужа? Образ Демьяна стремительно ворвался в мысли. Удар сердца, толчок, разнесший кровь по венам, и тихий шепот:
— Ты здесь?
Тишина. Казалось, даже ветер стих. Но я знала — он рядом! Я чувствовала силу, исходящую от Демьяна. Мрачную стойкую силу.
Кто он? Не в слишком ли опасную игру ввязалась, решившись использовать того, о ком не знаю практически ничего? Боясь, что струшу, я заставила себя выкинуть это из головы. Он знает о Черте, знает гораздо больше меня. И это тоже стало причиной, по которой я решила держать Демьяна поблизости. Возможно, он проболтается, и я смогу узнать нечто, что поможет мне в осуществлении своего плана.
— Я знаю, как обмануть Черта. И если ты сейчас появишься, я расскажу тебе как.
Уловка сработала. В тот же миг я услышала за спиной голос Демьяна.
— Смело, — заинтересованно проговорил он. — Но ты жестоко поплатишься, если осмелишься…
Вздрогнув, я обернулась, ощущая, как внизу живота затягивается узел.
— Я осмелюсь! — с вызовом бросила я.
Отреагировал он совершенно спокойно. И теперь пристально вглядывался в мое лицо. Я нервно повела плечами, борясь с желанием достать из сумочки зеркальце. Может тушь потекла?
— Лина, у тебя были детские страхи?
— Я боялась барабашек.
Какими глупыми теперь кажутся те страхи. Даже смешно.
Демьян усехнулся.
— Так вот, твой барабашка, если б существовал в реальности, по сравнению с Чертом выглядел бы размалеванным огородным пугалом. Ты что он правит Навью?
— Правит Навью? — ошеломленно выдавила я, непроизвольно прикрыв ладошкой рот. Это откровение охладило мой пыл.
— Да. Подумай, прежде чем бросать ему вызов.
Демьян не сводил с меня напряженного взгляда, словно хотел прочесть мои мысли, увидеть на моем лице признаки смятения. А я по-прежнему думала только о том, как вернуть Стаса, оставив Катю в живых, поэтому не сразу сориентировалась. Я же собиралась говорить о нас с Демьяном.
— Да это, собственно говоря, и не вызов, — я пошла на попятную, — я нашла способ освободить тебя от своего желания. Послушай, тебе же не по нраву этот цирк. Мы можем действовать заодно.
— Продолжай.
— Перейдем к первой части моего плана.
Взгляд Демьян изменился и теперь сочетал раздражение и невольное одобрение. Он смотрел на меня долго, испытующе и наконец, спросил:
— А у тебя есть план?
— Естественно.
— Почему я должен соглашаться?
— Потому что однажды ночью ты можешь проснуться в розовой коробке, с нелепым бантом на макушке, когда злодейка судьба готовит мне подарок, — пошутила я, украдкой наблюдая за Демьяном. Он все еще смотрел на меня, только теперь без любопытства, разочарованно. Разочарование мелькнуло и быстро исчезло.
Он необычный человек: высок, строен, симпатичен, но излучает такую энергетику, от которой невольно испытываешь настороженность, словно он… опасен. Меня тянуло к нему… и в тоже время что-то отталкивало.
— Есть еще доводы в пользу твоего плана?
— Ну, — я запнулась, растеряв остальные весомые аргументы, а потом разозлилась. — Мне очень приятно, что ты хочешь полюбить меня искренне и по-настоящему, только мне этого не нужно!
— Да что ты?
— Представь себе!
— И если мы не будем действовать заодно, то за мной придет та тетка с розовым бантом?
— Да! Хотя мне и не очень будет нравиться содержимое коробки. Даже если оно будет в стрингах и галстуке. Я начинаю новую жизнь, а для этого мне нужно избавиться от… старых связей!
— Ты решила бросить мужа?
Я нервно засмеялась, почувствовав внезапную тревогу. Демьян легко уловил перемену моего настроения. Я перестала смеяться, как только поняла, что именно меня пугает. Забыть о Стасе оказалось невероятно легко, так же как и о договоре, и о Черте. Демьян — потрясающий мужчина, и он определенно привлекал меня, что в данной ситуации было несомненной глупостью и в тоже время — неоспоримым фактом.
— Не… — я вовремя прикусила язык и проглотила окончание слова, надеясь, что Демьян ничего не заметит. Ведь решила же ничего не говорить!
— Да.
Но Демьян быстро поймал меня, усмешка скривила губы, глаза прищурились, выискивая на моем лице признаки лукавства. Не на ту напал! Я стойко выдержала его взгляд.
— Ты пытаешься бороться с Судьбой?
— Нет, впервые в жизни, я не хочу ни с кем бороться, — немного подумала и добавила: — Ты думаешь, что я, загадав желание, загнала тебя в угол. И ты прав. Но есть выход.
Я взглянула на него и заворожено замерла. Все дело в его гипнотических глазах, он смотрел на меня словно удав на кролика, прежде чем его съесть. И я, как тот глупый кролик, поддавшись немому призыву хищника, тянулась к Демьяну. От его тела исходил невероятный жар, глаза смотрели на мои губы. Это загаданное желание так на меня действует? Тогда нужно быстрее разорвать эту связь!
— Ты ведь ощущаешь нашу связь? — Я подняла руку, чтобы пригладить волосы, но заметив, как она дрожит, быстро спрятала ее за спину. — Как только мы перестанем ей противиться, она прервется! Я пожелала, чтобы ты влюбился в меня, но я не говорила, что эта влюбленность должна долго длиться. Пусть у нас завяжется роман, даже если он продлится не больше двух-трех дней, это будет считаться влюбленностью.
Он не произнес ни слова, просто смотрел пронзительно, с сомнением.
— О! — лукаво протянула я. — Если ты думаешь о более близком контакте, но у тебя не достаточно опыта в интимных вопросах, и ты думаешь, что не сможешь меня…
