Рита отрезала ножку розы нужной длины и приколола в этот раз цветок к лифу платья. Розовый бутон оттенял пухленькие губки герцогини, и летний образ прекрасной девушки был закончен.
Каштановые волосы локонами спадали на плечи, лишь на затылке закрученные в небольшой узел, украшенный шелковой лентой в тон платья. Розовые щечки и улыбка на лице Мирабель завершали весь облик.
Рита вздохнула, вот такой она привыкла видеть свою госпожу, такой Мирабель была всегда. Каждое утро, несмотря на разную погоду, улыбка и веселое настроение госпожи озаряло домочадцев и придавали сил прислуге. Очень добрая и покладистая, без капризов леди Астани, всегда находила несколько слов для каждого в родном доме. Ее веселый голос звенел во дворце, в парке, на прогулке и молодая драконица собирала вокруг себя толпы поклонников и просто людей, желающих посмотреть на первую красавицу юга и погреться в лучах ее веселья. Мирабель хватало на всех, она распахивала свою душу навстречу миру и дарила добро, и окружающие отвечали ей тем же.
Рита тоже начала улыбаться в ответ на лучезарную улыбку своей госпожи. Их обоих заполнило веселье и чувство легкости, как будто они вернулись обратно домой. И вокруг не дворец герцога Винзора и его владения, а родовое гнездо лордов Астани — южных, красных драконов, славящихся своим горячим темпераментом.
Юг империи всегда бурлил от эмоций, здесь часто бывали стычки между поклонниками, не поделивших одну дракону. Но обычно те же дуэлянты потом становились самыми неразлучными друзьями и продолжали уже дружить семьями, договариваясь о свадьбах уже между своими детьми.
Здесь же на западе все было странно. Создавалось тревожное ощущение опасности, причем совершенно не понятно с какой стороны она могла подобраться. Может быть, это из-за варваров? Ведь герцогу с его людьми каждый год приходится защищать свой край.
О том, откуда и почему к Мирабель вернулось прекрасное настроение, девушка решила не думать. Ей было так приятно вновь почувствовать себя живой и сильной. Растерянность, которая в последние несколько дней преследовала герцогиню, ушла безвозвратно и возвращаться к этому состоянию не было никакого желания.
Мирабель решила для себя, что не будет больше так остро реагировать на своего мужа, пусть говорит, что хочет и делает, как считает нужным, она будет счастливой, как и прежде.
Пружинистой походкой, уверенной в себе девушки, Мирабель вошла в столовую. Высокий, статный, красивый художник стоял в задумчивости у окна спиной к комнате. Он услышал шорох за своей спиной и обернулся. Прекрасная Мирабель была нежна и весела, ласковая улыбка играла на розовых губках. Рион на миг замер в восхищении и тут же поторопился навстречу.
— Пусть солнце светит вашему дому, — вежливо поздоровалась Мирабель, проявляя вежливость.
Ведь утром, в ее спальне они даже не поприветствовали друг друга. Те несколько мгновений, что случились в это утро, выглядели скорее, как продолжение снов Мирабель, но никак не реальность. Лишь легкая ранка на пальчике напоминала о происшедшем и говорила ей — нет, это был не сон. Именно этот дракон пробрался утром в спальню, пока герцогиня спала, и засыпал комнату цветами. Они и сейчас благоухали в вазе на столике.
— Мирабель, — в восхищении проговорил Рион и склонился в поцелуе над протянутой в приветствии ручкой девушки.
— Угадали? — кокетливо спросила Мирабель.
— Вы не просто красивы, вы восхитительны! — художник никак не мог прийти в себя от перемены, случившейся с герцогиней.
— У меня было удивительное утро, — улыбнулась Мирабель и забрала свою ручку из рук замершего в восхищении Риона, — Давайте завтракать! Я очень голодна.
Герцогиня направилась к шнуру, призывая дворецкого. Лишь только верный слуга появился на пороге столовой, хозяйка велела подавать завтрак.
Рион не сводил восторженного взгляда с хрупкой фигурки девушки, которая держалась очень уверенно находясь под таким внимание. Мирабель было не привыкать к тому, что с нее не сводят взгляда. Ее поклонники постоянно бросали восторженные и влюбленные взгляды, только они не трогали сердечко драконицы. А вот горячий взгляд лорда художника зажигал что-то невероятное в ее груди и маленькое сердечко трепетало от волнения и предвкушения чего-то огромного, как ей казалось, ожидающего девушку впереди. Признаться себе в том, что ее ожидает впереди всепоглощающее чувство любви, Мирабель не могла, но замирала в ожидании.
Герцогиня физически чувствовала приближение этой огромной волны чего-то странного, волнующего, необъяснимого и томительно желанного. Мирабель ощущала подъем сил, казалось, что и у души тоже есть крылья.
Все это понимание пролетело в какие-то мгновения, пока приносили завтрак.
— Мирабель, ты меня радуешь своим настроением и хорошим аппетитом, — произнес уже за завтраком Рион, наблюдая, как герцогиня доедает очередное пирожное.
— Видимо, вчера нервы сказались, аппетита не было, — пожала плечами Мирабель.
Неожиданно для самих себя они перешли на «ты», оставив церемонии. Легкость общения задавал Рион, и девушка подхватила этот стиль. Ее уже не смущало то, что они друг друга называют по имени. Слишком многое их связывало после вчерашнего.
Мирабель старалась не вспоминать о поцелуях, пусть случайном вчера и сегодня утренних, когда Рион целовал ее руку, но невольно возвращалась взглядом к его губам и прикусывала в задумчивости свою.
— Думаю, у родника будет самое место, — говорил в это время художник, — Там ложатся такие загадочные тени. Твои карие глаза будут смотреться по особенному рядом с искрящейся водой.
— Что же такого в них будет особенного? — улыбаясь, спросила Мирабель.
— Твои глаза сияют сегодня, и мне уже не терпится нарисовать это! — восторженно воскликнул художник.
— Куда нам торопиться? Ведь герцог Винзор надолго уехал, — грустно закончила Мирабель и перевела взгляд с веселого Риона на окно столовой. Именно с этого места улетел ее муж к варварам, оставив свою жену на попечение своего друга.
— Ты скучаешь по нему? — неожиданно спросил художник.
— Нет, я почти его не знаю, — со вздохом ответила Мирабель и вернулась взглядом в комнату.
Вокруг было летнее утро, столовая утопала в солнечном свете и запахе цветов из ваз и из сада, этот аромат из широко распахнутых окон заносил легкий ветерок.
Рион смотрел внимательно на Мирабель, и девушке показалось, что во взгляде художника мелькают всполохи ревности. Моргнув от неожиданности, герцогиня удивленно посмотрела на мужчину. С чего ему ревновать? Она замужем за его другом и потом никакие чувства, тем более любовь, не могут так быстро зародиться в душе дракона. Или могут?
Мирабель отрешенно стала обдумывать свои чувства. Что она испытывает к своему мужу? Ничего, она сама только что сказала Риону, что почти не знает его. Не знает и не понимает всех его поступков. Когда ей кажется, что для нее стало что-то понятным, герцог обязательно поступает так, что ставит ее в полное недоумение. О чувствах ли тут говорить?
А вот присутствие Риона ее волнует с каждым разом все сильнее. Она уже не может представить, что наступит такой миг, когда его не станет в ее жизни. И дело здесь не только в красивой внешности дракона. Да, он покорил ее своими карими глазами с первого взгляда, но этого не достаточно, чтобы родилось какое-то более глубокое чувство. А вот за эти два дня, что они знакомы, у Мирабель появилась такая сильная привязанность, казалось, она прикипела душой к этому веселому и словоохотливому художнику. И с каждой минутой, словом, действием девушка привязывается к Риону все сильнее.
И хотела бы остановиться, оглянуться, отказаться от этой «дружбы», да только тянет к этому дракону, как к родному. Будто связывает их что-то невидимое и очень сильное, что не в силах разорвать она или он. Интересно, а Рион чувствует это?
На этой мысли Мирабель стала внимательно рассматривать дракона, сидящего перед ней. Он что-то рассказывал, она вроде что-то отвечала.
Нет, не может он ничего такого чувствовать. А Мирабель всего лишь интересно с этим весельчаком, потому что тут поговорить больше не с кем. Успокоившись на этой мысли, герцогиня кивнула на эти свои доводы. Только вот сердце почему-то замирало в предвкушении чего-то огромного, которое подбирается к ней, и было ощущение, что волна эта сметет всю ее жизнь, до основания потрясет все понятные и принятые с детства устои.
От этого ощущения было тревожно, предвкушающее, как всякий дракон Мирабель обожала борьбу стихий и вообще борьбу, а так же томительно сладко изведать что-то новое и необъятное.
Герцогиня решила открыть свое сердце и смотреть во все глаза, чтобы встретить то опасное и такое притягательное, что уже несется к ней. Она это чувствовала.
