— Да вроде бы нет.
Уже у выхода взгляд упал на полочку, где лежало десятка два разного рода финтифлюшек. Статуэтки, медальончики, массивные деревянные и металлические кресты. Ну да, местный контингент друг друга не золотым Rolex'ом поражает, а каким-нибудь амулетом из медвежьего клыка.
— Что, заинтересовало? — ухмыльнулся Роман. — Приятель мой делает. Игрушки для ортодоксов.
— В смысле?
— Ну, есть отдельные личности… которым, скажем, сигареты с собой таскать западло. Или фонарик. Мол, высокотехнологичные предметы, — судя по выражению лица, он явно цитировал кого-то из знакомых, — не позволяют полностью вжиться в образ и ощутить глубину бытия.
Он подошёл к полке и взял массивный медный крест на толстой якорной цепи. Таким, при случае, и по голове дать можно — не хуже, чем кистенем.
— Но прикол в том, что и этим фанатам иногда приходится от правил отступать. Например, когда в мертвятнике [19] сидишь.
Он крутанул крест и тот развалился на две части. Из внутренней полости вывалилось несколько сигарет и узкая зажигалка.
— Забавно, — мне идея действительно понравилась. — Остальное в том же духе?
— Типа того. Вот эти, — Роман ткнул пальцем в кресты, — в основном либо под зажигалки с сигаретами, либо под фонарики. В поле вещица полезная. Статуэтки большей частью под Викториноксы. Они дорогие, по полторы штуки и выше, потому как уже с ножами внутри. Зато оцени, как сделано.
Я взял в руки упитанного деревянного кабанчика и попытался определить место, где фигурка раскрывалась. Бесполезно… Нельзя сказать, чтобы статуэтка была сделана особо тщательно, местами так просто грубо — но за этой грубостью как раз и маскировались стыки отдельных частей. Наконец мне удалось сообразить, где именно надавить и как повернуть. Голова кабана отделилась, явив миру всем хорошо знакомый красный пластик и блестящую сталь швейцарского армейского ножа.
— Этот кабан что-то означает?
Роман пожал плечами.
— Вообще говоря, он означает кабана для хранения ножика. Но если угодно, — его голос изменился, став заунывно-пафосным, — то сие есть изображение Тевтата, жестокого бога кельтов, покровителя воинов и кровавых битв.
— Ладно, ладно, я понял. А вот это что такое? — я поднял с полки увесистую круглую металлическую бляху толщиной с палец и диаметром чуть не в десять сантиметров. К ней прилагалась цепочка, массивная и на вид довольно надёжная. В центре бляхи — тусклый красный камень… стекло, наверняка.
— Это, в некотором роде, латенский диск [20], амулет воинов и друидов. Вообще говоря, их вроде бы делали поменьше раза в два, но тут в нём зажигалка и фонарик. Ручная работа… хотя тут всё ручная. В общем, если интересно, кабана могу отдать за штуку, а вот диск стоит трояк. Уступить не могу, извини, не мой товар.
Я надавил на стекляшку — она тут же ушла вглубь диска, послушно щелкнул пьезоэлемент и над крошечной дырочкой в ребре амулета засвистел конус голубого пламени. Хорошая зажигалка, кстати. Их «турбо» называют… света не добавит, зато и на ветру не гаснет.
— Фонарик — кнопка с обратной стороны, — подсказал Роман. — А зажигалка перезаправляемая.
Я задумался, но лишь на мгновение. Да и что тут думать? Там, куда я иду, наверняка до сих пор огонь добывают кремнем и трутом. Или магией. Я не собираюсь изображать из себя мага, но костёр чем-то разводить придётся. Амулет — вещь в средневековом обществе обычная… а вот на простую зажигалку там могут обратить внимание. Мне это надо? И фонарик может очень пригодиться. Про нож вообще молчу… я бы и так складничок взял, но раз уж тут прямо по размеру подогнан, значит, так тому и быть.
— Беру!
Думаете, это вышеперечисленными аргументами я себя убедил в необходимости выложить четыре тысячи за сувениры? Как же… Понравились мне эти штуки, вот и все дела.
Почему на тонкий путь, создаваемый тенью мэллорна, нельзя встать днём? Не знаю. Может, всё дело в тайне? Тайны часто свершаются под покровом ночи, когда не разобрать деталей, когда мирные граждане спят по своим домам… или по чужим. А на улицы выходят те, для кого ночь — кормилица, убежище и боевая подруга. Но это в городе. В лесу же что днём, что ночью — один чёрт. Тихо, безлюдно. Правда, ночью ещё и страшновато чуть-чуть.
— Не передумал? — без особой надежды спросил Денис.
— Нет.
— И не боишься?
Я вздохнул.
— Ясное дело, боюсь.
— Ну, хоть это хорошо, — Денис старательно изобразил не слишком бурные аплодисменты. — Бояться тебе надо обязательно. И я бы не стал слишком уж рассчитывать на сувениры твоей Галины… вот интересно, кстати, кто она такая? Ладно, попозже разберусь. Так вот, судя по твоему рассказу, волшебница она не из слабых, только поисковое заклинание — ломкая штука. Как найдёшь более или менее безопасное место, срежь у себя несколько волосков… хм… ну, в общем, там, куда свет редко попадает. Смочи каплей крови, каплей слюны, каплей пота и слезой, потом закопай в лесу. Если тебя кто-то недобрый будет искать, то стрелка как раз к этой захоронке и приведёт. Ну и если порчу наведут — захоронка первой под удар попадёт. И сам почувствуешь — если кто на твою плоть заговор плетёт.
— Спасибо.
— На здоровье. Оно тебе понадобится… если сразу не шлёпнут. И ещё один момент. Ты о «холмах фей» что-нибудь слышал?
Я задумался, понимая, что Денис задает вопрос не просто для того, чтобы оттянуть начало моего путешествия в неизвестность.
— Так, краем уха что-то.
— Этот мир погубят дилетанты, — вздохнул эльф. — У вас, людей, есть такое поверье, что если в неурочный час войти в холм, жилище фей, и провести в нём ночь, то на поверхности пройдут годы. В общем-то, это не более, чем легенда. Но в каждой сказке можно найти каплю полезной информации. Время в моём родном мире и здесь движется с разной скоростью. Грубо говоря, один к трём. То есть, трое суток здесь соответствуют примерно одним там. Если девчонка выжила, то времени для неё прошло не так уж много, у тебя есть шансы.
— Раньше сказать не мог? — ощерился я.
— Думал, ты знаешь, — Денис явно не испытывал ни малейшего раскаяния. — Твой дядька точно знал. Ладно, не тяни резину… а то простоишь тут до рассвета.
Я подошёл к необъятному стволу старого дуба. Обычного дуба… вон, старых желудей у корней целая куча. Но с полуночи и до первых лучей солнца это дерево превращалось в тень мэллорна [21], межпространственное отражение величественного эльфийского дерева-святыни.
Щепка стиснута мелко дрожащими пальцами. Я не сказал Денису всей правды. Что бы вы там ни подумали исходя из моих разглагольствований, выходить на тонкие пути мне ещё ни разу не доводилось. Понимаете, ни разу! Я не просто боюсь, я в дикой панике! Другой мир. Другие законы. Другие люди. Я там ничего, ни-че-го не знаю, кроме языка. Я спалюсь на первой же беседе. Меня примут за демона. Меня отправят на костёр…. Нет, сперва убьют, а потом на костёр… или костёр будет сначала… Уже не только пальцы, уже и колени трясутся. Нет, меня не убьют, меня закуют в кандалы и будут показывать в цирке. Демон из другого мира. Очень беспомощный демон — огонь из пасти не извергает, магией не владеет, да и драться толком не научился. Смех, а не демон.
— Будь спокойнее, — слышится сзади голос Дениса. — И прими совет, поначалу изображай немого. Не глухонемого от рождения, те и в моём мире языком жестов владеют. Именно немого, частично. Речь потерял от удара по голове, бывает.
Я киваю, ничуть не интересуясь, видит ли он меня в кромешной тьме. Видит, не сомневаюсь.
Шаг вперёд. Щепка касается морщинистого ствола, разбрасывая вокруг веер ослепительных, после темени, искр. Они кружатся в хороводе, постепенно заполняя небольшой — едва пройти, не сгибаясь — проём. Вот в последний раз вспыхивают, сливаясь в одно сплошное горящее золотом полотнище, чуть колышущееся, словно под порывами ветра. Здесь ветра нет… может, там, с другой стороны?
