Ознакомительная версия.
Вскинув колено, ударила по самому чувствительному месту. Раш согнулся и зашипел на меня. А я, спустившись вниз, забрала из магического кармана вещи и направилась на улицу. Ехать не хотелось. До переправы из города можно добраться и пешком. Но не прошло и пяти минут, как чадар нагнал меня.
— Протрезвел? — невозмутимо спросила я, все еще злясь в глубине души.
— Обязательно было бить?
— Обязательно было обижать?
— Неужели оскорбилась?
— Нет, ты еще хочешь получить? — подбоченившись, я остановилась посреди улицы.
Раш рассмеялся.
— Мир? — протянул он мне руку.
Посверлив его несколько секунд взглядом, я пожала конечность, бурча:
— Последний раз мирюсь с тобой. При следующей ссоре брошу и найду другого напарника.
Как часто он слышит от меня подобное заявление?
— Чего он от тебя хотел?
— Ты только ради этого со мной помирился? — усмехнулась я.
— Теперь сама хочешь обидеть? — напряженно спросил Раш.
— Он хотел обольстить меня, чтобы отомстить и досадить тебе.
Раш произнес несколько нецензурных слов.
— Ведь говорил тебе, что он сволочь!
— А я и так это знала. Или ты думаешь, что его поступок задел меня?
— Столько лет прошло, а он все хочет мести.
— Что тогда у вас случилось? Очень мне любопытно, что же тогда у вас произошло.
Интересно, расскажет или нет?
— Что ж, я думал, ты спросишь раньше. Лучше тебя просвещу я, чем он. Мы с Чизром вместе учились в университете, вместе пришли в Дозор. И, думаю, первая трещина в нашей дружбе появилась не из-за Нейлы.
Ага, вот, значит, как звали любовь севара.
Сонха немного помолчал, словно решаясь, затем продолжил:
— Мы с ним слишком разные, и стало это заметно уже много лет назад. Есть в нем какая-то гнильца, что уже тогда подтачивала наши отношения. Этот человек имеет мало общего с честью. Сначала я пытался объяснить, что некоторые его поступки неправильны и незаконны.
Ого!
— Но он лишь смеялся и советовал мне не переживать. Мы договорились, что в Дозоре мы будем служить безупречно, а все, что вне работы, будет уже его личным делом. Прошло еще какое-то время, я привык к нему и стал воспринимать таким, какой он есть. Но потом начались странности. Мы стали реже видеться, меньше общаться, и как-то утром он пришел в сильном душевном волнении.
Мне сложно было представить склизкого Чизра переживающим.
— Он стал что-то кричать по поводу того, что я увел у него невесту, что я подлец и что он давно догадывался о моей сущности. Тогда мне потребовалось время, чтобы разобраться, что именно случилось. Оказалось, подцепив в одном трактире настойчиво добивавшуюся моего внимания женщину, я предал друга. Он прятал ее от меня, чтобы я не увел, а в результате — сделал только хуже.
Да-а… Знать бы, где соломки подстелить.
— На этом все, конец вашей дружбы?
— Дружбы — да. Хотя, думаю, на самом деле конец ей пришел намного раньше. Но это не конец истории. Через день ко мне пришла Нейла, плакала и говорила, что Чизр ее бросил, что только я могу ее защитить и утешить, что на самом деле любит только меня.
История стара как мир.
— Мне было все равно, и я выпроводил ее. Но эта змея перед Чизром все выставила в совершенно другом свете, и на следующее утро на меня снова посыпались упреки. Тогда мы первый раз подрались. И я решил — все, пора нашему сотрудничеству заканчиваться, и подал прошение о переводе.
Так это Раш порвал со своим напарником?
Некоторое время мы молчали, а потом я сжала руку Раша и сказала:
— Ты поступил правильно.
— И мне кажется, что мой перевод — это удача. Мне с тобой очень повезло.
За разговором мы не заметили, как подошли к транспорту, идущему из города, и Раш, немного поворчав, что мне нужно перебираться из такой дали поближе, посадил меня в повозку.
Выезжая из городских ворот, я размышляла не о том, что живу в десяти минутах езды и напарник не прав, а об истории, случившейся несколько лет назад.
Нет, определенно надо отвлечься.
Никеа Лавейская
Большой двухэтажный дом виднелся в конце тенистой тисовой аллеи. Придерживая подол синего платья длиной до щиколоток, я шла по дорожке, выложенной серой плиткой. И раздумывала над своим вчерашним поступком.
Едва прервалась связь, первое чувство, которое я ощутила, — радость. Меня очень тяготило одиночество, невозможность кому-то довериться, спросить совета… Но потом, когда я обдумала свой порыв, пришел страх. А если это разведчики отца, которые ищут меня? С таким трудом я получила свободу и так легко могу ее потерять. Но до чего же хочется довериться…
Солнце светило ярко, не по-утреннему жарко и непривычно для меня, северянки.
Добравшись до парадного входа, я отринула самокопание, решив: будь что будет, и на минутку остановилась, приводя себя в подобающий вид. Глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями перед предстоящим собеседованием, и почти решительно шагнула к дубовой двери.
Постучав по дверному полотну висевшим на цепочке деревянным молоточком, прислушалась к едва слышным приближающимся изнутри шагам. Вскоре мне открыли.
На пороге стоял престарелый севар, волосы которого были затянуты в тугую черную косу, да так сильно, что его и без того узкие черные глаза превратились в щелочки. Даже кисточка на гордо приподнятом хвосте была заплетена в маленькую косичку и дополнительно покрыта бриолином, чтобы ни один волосок не выбивался наружу.
Смерив меня оценивающим взглядом, он чопорно спросил:
— Можно узнать причину вашего визита, госпожа?
Ну, к таким холеным, высокомерным слугам я привыкла. Это помогло вернуть уверенность в себе. Задрав подбородок, так же жестко посмотрела ему в глаза и уверенно сказала:
— Я пришла на собеседование к господину Задари, на место его личного секретаря.
Мне не понравилось, каким масленым взглядом он меня окинул, но мужчина уже отступил в сторону, пропуская в дом. Мы прошли через холл и зашли в соседнюю с ним комнату — видимо, это была приемная перед кабинетом хозяина. Жестом мне предложили присесть на свободный стул.
Помимо меня в комнате сидели еще несколько женщин разного возраста. Я принялась с любопытством рассматривать их, а они меня. Причем явно оценивая друг друга как соперниц, претендующих на ту же должность.
Тут из кабинета хозяина дома послышался звон разбитого стекла, потом шум, потом дверь рядом со мной резко распахнулась и в проеме появилась рослая, но холеная чадарка. Она возмущенно шипела, обращаясь к кому-то, кто находился вне поля моего зрения:
Ознакомительная версия.
