Ознакомительная версия.
Конницу, брошенную к Стене, словно опутывали тысячи ремней. Опутывали, давили. Раздирали.
Бельгутай видел, как стягивающиеся дымные полосы проходят сквозь людей и коней и как половинят их. Против таких чар не помогали ни щиты, ни латы. Переплетения дыма, скрученного в темные упругие жгуты, рвали на части всадников и обезумевших лошадей. Одна петля захватила его самого вместе с десятком конных стрелков. Петля становилась уже. Крики вокруг — громче. Люди и лошади в панике сбивались в кучу.
Кто-то, взмахнув плетью, звонко стеганул по конскому крупу и попытался выскочить из ловушки. Не смог: дымный шлейф отсек жеребцу передние ноги. Конь рухнул наземь. Упавшему всаднику отрезало голову и обе руки.
Кто-то, скатившись с седла, попытался пролезть под колышущейся петлей. Тоже не вышло: изогнувшаяся книзу дымная полоса срезала бедолаге шлем и полчерепа.
Бельгутай в отчаянии вырвал саблю, рубанул по дымному узлу. Какое там! Крепкий дамасский клинок переломился надвое.
— Коназ! — яростно прорычал Огадай. — Мои воины! Они же там… сейчас…
«Погибнут!» — мысленно закончил за хана Тимофей. Да, было похоже на то. Очень похоже было. Тимофей покосился на князя.
Угрим не слышал и не видел никого. Губы князя шевелились. Руки медленно-медленно поднимались. А после — резко, с силой ударили по воздуху, словно разрывая невидимую паутину.
Нет! Видимую! Тимофей увидел, как княжеская волшба рвет дымные следы, протянувшиеся от Стены к конным лучникам. Ханьские стрелы, мечущиеся между всадниками, враз потеряли силу и волю. Огненные стрелы разлетелись в стороны, взмыли в небо, воткнулись в землю. Губительная дымная сеть, сплетенная вражескими чарами, поплыла, смешалась и рассеялась под порывами ветра безобидными клубами.
— Пусть отходят, — спокойно приказал Угрим.
Огадай прокричал команду сигнальщикам. Снова ударили барабаны и взвыли трубы.
Потрепанная татарская конница отхлынула назад, так и не приблизившись к Стене и не выпустив ни одной стрелы. Однако Угрим не выглядел расстроенным. Скорее, наоборот. Видимо, князь узнал о своем противнике нечто новое, что стоило потерянных жизней. С точки зрения, князя стоило…
После неудачного конного наскока Угрим послал к Стене латинянскую пехоту. Не всю, конечно, лишь малую часть ее. И все же зрелище впечатляло.
На Стену, сложенную из камня и утрамбованной глины, двинулась стена осадных щитов. Ровный строй щитоносцев, копейщиков, арбалетчиков и латников наступал медленно, но неумолимо. Следом шли спешившиеся рыцари. Кнехты и челядь несли лестницы.
Угрим что-то пробормотал и простер руки над выдвигающимися отрядами — то ли творя над ними магическую защиту, то ли вдохновляя воинов. Скорее, все же второе. Вряд ли чем-то иным можно было объяснить решимость и хладнокровие пехотинцев, видевших, что случилось с конным авангардом.
На этот раз Угрим знал, как следует поступить, когда ханьцы вновь попытались нанести удар огненными стрелами. Едва на Стене задымились факелы и сверкнули первые вспышки, князь выплюнул краткое заклинание и сотворил магический знак. Быстро и резко, словно вырубая в воздухе незамысловатую фигуру, Угрим взмахнул руками.
Видимо, княжеская волшба поставила мощный колдовской щит перед сорвавшимся огненным роем. Часть ханьских «пчелок», вырвавшихся из сот, наткнулась на невидимую преграду и разлетелась вдоль Стены, часть была отброшена назад, за Стену.
На башнях и стенных пролетах заплясали, разбрызгивая искры и пламя, огненные птахи. Загремели взрывы. С боевых площадок посыпались дымящиеся обломки и изувеченные человеческие тела. По переходным галереям заметались люди.
Густой дым окутал верхние ярусы.
Вот так! Громовой порошок — коварное оружие. Он может причинять вред не только врагу. Тимофей заметил улыбку, скользнувшую по губам Угрима. Князь был доволен.
До пехотных рядов латинян долетела лишь пара десятков огненных стрел. И это не шло ни в какое сравнение с тем огненным дождем, который в прошлый раз обрушился на татарскую конницу.
Вражеские стрелы раскололи несколько павез и, пробив бреши в плотном строю пехоты, закружились было искрящимися смертоносными смерчами. Но Угрим перерубил дымные хвосты и вбил ханьские стрелы в землю прежде, чем те успели нанести серьезный урон.
Да и вражескому магу, похоже, было уже не до стрел.
Пока защитники во главе со своим колдуном тушили огонь и сбрасывали вниз обломки, пока на Стену поднимались новые воины, латинянская пехота беспрепятственно прошла половину пути. Пехота продвинулась даже дальше, чем смогла это сделать конница.
Потом начались проблемы…
* * *
На этот раз противник все-таки сумел его переиграть! Сила вражеского заклинания, время и место его действия были тщательно просчитаны. Незримый щит, которым обычно маги прикрываются сами, неожиданно был поставлен перед самой Стеной в самый нужный момент. То есть в самый неподходящий, с точки зрения Чжао-цзы.
В момент залпа.
— Это произошло уже после того, как огненные стрелы были выпущены, но еще до того, как Чжао-цзы обрел над ними полную власть.
Вражеская магия остановила и отшвырнула почти все стрелы назад — на Стену. Горящие хоцзян превратили в ад две башни и два стенных пролета. Сам Чжао-цзы спасся от огненного града, лишь возведя защитный барьер над своей башней. Другим защитникам, попавшим под собственные стрелы, повезло меньше.
Огонь добрался до связок неиспользованных хоцзян и снарядов с громовым порошком хуо-яо. Серия взрывов разбросала воинов, разбила стрелометные установки и повредила несколько камнеметов. Начался пожар.
К счастью, противник не успевал воспользоваться возникшим хаосом, и Чжао-цзы принялся наводить порядок на Стене.
Простертые ладони и вычерченные в воздухе знаки пригнули и сбили пламя. Краткое, грубое, но действенное заклинание словно незримой метлой прошлось по пострадавшему участку, сметая все на своем пути. Примитивная волшба очистила боевые площадки и переходные галереи от огня, трупов и дымящихся обломков.
Еще одно заклинание — заклинание перемещения — стянуло с соседних пролетов на освободившееся пространство людей и неповрежденные метательные машины.
На хоцзян Чжао-цзы больше не полагался. Теперь он сделал ставку на обычные стрелометы и камнеметы. За их снарядами проще уследить и полетом этих снарядов проще управлять.
Не прошло и пары минут, а прислуга уже натягивала тугие, толстые и снабженные широкими кожаными карманами тетивы «ковшовых» самострелов дау-цзы-ну — грозных «устрашителей границ» и «усмирителей варваров», что выпускают за один раз по десятку и более длинных, как копья, стрел.
Ознакомительная версия.
