— Ты что, плачешь? — тут же встрепенулся Матвей.
— Нет.
Это было очевидным враньем, потому что голос ее предательски дрожал.
— Не реви, ты же Воин.
Это прозвучало с такой тревогой и заботой, что Полина перестала притворяться:
— Да-а-а, как заплачешь, так Во-о-оин… а как розги, так девчо-о-онка…
— Тьфу, так ты из-за этого?! Да не реви, я сказал! — прикрикнул на нее Матвей.
«Полина, умоляю, перестань плакать! Еще чуть-чуть, и я не выдержу! А Карен прав, нам нельзя…»
Полина послушно принялась вытирать мокрые щеки. Когда наставник начинал кричать, добром это не заканчивалось.
— Причина не в том, что ты девчонка.
«А в том, что ты самая лучшая девчонка на свете!»
— В чем тогда? — спросила Полина. — Ты обещал, что все объяснишь.
— Ты вынуждаешь меня нарушить слово.
— Какое?!
— Не вспоминать приключения в параллельном мире.
— Что?…
Полина растерялась. Она никак не могла себе представить связь между событиями семилетней давности и злоключениями вчерашнего дня.
— Ты… шутишь?
— Нет.
— Я не понимаю, — жалобно проговорила Полина. — Это путешествие как будто висит между нами. Давай уж выясним все раз и навсегда. Ты что, до сих пор сердишься, что я заставила тебя вернуться?
— Нет конечно! — воскликнул Матвей. — Наоборот, я благодарен тебе за это. Ты преподала мне тогда хороший урок, и… сейчас я просто вернул тебе долг.
«Уф-ф! Надеюсь, это объяснение тебя устроит!»
— Ты опять говоришь загадками!
«Какие уроки? Какие долги? Я тогда была лишь маленькой, испуганной девочкой, которая очень хотела вернуться домой!»
— Никаких загадок. Когда-то ты спасла меня от несправедливого наказания, вчера я сделал то же самое.
«Самое интересное, что это тоже правда. А о другой причине тебе лучше не знать, а мне лучше забыть!»
От изумления Полина не сразу нашлась, что сказать. Вот уж мужская логика! Ей бы и в голову такое не пришло. Похоже, Матвей говорил искренне, но все же она попыталась возразить.
— Это полная чушь! Ситуация тогда была совсем другая.
«Хотя… очень похожая! Ты ведь тоже использовал магию, потому что тебя обманули, и наказать тебя должны были за магию… И ты также был недоволен тем, что я тебя спасла!»
— Суть от этого не меняется, — усмехнулся Матвей. — И давай на этом закончим. Будь уверена, если ты нарушишь правила еще раз, я не буду за тебя заступаться.
«Очень надеюсь, что ты этого не сделаешь!»
Полина кивнула, забыв, что в темноте Матвей ее не видит:
— Прости меня, пожалуйста.
— За что? Ты не виновата, что кто-то желает тебе зла. Вообще-то это я должен просить у тебя прощения…
— Не надо, — поспешно перебила его Полина. — Ты вправе иметь собственное мнение.
— Если ты о том, что я сказал тебе о пари, то… Короче, я тогда не успел договорить. Ты спрашивала, на кого я ставил? Так вот, ни на тебя, ни против тебя. Я не участвовал в спорах. А вот то, что Карен отстранил нас от занятий, — это моя вина. Не знаю, что на меня нашло. Уверен, что он не ударил бы тебя, но… что случилось, то случилось. Поверь, я за это наказан.
— Да ладно, ничего страшного. Ты же говорил, что мы опережаем программу.
— Ты права, — горько вздохнул Матвей, — мы даже на Игру успеваем. Вот только…
— Что? — встревоженно спросила Полина, потому что он замолчал.
— Через пару дней начнется курс лекций по внеземному языку, — нехотя объяснил Матвей. — В Академию пригласили Лингвиста Данована, для которого этот язык — родной. Ты, наверное, слышала о неземлянах?
У Полины перехватило дыхание. Вот уж ирония судьбы!
— Конечно, — как можно небрежнее произнесла она, когда к ней вернулась способность говорить, — ведь я одна из них.
Вот и закончились две недели неожиданных каникул. Теперь Полина воспринимала это именно так, потому что хотя они и работали, как «негры на плантациях», — выражение Матвея, извлеченное им из древней истории, — вечера у них были свободны. И, лишенные возможности заниматься науками, — строгий запрет Карена! — они вели на сеновале долгие и интересные разговоры.
Признание Полины в том, что она родилась не на Земле, не оттолкнуло Матвея, чего она боялась. Конечно, он был удивлен, особенно тем, что у нее есть пси-способности, но отнесся к этому спокойно. И пришел в полный восторг, когда Полина пообещала, что познакомит его с Данованом.
Они разговаривали обо всем. Вспоминали свое первое знакомство и приключения в параллельном мире, и оказалось, что об этом можно говорить с изрядной долей юмора. Полина рассказала о странном визите котов год спустя, и они вместе пытались угадать, зачем котам понадобился Конрад. Она рассказывала о своих приемных родителях, братьях и сестре, о своих детских шалостях и путешествиях. Матвей неохотно вспоминал о жизни в замке отца, зато с воодушевлением рассказывал о своем увлечении историей и поделился всем, что знал об Острове Стражей. К сожалению, самое главное Полине было известно давно: за всю историю Ордена Хронологов ни одной женщине не удалось пройти Приручение.
Полина много размышляла: и о том, кто ее подставил, и о том, как ей теперь вести себя с ребятами, что приглашали ее на костер. Она обсуждала это и с Матвеем, и он сказал, что «не доверять друзьям позорнее, чем быть ими обманутым»1, но посоветовал все же быть осторожнее: praemonitus praemunitus2
К удивлению Полины, Матвей открылся ей с новой стороны. Он не был так суров и неприступен, как в Академии, за две недели он ни разу не сделал ей ни единого замечания и ни разу не назвал подопечной, он сыпал древними афоризмами и латинскими выражениями, совсем как Данован, и у него оказалось потрясающее чувство юмора. Одно время Полина даже начала подумывать, что он относится к ней с известной симпатией, но, несмотря на то что они почти постоянно находились наедине, Матвей не делал попыток за ней ухаживать. Его отношение к ней было ровным и дружеским. Когда Полина это поняла, она была разочарована, потому что… Она не считала, что влюблена, но что-то такое волнующе-романтическое охватывало ее каждый раз, когда они встречались взглядами.
Им сказочно повезло. Часть урожая, который они собрали, по договору предназначался для Академии, и обратный путь они проделали на телеге, груженной овощами. Это было тряско, зато вдвое быстрее, чем, если бы они шли пешком. На прощание хозяин пожал им руки, и Полина была чрезвычайно горда именно такой благодарностью.
