Виктор не стал откладывать дело на потом. Он покинул двор казармы и обошел коровник, направляясь к донжону. Потом резко свернул, прошел еще немного, поднатужившись, втиснул свое тело в узкий проем, и замер, прижав ухо к стене. Его действия немедленно принесли свои плоды. Он слышал все.
– Отпусти руку, изверг! – кричал незнакомый голос. – Что же ты делаешь?! Я же все рассказал!
– Все да не все, – спокойно отвечал голос десятника Нурия. – Мне интересны плащи.
– Да не было никаких плащей, не было!
– Не ври, гад! Зачем вам зеленые плащи?
– Не было плащей! В ответ раздался звук удара.
– У, изверг! За что?!
– Я повторяю: зачем вам зеленые плащи? И куда ты дел свой?
Виктора можно было назвать жалостливым. В детстве он жалел разных бездомных кошек и собак, в подростковом возрасте – голодающее и страдающее население Африки, а когда стал взрослым – окружающих. Но для последнего требовалось одно небольшое условие: причина, приводящая к жалости, должна была исходить от него. Отомстил обидчику, а потом пожалел свою жертву – все, тот прощен. Отомстил и не пожалел – ну что же, есть повод для того, чтобы проверить, не подведут ли чувства еще раз.
И к воину, которого допрашивал жестокий Нурия, Антипов испытал самую настоящую жалость. Разве вина солдата в том, что он сидел в какой-то засаде, высматривая баронскую дочку? Приказали – и пошел. Взяли в плен – заговорил. Воин все делал, как положено, но ему просто сильно не повезло – на его пути встало новое приобретение этого мира в лице Ролта, лесоруба и выдумщика.
Виктор раздумывал недолго. Он с кряхтением выбрался из расщелины между стенами, снова обогнул коровник и быстрым шагом направился обратно во двор казарм, прямо к часовому, охраняющему каземат.
Тот, молодой солдат с еще жидкими усами, с удивлением наблюдал за приближающимся лесорубом. Обычно жители поселка не подходили к тюрьме – не только охранники, но и сами солдаты прогоняли излишне любопытных. Однако у Ролта был такой целеустремленный вид, что его никто не остановил.
– Господин солдат, – Виктор закричал еще издали, на ходу, не успев толком приблизиться. – Мне нужно встретиться с десятником Нурия!
Постовой нашел в себе силы справиться с удивлением и поинтересовался, стараясь сохранять солидность и степенность:
– Зачем он тебе?
– У меня важное сообщение, связанное с засадой на тракте. Я кое-что вспомнил и хочу рассказать об этом десятнику немедленно!
Воин еще раз окинул взглядом фигуру собеседника. Выглядит ли Ролт, как человек, который может знать что-то важное? Этот вопрос читался в глазах молодого солдата. Перед ним стоял обычный деревенский паренек с растрепанными каштановыми волосами и беспокойными карими глазами, одетый в холщовые рубаху и штаны. Такому воин не доверил бы не только никаких мало-мальски ценных сведений, но даже не стал бы рассказывать, что ел сегодня на обед. Однако роль Ролта в истории с засадой уже была известна всем. Это и решило дело. Постовой что-то пробурчал и, подойдя к решетчатому окну, закричал внутрь помещения:
– Господин десятник! Господин десятник!
Из глубины донесся какой-то звук, оставшийся неразборчивым для ушей Виктора, но солдат, очевидно, интерпретировал его правильно, потому что добавил:
– Важное сообщение о засаде!
В ответ раздался точно такой же звук, который был до этого, по крайней мере, Антипов не уловил никакой разницы. Однако постовой отошел от окна с выражением на лице удовлетворения от выполненного долга.
– Десятник сейчас выйдет, – сообщил он замершему в ожидании Виктору.
И действительно, через несколько секунд раздался какой-то грохот, словно кто-то открывал заржавевшую дверь, а потом на пороге возникла могучая фигура Нурия.
Первым делом он бросил зоркий взгляд в сторону казарм, затем, убедившись, что там все в порядке, повернул голову к Ролту:
– Что, опять что-то разузнал? Смотрю, новости к тебе так и липнут. Выкладывай!
– Э… господин десятник, я не то, чтобы узнал, а вспомнил.
– Что вспомнил? – добродушно осведомился Нурия.
– Я, наверное, еще не совсем выздоровел, господин десятник. Вот сейчас иду вдоль стены, а мне кажется, что все наши солдаты одеты в красные куртки…
Собеседник поцокал языком:
– Красные куртки? Тебе все-таки к лекарю нужно, парень. Я могу замолвить за тебя словечко. Пусть посмотрит на нашего бдительного героя.
Брови постового изумленно взлетели вверх. Нурия не отличался мягкостью и заботой о ближних.
– Да я могу обойтись и без лекаря, господин десятник, – заторопился Виктор. – Просто подумал, а вдруг те зеленые плащи мне тоже почудились?
– А, вот ты о чем, – ухмыльнулся Нурия и от души хлопнул Ролта по плечу. – Не беспокойся, парень, все не так плохо. Были зеленые плащи, чтоб их. Пленник только что признался.
– Как признался? – плечи Виктора опустились. То ли от удара, то ли от неожиданных известий.
– Во всем признался. Хотя упорствовал сначала, как же без этого…. Но моя рука крепка!
Антипов поежился. Рука действительно была крепка.
– Новая форма это, – продолжил Нурия. – Их отряда. Если меня кто-нибудь спросит, то скажу так: дурость. Но ему хозяин приказал, тут не отвертишься. А они потом в лагере все плащи посбрасывали. Дурость, как есть дурость. Иди, парень, отдыхай.
Виктор, слегка покачивая головой, побрел со двора. Местные методы получения информации произвели на него неизгладимое впечатление своей эффективностью и бесполезностью.
«Что же это получается, господин Андерсен, – думал Антипов, – десятник Нурия плодит сочинителей? Да одного такого можно приставить к какому-нибудь средней руки писателю-фантасту из моего мира и тот так напишет, что любо-дорого! Шедевр в кратчайшие сроки. Десятник Нурия – вот истинная муза, а не прекрасные девушки, как ошибочно считалось ранее».
Уже покидая казармы, Виктор поднял голову и случайно увидел дымок, поднимающийся над одной из башен донжона. Вроде бы обычный дымок, но с одной особенностью – он шел вверх строго по спирали.
– Что, Ролт, удивляешься? – поинтересовался Нарп, вновь оказавшийся поблизости. – Это господин ан-ун-Укер развлекается. Вот он стоит в окне. Наши маги еще и не то могут.
В голосе солдата звучала законная гордость. А в темной бойнице донжона с трудом угадывался какой-то силуэт. Похоже, что Нарп не жаловался на остроту зрения.
«Вот еще чудо-чудное на мою голову, – снова начал размышлять Виктор. – Маги-то, похоже, настоящие. И куда это меня занесло? Да и вообще, как жить дальше? Что делать? Да если бы я знал, что делать, разве травил бы байки о разноцветных шмотках! Действовал бы! Действовал! А так… что остается? Ждать манны небесной в лице Ареса. Кстати, не навестить ли мне его опять? А нет…. Нельзя! Ворота замка на ночь закрываются. Трудно будет объяснить свой выход. Да и арнепы опять же…. Арнепы!»
