Он поднял руки и, положив их мне на спину, привлек чуть ближе.
— Нет, — шепнул он, обжигая дыханием висок.
Я не смогла скрыть дрожь, прокатившуюся в ответ. Даже не глядя в его наглые глаза, я знала, что он улыбается.
— Ты больше не будешь бить моего дядю? — серьезно спросил Лешка, отвлекая нас друг от друга. Мальчик держал Эирона за руку и с вызовом в глазах смотрел на отца. Эирон сделал то же, но в его глазах светилась надежда. После выразительного молчания Константина она потухла. Демон аккуратно освободил руку, встал, потрепал племянника по волосам и старательно веселым голосом произнес:
— Ничего, мелкий! Как-нибудь еще поиграем.
И он собрался выходить.
Я подождала немного, ожидая, что Кот его окликнет, но когда этого не произошло, ощутимо ткнула локтем демона.
Он непроизвольно ахнул и вопросительно посмотрел на меня. Кинула выразительный взгляд на младшего демона, уже выходившего за дверь.
Кот вздохнул и позвал обреченно:
— Эирон.
Тот остановился, но не обернулся.
— Думаю, будет неплохо, если вы иногда станете видеться, — бесцветно проговорил Константин.
Я разозлилась и наступила ему на ногу.
Фокус не прошел. Кот зло сощурился и приподнял меня над полом, крепко прижимая к себе.
Из чувства противоречия начала бороться, пытаясь вырваться, но его запах и ощущение спиной его тела заставили меня вскоре расслабиться и самой обнять его. Я удовлетворенно вздохнула.
— Это все? — напряженно уточнил Эирон, оставаясь в дверях.
— Нет, — я видела, как на его лице заходили желваки. — Пожалуй, вам можно какое-то время провести вместе, — напряженно, чеканя каждое слово, закончил он.
— Ура! — закричал Лешка и мгновенно соскочил с кровати, подбегая к дяде и бросаясь на него. — Пошли играть дальше?
Эирон чуть не вылетел вперед от немалой массы мальчика, налетевшего на него сзади, но устоял на ногах и, обернувшись, подхватил Лешку на руки.
— Конечно! — ласково сказал он и вышел, таща пацана на себе, хотя, уверена, у него все еще болели внутренности после схватки с братом.
— Как себя чувствуешь? — спросила я у Константина.
— Отлично, — ответил он, копошась носом у меня в волосах. Я засмеялась. Но когда он перевернул меня и приподнял голову за подбородок, смех прекратился. Он стоял и смотрел на меня очень серьезно и несколько виновато.
— Почему ты пришла сюда? — спросил он.
— А мне не стоило этого делать? — огрызнулась я.
Кот рассмеялся и уткнулся в мою шею.
— Злючка, — пробормотал он.
— Из-за Лешки, — быстро ответила я, пытаясь избавиться от наваждения, вызванного его близостью. Эй, Ленок, не забывай, ты хищница — он демон. Ни-ни!
— Вот как, — в его голосе мне почудилась благодарность. — А по мне, значит, ты совсем не скучала?
Нисколечко. Если бы только не думала о тебе ежеминутно…
— Насколько я помню нашу последнюю встречу, ты очень ярко выразил свое отношение к моему присутствию рядом, — сыронизировала я, не замечая, что в голосе появилась неприкрытая обида и боль.
Он замолчал.
— Извини, — наконец произнес медленно, — но так было лучше. Для всех.
— Ага, — я умудрилась почти насмешливо улыбнуться, вырываясь из кольца его рук. Он не пытался меня удержать. — А сейчас будет лучше, если я попаду обратно. Домой.
Он отвернулся на мгновение, а потом вновь стал незнакомым властным демоном.
— Руку, — приказал он, и я, пряча глаза, повиновалась.
Секунда, и вот передо мной парк.
Как символично, подумала с тоской. Пару минут постояла, наблюдая за звездами, но потом встряхнулась и энергично двинулась к дому.
На губах играла легкая улыбка.
А в глазах пряталась грусть.
Раздражение Кристы я ощущала даже сейчас.
Вчера я очень удачно — как всегда — попала прямо на разборки. Кристина орала много, долго и проникновенно, в основном на тему нашей полной разобщенности. Если бы мы были истинной командой, считала она, Катерина была бы сейчас с нами.
Не знаю, насколько она права, но Рину надо возвращать.
Мы, ночные, оборотней вообще не касались. Вот как-то не до того. Демоны солнца не боятся, но ночью все равно чувствуют себя сильнее, потому и появляются только после полуночи. Вампиры ведут подобный образ существования, но они обязаны отлеживаться где-то днем, и вот тогда-то дневные их и ловят. Демоны же уходят в свой мир, куда нам путь заказан. Так вот, работаем мы ночью и иногда пересекаемся с вампирами, оборотнями и полночными.
С первыми у нас холодная война. Пусть нам запрещено убивать их, зато на использование своего дара запрета нет. Вот мы и развлекаемся. С оборотнями у нас сложились вполне приличные отношения: мы их не трогаем, они — нас. Ни одна из ночных хищниц не видела, чтобы оборотень убивал человека, поэтому мы к ним относимся лояльно.
Поправочка: относились.
С полночными у нас как-то не сложилось. Их предводительница, рыжая стерва Дина, мне абсолютно не нравилась. Наглая, самоуверенная гордячка! Возможно, мое мнение и поверхностно, мы виделись-то всего три раза, но она мне не нравится!
Но я отвлеклась. У оборотней нет никаких причин похищать Катерину. Так какого дьявола они это сделали?!
Со злостью пнула ногой камешек на дороге и перешла на другую сторону улицы. Почему-то отсутствие телепатки действовало мне на нервы. Я вроде как уже привыкла к ее постоянному отпечатку в мыслях. А теперь голова моя пуста…
Повезло Винни-Пуху. Его опилки, по крайней мере, не исчезают из головы, когда захотят.
Я подняла голову к небу. Близится полнолуние.
Где же ты, Катерина?
Ей было реально плохо. Раскалывалась от боли голова, и почему-то крутилась назойливая мысль о Винни-Пухе…
Какой, к черту, Винни-Пух?!
Она попыталась сесть, но движение отозвалось такой болью, что она застонала. Положила ладони на виски и с силой прижала к голове, наклонилась так, чтобы колени получились выше головы. Стало немного легче. Прошла тошнота, и посветлело в мыслях.
Катерина более-менее пришла в себя. Напряглась, вспомнив недавние события, и осторожно принюхалась. В нос ударил стойкий запах плесени, Рина, не сдержавшись, поморщилась. Осторожно потянула воздух, пытаясь различить другие запахи.
И ей удалось! Рядом был оборотень! Волчий запах едва перебивал плесень, наверное, это было сделано специально.
Катерина могла гордиться собой. Она сумела обнаружить врага!
Только вот что это дает? Ей сейчас не пробраться в чужие мысли — слишком слаба, да и это ужасный запах…
