Ознакомительная версия.
— Интересный запах, — признал Николаев. — И вкус тоже.
— Это улун, — пояснила Дарья. — Мы с тётей Надей много всего перепробовали. Хорошо получилось!
— Всё правильно сделала? — поинтересовалась Мария.
— Всё, — согласилась Дарья. — Ну что, ведь другой вкус?
— Другой, — согласилась Мария. — Когда ты только успела всё это выучить?
— Книги читаю, — Дарья сохраняла серьёзность, хотя по глазам было видно, хочет рассмеяться. — И однажды мы жили рядом с рестораном. Там был чайный мастер. Он разрешал мне смотреть, и на вопросы отвечал. Иногда хорошо казаться маленькой девочкой, — она рассмеялась. — Всё, можно снова заваривать. И не думай! Всю воду вылей, залей сырую и снова кипяти.
— Вот зануда, — проворчала Мария, но всё выполнила, как сказано. Ещё минут пять — и готова вторая порция.
— Всё ещё вкусно, — удивился Николаев, — но вкус другой. И сколько так раз подряд можно заваривать?
— Я пять раз иногда завариваю. Да вы сами поймёте, по вкусу. Маша, или заваривай, как нужно, или пей его потом сама. А я нам с дядей Серёжей тогда сама заварю.
— Ладно, ладно, больно умная, — Мария вернулась за стол. — Жизнь удалась, — она закрыла глаза. Дарья фыркнула. — А что, нет? Вот я сейчас счастлива. Скажи ещё, что ты нет.
Они переглянулись, и посмотрели на Николаева.
— Жизнь удалась, — согласился он и отпил ещё чая. Искренне сказал. В тот момент чувствовал: за столом собралась семья. Самая настоящая.
* * *
— Даша, — позвала тётя Надя, и Дарья остановилась. Вот замечталась! Не заметила, что рядом с подъездом стоят! — Мы сейчас с дядей Сашей в кино. Хочешь с нами?
— Хочу, — немедленно отозвалась Дарья. Всё равно Мария прогнала её в очередной раз от компьютера, почему бы не устроить небольшой отдых? За ночь она набила в компьютере почти половину тетради, так работа спорилась. Может, и всю тетрадь бы набила, если бы не Мария.
Сейчас только заметила, что оба, и Курчатова, и Смолин, при полном параде. Тётя Надя в чёрном платье, в лёгком шарфике и шляпке, с зонтиком и ридикюлем — а дядя Саша в светло-сером костюме — и тоже с зонтиком и в берете. Загляденье!
— Я сейчас! — крикнула она уже на бегу. — Я быстро!
Тётя Надя проводила её взглядом и покачала головой, а Смолин всего лишь улыбнулся.
— Всё-таки она взрослая, — заметил он. — Специально старается казаться ребёнком, для тебя. Идём туда, в тень. Такси подождёт.
* * *
— На сегодня всё, — Жора вновь вытер пот со лба своим знаменем. Откуда у него столько таких платков? Всегда безупречно чистые. И сам всегда одет чисто и аккуратно. Вот остальные двое — охламоны, иной раз так нарядятся, что слов приличных нет.
— Можно в гараж? — Николаев похлопал по дверце "фермера".
— Можно. Только давай за Петровичем заедем. Ему в другой конец города, а метро он не любит. Ну и нас подбросишь.
— Это можно, — согласился Николаев, посмотрел на часы — без десяти два. А казалось, только что прибыл в гараж. Хорошо, когда есть занятие.
* * *
Дарье показалось, что она заснула. Странно, такое кино захватывающее — и заснула? Она уселась, протирая глаза, и увидела, что кино нет, на экране дрожащее белое пятно. Оглянулась — кинопроектор работает, но почему нет кино?
И чуть не вскрикнула. Все зрители лежали на сиденьях. Кто как — видимо, всё случилось внезапно. Справа от Дарьи лежала тётя Надя, ещё дальше — дядя Саша.
— Тётя Надя, — прошептала Дарья и потянула ту за руку. Затем потрясла за плечо. Испугалась, тётя Надя никак не реагировала; собиралась уже потрясти за оба плеча, что есть сил, но тут она проснулась.
— Что? — она уселась. — Я уснула? Какой… — и она осеклась. Достала указку — всегда её носит, сделала себе петли внутри, в каждом пальто и плаще теперь делает. Кончик указки едва заметно светился. — Саша, — она потрясла Смолина и тот проснулся, почти сразу. — Саша, надо уходить, — и вынула указку.
Дарью бросило в жар. И, на секунду, стало очень-очень страшно. Когда? Почему?! Ведь рано ещё! И не было предвестий!
— Они умерли, — прошептала Дарья, указывая на остальных зрителей.
— Нет, — Смолин присмотрелся. — Спят. Но я бы их не будил, на всякий случай, — и он, осторожно встав с кресла, добыл из-под костюма разводной ключ. Тот тоже слабо светился. — Тихо, — он указал направление — всего двое людей в креслах на пути к проходу. — Постарайтесь их не задеть.
— Даша, сообщи остальным, — шепнула тётя Надя, держа указку наготове и обводя ей вокруг себя. Пока чисто, ничего подозрительного. — Только тихо.
Дарья достала мобильник и торопливо набрала короткое сообщение. И ещё одно.
— У нас гости, — спокойно сообщила тётя Надя — кончик указки начинал светиться зелёным, когда она указывала в сторону выходов в фойе. — Пока тихо, но в фойе идти нельзя. Идём к запасному выходу.
Втроём, медленно и осторожно, они отходили к запасному выходу. Дядя Саша спокойно подкрутил что-то на своём ключе, и тот стал светиться белым. Другой рукой достал из кармана пиджака небольшой точильный брусок.
— Выход заперт, — сообщил дядя Саша, — осторожно подёргав ручку. — Придётся пошуметь.
— К нам идут, — сообщила тётя Надя и постучала кончиком указки по зонтику. Указка сменила цвет: светилась синим, стала светиться красным. Курчатова медленно подняла руку с указкой и принялась рисовать в воздухе спираль. Спираль оставалась, медленно двигалась прочь от людей. И ещё одну спираль, и ещё. — Давай, ломай.
— Даша, тебе плохо? — встревожился Смолин, заметив, что Дарья прижала руки к животу и, шевеля беззвучно губами, опускается на пол.
— Не отвлекай её, — посоветовала Курчатова, продолжая рисовать спирали. — Они сейчас войдут. Давай, ломай дверь.
Дарья встала, неожиданно — и в руках её оказалась игрушка, её Винни-Пух.
Смолин провёл рукояткой разводного ключа по цепи, что опутывала ручки дверей — и цепь рассыпалась на звенья, звенья в полёте ещё проржавели и стали трухой. Ещё одно прикосновение, и та же метаморфоза происходит с замком.
Удары по дверям. Тем, что ведут в фойе.
Смолин распахнул двери ногой, держа ключ и точило наготове — и увидел их первым.
Он провёл ключом по точильному бруску, и с конца бруска сорвалась лента пламени — те, что были за дверью, вспыхнули, словно бенгальские огни, и почти сразу осыпались пеплом… Дарья подёргала игрушку за правое ухо, и пуговичные глаза Винни-Пуха засветились красным.
— Назад! — Курчатова потянула Смолина за руку. — Прикрывай её!
Дарья подняла игрушку над головой — так, вероятно, Персей поднял отрубленную голову Горгоны, чтобы поразить морское чудище. Раздался низкий гул, словно жужжало множество сердитых пчёл, и красный, неровный свет лёг на всё вокруг. Дальние двери в фойе распахнулись — Дарья повернула игрушку в их сторону, и те, кто вбегали, один за одним падали на пол, по пути рассыпаясь в пыль. Курчатова рисовала в воздухе красные спирали, они медленно плыли от людей во все стороны, а Смолин держал ключ наготове.
Ознакомительная версия.
