Барон начал вежливо расспрашивать принца о том, как шла война. Принц, тоже соблюдая вежливость, витиевато рассказывал высоким штилем о героизме своих воинов, свирепости и коварстве врагов, и в свою очередь интересовался делами барона. Барон пожаловался на то, что доходы уменьшились, и принц спросил, в чем дело: неурожай, что ли, или у Мастера стало меньше богатых клиентов?
Но тут из угла раздалось покашливание, и принц заметил в темном углу залы столик, за которым сидел тип вида законченного канцелярского червя, перед которым стояли бокал вина и маленькое блюдо с едой. Тип что-то записывал на своей конторке.
— Кто это? — воскликнул принц. — И что он делает на встрече знатных персон?
Барон про себя подумал, что по крайней мере одна персона на этой встрече не имеет права называться знатной. А человечек низко поклонился и елейным голосом сказал:
— Я полномочный чиновник по делам этого баронства Ус Цишимусс, назначенный лично канцлером с целью навести здесь законность и порядок и покончить со злоупотреблениями. Канцлер отметил, что слишком многие почтенные и знатные персоны распространяют свои вполне заслуженные привилегии крови или заслуг не только на членов своей семьи, но и на всех их зависимых людей и тем самым государство недополучает налоги и повинности. Со временем повсюду будут назначены такие ревизоры. Одной из обязанностей ревизоров, согласно рескрипту Его Величества короля, является присутствие на деловых переговорах привилегированных особ, дабы они не использовали свои привилегии в ущерб государству.
И тут барона прорвало.
— Этот тип взимает с моих крестьян, моих вассалов и моих слуг недоимки за последние десять лет. И при этом он рассчитывает доходы крестьян за три последних года, а лишь четыре года назад здесь поселился Мастер. Почему это крестьяне должны платить налоги и повинности, которых с них никто не требовал ранее, и причем за те годы, когда они еще имели малые доходы, так, как будто уже тогда на нас лился серебряный дождь?
— Я поступаю точно по закону. Если не уплачены налоги и повинности, доход, дабы не было несправедливости, поскольку за прошлые годы установить его точно нельзя, считается как за последние три года. Но ничего, один раз доход уже был сосчитан, и теперь по закону двадцать лет пересматривать его нельзя, опять же во избежание злоупотреблений.
Принц поежился. Традиционно владетели защищали своих людей от поборов и повинностей государства, а те охотно дополняли обязательную плату доброхотными взносами за защиту. И все были довольны, кроме государевой казны и ненасытных чиновников. А теперь канцлер взялся везде "наводить порядок". Неудивительно, что барону теперь, кроме обязательных платежей, с людей своих взять нечего, так что чиновник формально защитил местных людишек от злоупотреблений барона, но такой ценой, что те тосковали по старым временам. Да и каково это будет, когда во все дела суют нос эти канцелярские крысы? История показывает, что в таких случаях знать и народ быстро перестают защищать свое государство, и его растаскивают на куски "добрые соседи" или варвары. На что же надеется этот канцлер?
— Ну ладно, кончаем неприятные разговоры, — сказал принц. Надеюсь, меня в моем городе чиновник не ждет.
— Думаю, что нет, — ответил канцелярский крыс. — Герою, конечно же, дадут отсрочку.
Принц опять поежился.
— Ну ладно, любезный хозяин. Жаль, что мы затронули такую болезненную для всех выдающихся людей тему. Но давайте поговорим не о делах, а о том, что приличествует благородным людям. Жена моего друга Эсса из высокого рода Каррина хочет нечто приятное вам сказать.
Эсса собралась с духом.
— Благородный барон. Некоторое время назад я вынуждена была пренебречь твоим любезным приглашением быть Королевой танцев званого пира в честь принца. Ныне Его Высочество вновь здесь, и я должна искупить свою невольную провинность. Мой единственный и неповторимый король любви разрешил мне быть королевой танцев твоего пира и сам будет танцевать со мной первый и последний танец. — И при этих словах она нежно посмотрела на принца.
Барон несколько повеселел. Хоть что-либо станет получше в его нынешней скверной жизни. А Эсса ведь еще сильнее расцвела… Да, молодец принц! Какую любовницу себе отхватил! И Мастера заодно окрутил!
— Конечно же. Через четыре дня я устрою здесь большой пир и приглашаю тебя, Король Любви, и твою возлюбленную Королеву танцев блистать на нем.
— И Мастера тоже. Он ведь по закону императора Арсана Великого равен баронам по достоинству. По скромности своей Мастер об этом никогда не упоминал. — сказал принц.
Тут вздрогнул Мастер. Учитель ему говорил об этом законе, и предупреждал, что упоминать о нем стоит лишь в крайнем случае, поскольку помимо этого положения, которое раздражает всю знать, в законах дана другая гарантия. Великий Мастер имел право безусловной апелляции на все действия всех чиновников, общин либо персон к Принцу, Королю либо Императору, в зависимости от того, кто имеет власть над вызвавшим недовольство Мастера лицом или институтом. И эти высшие владыки не имели права отказать в приеме апелляции и обязаны были ее рассмотреть в кратчайшие сроки. Такой закон был вполне оправдан даже в глазах знати, ведь стать Великим Мастером было исключительно трудно, и Мастеров было мало. Сейчас на всю Империю, например, было девять Великих Оружейников, правда, "целых" шесть из них в королевстве Старквайя.
Ну ладно, принц сказал, и теперь ничего не остается, как подтвердить.
— Да, есть такой закон, — сказал Мастер.
Тут вскочил чиновник, убежал куда-то, вернулся с толстенной книгой и, порывшись в ней, подтвердил:
— Закон блаженной памяти Арсана Великого от двенадцатого числа третьего месяца третьего года его правления, изданный в городе Жартарр в нынешней Валлине. Закон дважды подтвержден имперскими Сеймами. Прочитаю выдержку из него: "По достоинству своему Великий Мастер равен титулованным особам и имеет прав и привилегий не меньше, чем барон. Ежели Мы либо Наши потомки либо какой-то из ленов Империи расширит права баронов, то соответственно расширяются права и Великих Мастеров. Эти права и привилегии ни в коем случае не заменяют права и привилегии, дарованные особливо тем или иным Великим Мастерам, но дополняют их. Однако привилегии сии передаются по линии родословной мастеров, а не от отца к сыну. Ежели Цехи и Великий Монастырь признают кого-то Великим Мастером вне родословной мастеров, то сюзерен мест, где обитает сей Мастер, должен торжественно ввести его в дарованные сим законом права и привилегии."
