- Что там внизу? - наконец спросил он у Ютаса.
- Бездна, - ответил Колдун с усмешкой, - Как сказала госпожа, и птица не перелетит.
Илья только вздохнул, в который раз получив подтверждение тому, что положение его безвыходно.
- Гвендаль рассказывал, что чародеи могут летать не хуже птиц, - невесело усмехнулся он, - С помощью всяких заклинаний.
- Не только, - ответил Ютас, кутаясь в свою черную мантию, вившуюся по ветру, - Можно летать также и с помощью волшебных предметов. Я, например, мог раньше летать благодаря моей мантии. Хорошая была вещь. Жаль, порвалась.
Илья грустно смотрел на тучи, мчащиеся по небу, жалея, что нельзя улететь из этого тоскливого, мрачного места на помеле, как ведьмы из страшных историй.
- А какой сегодня день? - спросил он, после нескольких минут, которые они с Ютасом провели в задумчивом молчании.
- Первый день четвертого семидневья девятого месяца в году, - ответил Ютас.
- Двадцать третье сентября, - подсчитал Илья и приподнял брови с грустным изумлением, - Сегодня у меня день рождения. Мне четырнадцать лет. Гвендаль обещал, что когда-нибудь у меня будет день рождения, не похожий на другие. Он был прав.
Ответа на его слова не последовало. Обернувшись, Илья увидел, что Восточный Колдун ушел с площадки. Горько вздохнув, Илья еще раз прогулялся туда-обратно по стене, ежась от порывов пронизывающего ветра. Когда он вновь вернулся на площадку, Ютас ждал его там. В руках у Колдуна был большой сверток, в котором Илья, приглядевшись, узнал свой зеленый эльфийский плащ, выстиранный и залатанный.
- У меня есть подарок для тебя, - сказал Колдун, как обычно холодно и бесстрастно, - Жалко было выбрасывать такой хороший плащ. Я его сам зачинил, он теперь как новый.
- Вот спасибо, - удивился Илья, - Мне как-то не с руки ходить в этом жутком одеянии.
Он взял плащ у чародея из рук и ощутил тяжесть. Из-под плаща торчали ножны меча. Аногер! У Ильи перехватило дыхание от волнения.
- Твоя игрушка? - насмешливо фыркнул Колдун, - И кажется, что-то еще.
Илья развернул плащ и едва устоял на ногах. Кроме меча в плащ был завернут темный блестящий сундучок из можжевелового дерева с клубком змей на крышке.
- Примерь-ка плащ, - невозмутимо проговорил Ютас, - У него новая подкладка.
Плащ и в самом деле был подбит темно-синим атласом.
- Очень красиво, - прошептал Илья, прижимая к себе под плащом меч и сундучок с колдовскими камнями.
- Я сшил подкладку из остатков моей старой мантии, - объяснил Ютас, - Помнишь, я про нее рассказывал?
- Думаешь, на ней еще можно улететь? - прошептал Илья, покосившись на гоблинов с копьями, стоявших на другом краю площадки.
- Если знать заклинание, то, может быть, и полетишь, - пожал плечами Ютас, - Можно попробовать, если не боишься.
Илья посмотрел, не наблюдают ли гоблины-часовые и быстро надел плащ.
- Я могу разбиться? - спросил он, застегивая пряжку в виде лука со стрелой.
- Возможно, а может, и повезет, - ответил Ютас, - Другого шанса нет. Скоро она вернется, и я должен буду взяться за тебя всерьез.
Илья пристегнул меч к поясу и взял сундучок подмышку.
- Я готов, - одними губами прошептал он, - Но... как же ты?
- Я - это я, - спокойно ответил Колдун, - А ты делай то, зачем пришел сюда, и никаких колебаний, - он бросил быстрый тревожный взгляд на гоблинов, - Полезай на стену, пока они ничего не пронюхали, а я скажу заклинание.
Крепко прижав к себе сундучок, Илья вспрыгнул на стену и встал в широком углублении кладки между двумя зубцами. Ветер подхватил полы его плаща и растрепал волосы.
- Удачи тебе! - взволнованно и благодарно сказал он Ютасу.
- Тебе нужнее, - с иронией усмехнулся Колдун, медленно поднял вверх руки и низким гулким голосом произнес, - Alarisa Rameria!
Неистовый порыв ветра подхватил и унес его слова. Гоблины на другом краю площадки угрожающе схватились за копья и заверещали хриплыми визжащими голосами. Чувствуя, как ветер раздувает плащ у него за спиной, Илья повернулся лицом к краю. Бездна дохнула на него холодом и сыростью. Илья почувствовал ее непреодолимое ужасающее притяжение и спрыгнул со стены. Колдун стоял, скрестив руки на груди, и спокойно смотрел на то место, где только что стоял мальчик. Вдали сверкнула молния, на скалы и замок обрушился ливень. Гоблины со всех ног бежали к зубчатой стене. Один из них кинулся на Колдуна, другой спешно снял с плеча лук и послал несколько стрел в темноту, среди которой клубились тучи, продолжая хрипло визжать. Но Илью было уже не остановить. Холодный вихрь закружил его, тучи и молнии замелькали со всех сторон серым смерчем, от головокружительной быстроты остановилось дыхание. Прижимая к себе заветный сундучок, Илья помчался вниз навстречу кипящей и беснующейся пустоте, у которой не было дна.
В то время, как далеко на западе бушевала буря, на востоке в Стране Чародеев выдался прохладный и спокойный вечер. Глубокая долина, в которой раскинулся стольный город Ильрагард, готовилась ко сну. В прозрачном чистом воздухе шелестели листья, тихо опадая с деревьев. Под мостами журчала река. Солнце село по ту сторону Сингурских гор, и на черное небо высыпали еще яркие осенние звезды. Месяц, едва скрытый прозрачными волнистыми облаками, поднялся выше и озарил серебристо-молочным светом стены и башни царского дворца. Его лучи заглянули в комнату на самом верху Десятой башни. Ее стены были обтянуты малиновым шелком, вышитым золотыми драконами, а круглые окна в рамах из черного дерева смотрели на все стороны света. В комнате было темно, ночник, стоявший на комоде, покрытом искусной резьбой, погас. Лучи лунного света скользнули по гладкой и блестящей поверхности паркета на полу и добрались до помоста в середине комнаты, на котором стояла кровать под высоким балдахином. На кровати лежал неподвижно, закрыв глаза и сложив руки на груди, величавый чародей с короткой серебряной бородой. Поверх мантии, расшитой звездами, чародей был укрыт бархатным покровом. Если он и дышал, то дыхание его было настолько тихим, что услышать или разглядеть его было невозможно, и казалось, что чародей умер. Рядом с кроватью на стуле с высокой спинкой сидела царица, одетая в мужской костюм для верховой езды из темно-синего бархата и высокие сапоги. Положив голову на подлокотник, она спала. Весь день царица провела на смотре своих войск. Она и Тирэно наблюдали за подготовкой, которую провел Роальд из Аладана, прежде чем отправиться с отрядом ильраанских добровольцев на западную границу в те места, куда уже доходили дымы пожарищ из соседнего Ридэля. Роальду предстояло встретить первый возможный натиск врага и защитить Альтамур, Вальмиэр и другие западные города Ильраана. В резерве оставались эльфийские лучники и конники, которых привели из Разнолесья принц Олард и Эгмар, и гномы из страны Пан, присланные на помощь королем Эладоком . Они могли в случае необходимости прикрыть северные границы страны. Воины из Ордена Крылатого Льва должны были в скором времени прибыть из Западных земель и встать на защиту южных рубежей, самых открытых и незащищенных. Таким образом Ильраан мог бы продержаться против армии тьмы до прихода войск союзников из других государств. Об этом царица, Роальд, Виго, Олард и Лардок, командующий пангорской армией, договорились перед тем, как ильраанское ополчение выступило в поход на запад. И об этом же царица так и не успела рассказать Верховному Чародею. В последнее время у нее выработалась привычка каждый день рассказывать обо всем, что случилось лежащему в Десятой башне Агенору. Вряд ли чародей мог ее слышать, но сам вид его и возможность поговорить с ним внушали царице уверенность в собственных силах. Однако, сегодня не успела она сесть на стул у постели Верховного Чародея, погруженного в зачарованный сон, как глаза у нее закрылись от усталости, и она тоже уснула. Ауриния, заглянув в комнату, решила не будить свою госпожу какое-то время и вышла, оставив царицу одну со спящим Верховным Чародеем. Месяц светил в окно, и тени облаков скользили по паркету. Одна такая тень зашевелилась на полу, скользнула по стене и начала расти за спиной царицы. Она бесшумно увеличивалась в размерах до тех пор, пока не превратилась в силуэт высокого худощавого мужчины с острой бородкой клинышком. Мужчина неслышно приблизился к стулу, на котором задремала царица, и протянул руку к затылку царицы, к ее густым волосам, свернутым в узел и скрепленным жемчужными заколками. В руке у него была костяная шпилька для волос. Тень от шпильки, поначалу тонкая и острая, тоже росла и наконец накрыла царицу с головы до ног. Лицо ее приобрело во сне выражение полной беспомощности, руки бессильно повисли вдоль тела. Человек с острой бородкой, крадучись, приблизился и осторожно воткнул шпильку в волосы царицы. На его лице, слабо освещенном месяцем, заиграла торжествующая злорадная усмешка.
